Любовь взаймы - Сандра Браун
Шрифт:
Интервал:
— Тебя когда-нибудь интересовало, как я выгляжу без одежды?
Прежде чем он мог ответить, она поспешно добавила:
— Неважно. Я думаю, что именно так. — Она быстро сделала глоток шампанского.
— На самом-то деле — интересовало.
— Неужели?
— Угу.
— Когда?
— Пожалуй, когда мы были в одиннадцатом классе. Это было в конце года. День раздачи наград. Ты шла через сцену, чтобы получить одну из своих многочисленных наград. В качестве старосты класса я сидел на сцене. Ты прошла прямо перед прожектором, светившим из дальнего конца аудитории. На несколько секунд ты стала силуэтом, и я увидел твой профиль. Я помню, что тогда я, как и положено любому семнадцатилетнему мужчине, подумал: как ты выглядишь голая?
Она рассмеялась низким горловым смехом.
— А я все думала; заметил ли ты? — Его потрясенное выражение лица заставило ее снова рассмеяться. — . Я точно знала, где ты сидишь. Когда я шла мимо тебя, я нарочно выпятила грудь.
— Без дураков? — Она кивнула. — Но почему?
— Наверное, пыталась привлечь твое внимание. Ничего у меня не вышло, — заметила она, стряхивая с юбки несуществующие крошки. — Твое любопытство оказалось не настолько сильным, чтобы попытаться выяснить, как же я выгляжу голой.
— Ну, я же встречался тогда с кем-то. Кажется, с Линдой…
— Нет, с Дебби Олдрич.
— А, верно, с Дебби. Мы расстались в то лето, как раз перед выпускным классом.
— А потом ты стал встречаться с Лорной Фицви-льямс.
Он покачал головой:
— Как ты все это помнишь?
— Я помню, — мягко сказала она. Допив шампанское, Марси поднялась с кожаного кресла. — Хочешь шоколадных конфет или оставим их на завтра?
— На завтра. Я наелся.
Она по-девчоночьи улыбнулась.
— Ладно. Будет что предвкушать. — Бросив жакет и туфли, где она сняла их, Марси направилась к лестнице в чулках. — Я пойду наверх.
— Хорошо.
— Так я жду тебя?.. — В ее голосе прозвучали вопросительные нотки.
— Идет. Я только… э… огонь погашу.
Она продолжала подниматься по лестнице. Дойдя до двери в свою комнату, посмотрела на него вниз с галереи и обольстительно улыбнулась перед тем, как скрыться за дверью спальни и закрыть ее за собой.
Чейз потер ладони о брюки. Затем собрал тарелки и отнес их на кухню. Он старательно поставил корзинку с подарками обратно в холодильник. Проверил, закрыта ли входная дверь, включил сигнализацию. Погасил огонь в камине.
Когда делать уже больше было нечего, он направился к лестнице. Поднявшись до половины, передумал, вернулся, подошел к бару, вынул из нижнего шкафчика бутылку виски и только тогда пошел в свою комнату.
В прилегающей к ней ванной Чейз налил виски в стакан для чистки зубов и одним глотком проглотил его. От спиртного навернулись слезы на глазах, обожгло пищевод, но приятное тепло разлилось по телу и немного заглушило тревогу.
Как, черт возьми, он выберется из этого положения?
Будь проклят брат! Либо Лаки абсолютно прав, либо он вложил эту мысль в голову Чейза, и она прочно засела там. В любом случае приключение на одну ночь было совсем не то, что первая брачная ночь.
Женщина, ожидающая его в соседней спальне, была не просто теплым телом. Она была личностью, улыбкой, сердцем, которое не заслужило, чтобы его разбили. Но он мог дать ей так мало и опасался, что этого ей будет недостаточно.
Проклятие, она хорошо знала его.
Она на это напросилась.
Она сказала, что примет то, что он может дать, и не ожидает ничего больше.
С этой мыслью он снял рубашку, но остался в брюках. На фоне его загорелой груди и темных брюк ярким белым пятном выделялась повязка. Он снял туфли и носки. Провел щеткой по волосам. Почистил зубы. Побрызгал на себя немного одеколона. Для ровного счета опрокинул в себя еще одну порцию виски.
Потом сел на край кровати и уставился на дверь. Это было похоже на то время, когда он был ребенком и ожидал, сидя в приемной у доктора, когда ему сделают укол. Самым страшным было именно ожидание. Когда екает в желудке и потеют ладони. Чем дольше откладывать, тем хуже. Лучше покончить с этим.
Он встал, вышел из комнаты и направился по галерее. Постучал в закрытую дверь.
— Войди, Чейз.
По комнате были расставлены горящие свечи и вазы с живыми цветами. Комбинация запахов была чудесной, такой же опьяняющей, как виски.
Его глаза обежали комнату и внезапно остановились на Марси. Она представляла собой ангельское видение, стоящее около обширной кровати, уже постеленной, с шелковыми простынями пастельного цвета, цвета перламутра морской раковины.
На ней был бледный шелковистый пеньюар. Под ним вырисовывались контуры ее тела. Он легко проследил вершины ее грудей и треугольник между бедрами. Волосы ее были распущены. Они просвечивали в пламени свечей и казались ореолом вокруг головы. Но взгляд ее глаз не был невинным. Вовсе нет!..
Чейз застонал про себя. Она старалась создать особенную обстановку, типичную для брачной ночи любящих друг друга людей.
— Я подумала, может быть, ты захочешь еще шампанского.
Она указала на серебряное ведерко для льда на ночном столике. В нем находилась неоткрытая бутылка, должно быть, она заранее принесла ее. Рядом стояло два хрустальных бокала в форме тюльпанов.
— Нет, спасибо, — мрачно ответил он.
Несомненно, именно теперь инициативу должен взять на себя жених. Он быстро пересек комнату и подошел к ней. Он знал, что ему положено сказать что-нибудь приятное.
— Мне нравится твоя… твоя штучка. — Он показал на ее халатик.
— Спасибо. Я на это надеялась.
Теперь должен последовать поцелуй. Ладно. Он с этим справится. Он уже десятки лет целует девочек.
Обняв ее руками, он притянул ее поближе — но так, чтобы их тела не соприкасались, — и поцеловал сначала в лоб, потом в щеку и наконец накрыл ее губы своими.
Ее губы призывно открылись. Дыхание ее было сладким и чистым. Он почувствовал, что его охватывает любопытство. Следует ли ему признать это и удовлетворить его? Следует ли проникнуть языком в ее рот? Это было бы проявление доброты и признательности.
Но нет. Нет смысла заходить дальше, чем необходимо. Он решительно сжал губы и через несколько секунд поднял голову. Это был самый сухой, бездушный и стерильный поцелуй из всех возможных. И все же его сердце колотилось.
Это предательское сердцебиение заставило его признать, что то чувство, которое не позволило ему поцеловать ее более интимно, было страхом — холодным, откровенным страхом того, что если он начнет, то уже не сможет остановиться. Он уже попробовал ее на вкус сегодня, и этот вкус оставался на его губах много часов. Если он уступит сейчас этой внезапной жажде…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!