«Сон Водолея… наивная история» - Александр Александрович Куриленко

умным человеком, всегда находится в дурацкой ситуации, когда ему плюют в морду.

В общем конфликт начинал приобретать горячую форму, скандалы стали практически беспрерывными и, чтобы не отправиться в могилу или в тюрьму, Юрий подал на развод, тем самым подтвердив оппонентам столь желанную репутацию «сволочи».

Привыкший любое дело доводить до логического завершения, он ещё немного надеялся на судебное бракоразводное разбирательство. Когда же его «дорогая половина», став в «третью позицию», гордо объявила изумлённому судье, что если их не разведут, то они поубивают друг друга, немного опешивший, от такого заявления жены и молодой мамы, суд, не желая иметь отношения к кровопролитию, развёл придурков.

Вот так наш герой, преодолев семейный и сердечный раскол, оказался на окраине города в бараке 1946 года постройки с печкой, с удобствами во дворе и водой в колонке, оставив уют многоквартирного дома, добытый суровой офицерской службой своей бывшей жене и детям.

Дом Апранина был старый и имел четыре квартиры. В нём кроме Юрия и соседей ещё жили крысы и мыши. Как известно, крысы, существа весьма умные. Они наделали ходов в стенах и жили своей обычной крысиной жизнью, курсируя между чердаком и подполом, никогда не нарушая границ

человеческого жилища. Юрий совершенно спокойно воспринимал то обстоятельство, что маленькие серые соседи кормились зимой его картошкой, которая хранилась в подполе, понимая, что идти им в лютый мороз абсолютно некуда. Интересно, что и нахлебники вели себя на удивление аккуратно и на редкость деликатно, не начиная грызть следующую картофелину, не съев до конца предыдущую.

С наступившим теплом вся эта компания уходила в «летние лагеря» соседских сараев, а на следующую зиму опять возвращалась. Апранин никогда не пытался воевать со своими воспитанными хвостатыми квартирантами, поскольку не видел в этом смысла, да и жалко их было, как уже было сказано, ну куда они пойдут зимой!

А вот от мышей житья совсем не было. Эти жулики тоже жили где-то в стенах, но лезли в комнаты нагло и бесцеремонно. С поразительным проворством они забирались в, казалось бы, самые недосягаемые места: на стол и на холодильник, в настенные шкафы и в духовку газовой плиты, на письменный стол и книжные полки.

Среди ночи, вытащив из мусорного ведра или из хлебницы, стоящей на холодильнике, засохшую хлебную корку, они начинали с неимоверным шумом и писком гонять её по всей кухне. Апранин по нескольку раз за ночь вставал, но урезонить налётчиков не мог и всё повторялось.

Чашу терпения переполнила «совершенно отмороженная мышина», средь бела дня цинично и откровенно усевшаяся в двух метрах от письменного стола и нагло уставившаяся на хозяина квартиры своими чёрными бусинами. Когда Юрий махнул на неё рукой, мышь только слегка присела, и, как ему показалось, даже отрицательно покачала заострённой мордочкой. Этого стерпеть было нельзя, и Апранин в ярости погнался за тварью. Та рванула по коридору на спасительную кухню, но на повороте лапы её заскользили по гладкому полу и серая каналья, лихорадочно перебирая конечностями, врезалась в порог.

Злость и возмущение уступили место гомерическому хохоту, до слёз, и погоня была прекращена, а на следующий вечер в доме на кухне была установлена мышеловка, канонада от которой грохотала всю последующую ночь.

Поголовье «террористов» уменьшилось на восемь штук и появилась идея о содружестве с котом.

Мысль эта была не новой, так как Юрий с детства любил эту независимую и таинственную братию, а теперь она ещё подкреплялась и практической стороной дела.

Вернувшись, во второй половине сентября, с очередного музыкального фестиваля он, наконец, получил то, о чём мечтал.

По просторному кабинету планового отдела непринуждённо гулял абсолютно чёрный котёнок месяцев пяти – шести и с интересом разглядывал окружающее пространство умными жёлтыми глазами. Его, по просьбе Апранина, привезла из пригорода одна знакомая женщина, работавшая здесь, которая сообщила, что он родился и рос в деревенском доме, где своя корова, и молока сколько хочешь, а всё остальное меню бегает в сарае в натуральном виде.

Котёнок был умницей, охотником и молчуном. Юрий назвал его Принцем.

Десять дней Принц осваивал пространство нового жилища, заодно переловив остатки «мышиных беспредельщиков».

Наконец нужно было выходить в большой мир, и как-то в воскресенье, ближе к вечеру открылись все двери и кот, не торопясь, обстоятельно обнюхав холодный коридор, осторожно вышел за порог дома и… исчез за забором соседского сада. Апранин не знал, что делать, ломая голову: придёт или нет. Он нервно курил и ждал, сидя на завалинке у дверей. Через два часа нервотрёпки, Принц, как ни в чём не бывало, вышел из зарослей крапивы, видимо обойдя и обследовав прилегающие огороды и сараи, подошёл к Юрию, потёрся о ноги, попутно дав себя погладить, и спокойно пошёл в дом, в котором впоследствии и прожил всю свою котиную жизнь.

Первородный грех одиночества,

Растворенного в Мироздании,

Одолеть невозможно, но хочется

Не сдающемуся сознанию.

В полусне, в полудреме реальности

Хоть намек, что не все еще кончено,

И в судьбе, кроме вечной усталости,

Что-то будет, что было отсрочено.

Ничего не предвидя заранее,

Тронуть нервами оголенными

Полудетское умирание

На зеленой скамейке под кленами.

В запоздалых тихих объятиях,

Вопреки самым мрачным пророчествам

Хоть на миг обмануть проклятие

Первородного одиночества.

И, вплетая в промозглую полночь

Всю свою неземную нежность,

Вдруг подумать: на что же я сволочь

Порастратил былую свежесть?!

У судьбы минута сворована.

В сентябре не согреет солнышко.

Нет заветной скамейки – сломана…

Так, давай, покурим на колышках!

Жизненное пространство постепенно обживалось и благоустраивалось.

Юрий выбросил из комнат полуразвалившиеся печки и провёл природный газ, установив котёл и смонтировав в квартире водяное отопление. В большой комнате, на печном фундаменте, из оставшихся целых кирпичей, он сложил небольшой камин. Стены и потолки были оклеены недорогими, но симпатичными обоями, выкрашенные полы покрылись паласом и ковровыми дорожками, а на кухне пол украсился линолеумом.

Долгие зимние вечера оба приятеля коротали вместе. Иногда, правда, Принц отлучался по своим котиным делам, но ненадолго. Заканчивался январь, время царствования Водолея, и хотя весна приближалась, морозы и метели только усиливались, предвосхищая суровый, ветреный и снежный февраль.

Сутки перевалили за полночь, монотонно тикал будильник. В окно, стекла которого, разукрашенные морозной вязью, подсвечивал, единственный на всю улицу фонарь, царапался колючий ветер, а в доме было тепло и даже жарко. Дежурный свет горел только на кухне, а в большой комнате лениво тлел камин, озаряя потолок и стены редкими всполохами засыпающих угольев, от которых чуть слышно попахивало дымком.