Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи - Яков Канторович

Первое такое массовое помешательство отмечено в 1610 году в Провансе, в Эксе, в монастыре урсулинок. У двух монахинь начались странные припадки, которые внушили всем уверенность, что эти монахини одержимы дьяволом. Над ними — с целью изгнать дьявола — были прочитаны заклинания, но безуспешно. Одна из монахинь, Луиза Капо, призналась, что в ней сидят три дьявола: Веррин, добрый дьявол, католик, легкий, один из демонов воздуха; Левиафан, злой дьявол, любящий рассуждать и протестовать, и, наконец, третий дьявол — дух нечистых помыслов; кроме того, она заявила, что чародей, наславший на нее этих дьяволов, — патер Луи Гофриди, бывший в то время приходским священником церкви Нотр-Дам дез Аккуль. Другая монахиня, Мадлен де ля Палю созналась в том, что Гофриди испортил и ее своими чарами, а также наслал на нее целый легион демонов — общим число 6666.

Инквизитор Михаэлис, которому обе монахини были переданы для заклинаний, донес на чародея Гофриди прованскому парламенту. Несмотря на защиту, которую Гофриди имел в лице марсельского епископа и всего духовенства, он был арестован и предан суду. «Во время заклинания, — сообщил Михаэлис следователям, — Вельзевул продолжал терзать Мадлен, то с силою бросая ее на живот, то опрокидывая на спину; три или четыре раза он принимался душить ее. За обедом демоны продолжали истязать ее, пригибая ей голову к земле, а за ужином они ее пытали в течение целого часа, выворачивая ей руки и ноги с такой силой, что у нее кости трещали и все внутренности переворачивались; окончив истязания, они погрузили ее в такой глубокий сон, что она казалась мертвой». Луиза Капо показала, что Гофриди хотя делает вид, что не ест мясной пищи, но на самом деле наедается до отвала мясом маленьких детей, которых он душит сам или выкапывает из могил. Мадлен, на которую сильно действовал бред Луизы, разразилась против Гофриди проклятиями и обвинила его в разных преступлениях — между прочими в том, что он ее обольстил.

Несчастный священник клялся именем Бога и святых, что все обвинения ложны, но ему не поверили, посчитав, что связь между его чародейством и дьяволами, которыми одержимы монахини, вполне установлена благодаря услышанным показаниям. Его подвергли пытке, чтобы добиться признания. Гофриди понял, что это конец, и мужество его покинуло — он сознался во всех преступлениях, в которых его обвиняли. Он сообщил, что дьявол посещал его часто; обыкновенно он поджидал сатану у дверей церкви, а пообщавшись с ним, заражал женщин ядовитым дыханием, сообщенным ему Люцифером; так он и заразил до тысячи женщин. «Признаюсь и в том, — говорил он, — что, когда я желал отправиться на шабаш, я становился у открытого окна, через которое являлся ко мне Люцифер, и вмиг переносился на сборище, где я оставался два, три, а иногда и четыре часа». На теле Гофриди нашли в трех местах «печать дьявола» — туда вонзали иглу, и он не чувствовал никакой боли, и кровь не текла. После этого виновность священника уже не подлежала сомнению, и 30 апреля 1611 года его сожгли в Эксе, предварительно отрешив от сана. Перед тем как возвести Гофриди на костер, палач подвел его к главному входу в церковь, где он должен был публично каяться и просить прощения у Бога, короля и правосудия.

Громкую известность получила история, случившаяся в 1631 году в монастыре урсулинок в Лудене. Она вызвала общее волнение во всей Франции, благодаря процессу Урбана Грандье, павшего жертвой показаний истеричных монахинь. Процесс этот похож на процесс Гофриди, но размах его был значительно шире. Та же драма, основанная на показаниях полусумасшедших монахинь, обвиняющих священника в том, что он их околдовал; та же процедура изгнания и заклинаний бесов и суда над виновником бесовских наваждений — несчастным духовником одержимых.

