Новая версия - Сергей Ковальчук

— Итак, я Вас слушаю, — она заинтригованно повела бровью.

Василий заерзал на приятно проскальзывающей кожаной поверхности стильного дорогого дивана. Марина была столь соблазнительна, от нее так приятно пахло свежевымытыми волосами и дорогими духами, что у него перехватило дыхание. Она смотрела на него насмешливо. Казалось, что она вот-вот расхохочется, видя его стеснительность и нерешительность. Она знала силу своей красоты и была уверена в собственной неотразимости. Василий же, наоборот, был скован и чувствовал себя неуверенно рядом с этой роскошной и богатой молодой женщиной.

Волевым усилием он привел мысли в порядок, а с первыми же своими словами обрел прежнюю уверенность в себе.

— Марина, — обратился он к ней, — я хотел бы задать Вам несколько вопросов, касающихся того вечера накануне смерти Вашего мужа. — Он решительно посмотрел ей в глаза и заметил некое беспокойство. — Предвидя вопрос о том, какое право я имею Вас допрашивать, скажу, что меня попросил провести расследование гибели Федора Петровича его брат, Степан Петрович Минк. И это не допрос, а скорее беседа. Вы не против?

— Я вся внимание, — перебила Светлова, мазнув по нему взглядом. — Вы же, как я слышала, бывший следователь, значит, Вам можно, а я, так и быть, отвечу на все Ваши вопросы. Только по существу и, желательно, побыстрее. Она поднялась со своего места и направилась на кухню. — Вам чай, кофе?

— Чай. — Кравчук дождался, пока она поставит чайник и вернется на место, и продолжил. — Скажите, почему Вы уехали с того вечера раньше времени?

— Мне стало плохо. Вас устраивает такой ответ? — с язвительной насмешкой в глазах ответила она.

— Не совсем, — Василий впился в нее внимательным взглядом, — что случилось после того, как Вы отыграли и танцевали со мной? Я ведь заметил, что Ваше самочувствие ухудшилось после этого.

Она сверкнула глазами. Видно было, что этот вопрос ей неприятен. Откинувшись на спинку дивана, она заложила ногу на ногу.

— Да, мне резко поплохело сразу после выступления, — она с вызовом глянула на Василия, — меня пробил понос. — Она стала заводиться. — Я удовлетворила Ваше любопытство, господин сыщик?

— Частично, — Василий сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Этого допустить было нельзя. И не только потому, что на этом допрос, скорее всего, прекратится. Для него важнее было другое. Эта женщина ему нравилась. И чем сильнее она злилась, тем сильнее.

Сохраняя невозмутимый вид, он продолжил:

— Вас отравили?

— Думаю, да. И произошло это, скорее всего, пока я играла. Кто-то подсыпал мне какой-то гадости в вино. Возможно, это было слабительное.

Кравчук удовлетворенно кивнул, поощряя собеседницу к дальнейшим откровениям:

— Скажите, Вам звонил кто-нибудь в тот вечер, до того, как Вы узнали, что Федора Петровича не стало?

— Нет, никто.

— Может быть, Вы звонили кому-то?

— Нет, я тоже никому не звонила. Состояние, знаете ли, не позволяло кому-либо звонить, — начала раздражаться она.

— Как Вы узнали о смерти мужа? — спросил Кравчук.

— Где-то в час ночи в дверь позвонили работники милиции и сообщили, что Федя мертв.

— Что было дальше?

— Дальше? — В ее голосе зазвучал металл. — Дальше меня допрашивали.

Я надеюсь, хоть Вы не подозреваете меня в том, что это я сама себе подсыпала слабительное, чтобы обеспечить алиби, — надула губки Светлова.

— А что, Вас в этом подозревает следствие? — удивленно вскинул брови Кравчук.

— По крайней мере, молодой человек, который меня допрашивал, не постеснялся меня об этом спросить, — пренебрежительно фыркнула она.

— По его версии, я могла быть заказчицей убийства мужа, чтобы завладеть его наследством. Бред!

— Ну почему же бред? Таких случаев вагон и маленькая тележка, — отвел глаза в сторону Василий. — Но думаю, что в данном случае следствие все же заблуждается, подозревая Вас, — мило и вместе с тем виновато улыбнулся он.

Светлова вопросительно вскинула брови.

— Марина, не сочтите за праздное любопытство, но это важно; скажите, во сколько оценивается состояние, оставшееся Вам после смерти Федора Петровича?

Немного поразмыслив, она ответила:

— Я сама точно не знаю. Вам лучше спросить об этом у Вашего коллеги Маковского. Он сейчас занимается оформлением всех необходимых бумаг. Но навскидку, как мне сказал Александр Яковлевич, речь идет примерно о двухстах миллионах долларов.

— Федор Петрович мог составить завещание на кого-либо, кроме Вас? — Василий зондировал ее взглядом.

— Я бы и сама хотела знать ответ на этот вопрос, но думаю, что вряд ли. Федя не собирался умирать. У него планов было — громадье. Да и любил он меня. А на кого ему завещание составлять? Родители его умерли, детей нет. На брата? Вряд ли. Нет, не думаю, — уже более уверенно сказала она.

— А брачный контракт у Вас с мужем был? — Василий снова шел по минному полю. Одно неосторожное движение — и этот разговор прекратится. Более того, Марина могла на него серьезно обидеться. А этого ему совсем не хотелось. Ведь тогда наладить с ней новый контакт будет ох как непросто. Но она, как ему показалось, погрузилась в себя, задумчиво глядя куда-то мимо него.

— Да, контракт был, и предвидя Ваш новый вопрос, сразу скажу, что по нему в случае нашего с Федором развода, независимо от его причин и инициатора, я осталась бы ни с чем. Вы же адвокат, и у Вас есть возможность это проверить.

Внимательно наблюдая за ее реакцией, Кравчук все же решился задать этот вопрос, даже рискуя навлечь на себя ее гнев:

— Скажите, Марина, у Вас есть, — его голос непроизвольно дрогнул, — э-э, скажем так, молодой человек…

Она вскинулась, но тут же взяла себя в руки:

— Если Вы хотите спросить, был ли у меня еще кто-то, кроме Федора, то спешу Вас разочаровать — не было и нет. — В ее глазах вдруг загорелись бесовские искорки, — а, может, не разочаровать, а обрадовать?

Василия обожгло энергетической волной, исходящей от этой женщины, несмотря на работающий кондиционер, ему вдруг стало жарко. Он, как боксер, пропустивший сильный удар, немного растерялся, но тут же вернул себе прежнюю уверенность и даже разозлился на себя. В конце концов, он не воспитанница пансиона благородных девиц, а боевой офицер, а офицеры, как известно, бывшими не бывают.

— Тогда у меня к Вам еще два вопроса. — Он собирался задать первый, но Светлова вдруг встала и, сделав предупредительное движение ладонью руки, пошла на кухню. Через пару минут она вернулась с подносом, на котором было две чашки на блюдцах, фарфоровый чайник и две вазочки: с фруктами и домашней выпечкой. К запаху новой кожи, духов, шампуня и свежего чистого воздуха присоединились ароматы свежезаваренного черного чая и настоящего печного хлеба.