Община урсулинок в Лудене состояла из женщин самых аристократических фамилий. Настоятельница монастыря Жанна де Белциер вообразила себе, что она одержима бесом, который является к ней по ночам в двух образах — в виде недавно умершего духовника монастыря и в виде духовника другого монастыря, аббата Урбана Грандье. Вскоре все остальные сестры стали видеть такие же видения. Приступили к заклинанию духов, но во время заклинания галлюцинации одержимых еще более усилились: они ложились на пол, ползали на животе, высовывали язык, который делался совсем черным, испускали крики, мяукали, лаяли и бессвязно бредили. В бреду каждая рассказывала о своем дьяволе, какой он имеет вид, что он делает с нею, что говорит, при этом они произносили богохульственные речи, поносили Бога и святых. Некоторые из них впадали в каталептическое состояние и блуждали как сомнамбулы.

Вот описание одного из этих заклинаний, которое мы приводим со слов одного из тех, кто изгонял бесов в Лудене: «Однажды начальница пригласила отца Сюрена отслужить молебен св. Иосифу и просить его защиты от демонов на время говенья. Заклинатель немедленно выразил свое согласие, не сомневаясь в успешности чрезвычайного молитвословия, и обещал заказать мессы с той же целью и в других церквях; вследствие этого демоны пришли в такое бешенство, что в день поклонения волхвов стали терзать игуменью. Лицо ее посинело, а глаза уставились в изображение лика Богородицы. Был уже поздний час, но отец Сюрен решился прибегнуть к усиленным заклинаниям, чтобы заставить демона пасть в страхе перед Тем, Кому поклонялись волхвы. С этой целью он ввел одержимую в часовню, где она произнесла массу богохульств, пытаясь бить присутствующих и во что бы то ни стало оскорбить самого отца, которому наконец удалось тихо подвести ее к алтарю. Затем он приказал привязать одержимую к скамье и после нескольких воззваний повелел демону Исаакаруму пасть ниц и поклониться младенцу Иисусу; демон отказался исполнить требование, изрыгая страшные проклятия. Тогда заклинатель пропел «Magnificat»[82], и во время пения «Gloria Patri»[83] и т. д. эта нечестивая монахиня, сердце которой действительно было переполнено злым духом, воскликнула: «Да будет проклят Бог Отец, Сын, Святой Дух, св. Мария и все небесное царство!» Демон еще усугубил свои богохульства, направленные против Св. Девы во время пения «Ave maris Stella»[84], причем сказал, что не боится ни Бога, ни Св. Девы, и похвалялся, что его не удастся изгнать из тела, в которое он вселился… Его спросили, зачем он вызывает на борьбу Всемогущего Бога. «Я делаю это от бешенства, — ответил он, — и с этих пор с товарищами не буду заниматься ничем другим». Тогда он возобновил свои богохульства в еще более усиленной форме. Отец Сюрен вновь приказал Исаакаруму поклониться Иисусу и воздать должное как Св. Младенцу, так и Пресвятой Деве за богохульственные речи, произнесенные против них… Исаакарум не покорился. Последовавшее вслед за тем пение «Gloria» послужило ему только поводом к новым проклятиям на Св. Деву. Были еще делаемы новые попытки, чтобы заставить демона Бегемота[85] покаяться и принести повинную Иисусу, а Исаакарума — повиниться перед Божьей Матерью, во время которых у игуменьи появились столь сильные конвульсии, что пришлось отвязать ее от скамьи. Присутствующие ожидали, что демон покорится, но Исаакарум, повергая ее на землю, воскликнул: «Да будет проклята Мария и плод, который она носила!» Заклинатель потребовал, чтобы он немедленно покаялся перед Богородицей в своих богохульствах, извиваясь по земле, как змей, и облизывая пол часовни в трех местах. Но он все отказывался, пока не возобновили пения гимнов. Тогда демон стал извиваться, ползать и кружиться; он приблизился к самому выходу из часовни и здесь высунул громадный черный язык, принялся лизать каменный пол с отвратительными ужимками, воем и ужасными конвульсиями. Он повторил то же самое у алтаря, после чего выпрямился и, оставаясь все еще на коленях, гордо посматривал, как бы показывая вид, что не хочет сойти с места; но заклинатель, держа в руках Св. Дары, приказал ему отвечать. Тогда выражение лица его исказилось и стало ужасным, голова откинулась совершенно назад, и послышался сильный голос, произнесенный как бы из глубины груди: «Царица Неба и земли, прости!»».