Любовь. Красное и белое - Давид Беньковский

— Роскошный, красивый автомобиль, Павел, — серьезно и как-то по-особенному произнесла Маечка, немного отойдя от него.

Если бы у нас такой автомобиль появился раньше, когда она училась в лицее, то у нее глаза бы вылезли из орбит. Она бы хлопала в ладоши, подскакивала и бегала вокруг него. Прикасалась бы к нему руками, гладила его капот, крышу и багажник. И пищала бы, и задыхалась от счастья. Помню, когда я приехал за ней на своем первом, подержанном автомобиле, — я тогда еще в университете учился, — она подпрыгивала от восторга и на шее моей висла: «Ах, Павча, какой же ты замечательный, такой автомобиль нам купил, такой сюрприз мне сделал!» И подскакивала то на одной ножке, то на другой. Так радовалась той развалюхе.

— Классный, стильный автомобиль, — снова сказала она. — Ты меня удивил, Павел. — Осмотрела машину со всех сторон. — Я поражена. Ты не говорил, что собираешься покупать новый автомобиль. Да еще такой. — И она удивленно приподняла брови.

— Хотел сделать тебе сюрприз, — признался я, в глубине души довольный и гордый собой.

— Он, должно быть, очень дорого стоит, Павел? — поинтересовалась она, в очередной раз обходя автомобиль.

— Ну ты же знаешь, мы можем себе это позволить, — сказал я и выпятил грудь. — Недешевый, Маечка, это точно, но я и хотел приобрести именно такой автомобиль, соответствующий моему статусу.

Открыл дверцу и жестом пригласил ее сесть. Подумал, пусть сядет, увидит, как у него внутри все устроено, пусть почувствует, как в нем комфортно, хотя она, наверное, обратит внимание лишь на цвет салона. Но и цветовая гамма стильно подобрана, так что пусть восхитится обивкой сидений и скажет: «Как приятно, как мягко». Как будто женщинам так уж важно, чтобы мягко было.

Захлопнул за ней дверцу, обошел автомобиль и сел за руль. Майка разглядывала салон. Качала головой, было очевидно, что она под впечатлением.

— Он, должно быть, очень дорогой, Павел, да? — Она испытующе на меня посмотрела. — Ну скажи, Павел, во сколько он тебе обошелся?

— Знаешь… — небрежно махнул рукой я, — джентльмены предпочитают молчать о таких деталях.

— Не говорят о деньгах, ты это имеешь в виду? — Она вздохнула и открыла бардачок, чтобы проверить, насколько он вместительный.

— Особенно с женщинами, — важно заметил я.

— Особенно с женщинами, говоришь?.. — повторила она, словно что-то уточняла. — Видишь ли, Павел, ты все время говоришь мне о нашем прекрасном финансовом положении, заявляешь, будто мы все можем себе позволить и вообще, но какова действительно ситуация, Павел? Что это значит? Есть ли у нас счета, в каких они банках, сколько на них денег? Если ты говоришь, что это все наше… — В тоне ее чувствовалось неудовольствие.

— Что? — только и смог выдавить я.

«Как она осмелилась, — подумал я, — задавать такие вопросы?» Ее же никогда это не интересовало, это было для нее слишком сложно. Она всегда говорила, что здорово, когда рядом с женщиной мужчина, который сам занимается финансовыми вопросами. Ведь я потому и являюсь Главой Семьи. А она за моей спиной чувствует себя в безопасности и доверяет мне принимать решения. А если разобраться, то она бы всего этого не потянула, не смогла бы разобраться со всеми этими счетами и расчетами. Так я размышлял, а что ей сказать, не знал.

— Что? — еще раз повторил я и попытался взять себя в руки.

Речь же шла о моих деньгах, о деньгах, которые я зарабатывал. И только я должен знать, сколько их, чтобы мне потом никто допросы не устраивал, куда я их потратил, ведь это мои деньги, и я решаю, на что их тратить! Еле сдержался, чтобы все это Майке не выпалить, потому что кругом все о партнерстве говорили, о равных правах, а я этот вопрос никогда старался не затрагивать, делал вид, будто признаю — деньги общие, мы как-никак в браке состоим. Но Глава Семьи я, и я зарабатывал деньги, именно я! Поэтому доступ к нашим счетам, вернее, к моим счетам, к моим деньгам только у меня. И что бы было, если бы у нее появился доступ к деньгам? Нет, это невозможно! Доступ у женщины, которая с Малышом сидит и переводами занимается.

Но даже если бы она и справилась, даже если бы разобралась! Разве можно ей свободный доступ предоставить к счетам? Мы же тогда без денег остались бы. А она все на тряпки стала бы тратить и покупать вещи для дома! Потому что у них так мозг устроен — как увидят что-нибудь для дома, сразу покупают, покупают, как наркоманки. Им нужно украшать свое гнездышко. Женщины легко расстаются с деньгами, поскольку они им и достаются легко! Майка не зарабатывала и не знала цены деньгам. Не знала, как тяжело давался мне каждый злотый.

— Павел, успокойся, — сказала она и откинулась на сиденье. — Я не собираюсь заглядывать в твой бумажник. Не собираюсь тебя контролировать. И не заберу у тебя твоих денег, Павел. Просто ты удивил меня покупкой этого автомобиля. Признайся, Павел, он ведь целое состояние стоит?

А сама все салон осматривала. Ой понравился ей автомобиль, ой как понравился! Да разве он может не понравиться? Все женщины обращают внимание на машины, на которых ездят мужчины, все без исключения. И Маечка знает, что будет ездить в такой машине со своим Павлом, и все будут ей завидовать из-за того, что у нее такой муж! Я уже видел зависть в чужих глазах, вызванную размерами, удобством и маркой моего нового автомобиля.

— Нравится тебе автомобиль, да? — спросил я, чтобы хоть немного ее расшевелить и услышать от нее признание.

— Конечно, он производит впечатление, — ответила она, глядя вперед, хотя там была только стена.

На мгновение мы замолчали, а потом я вернулся к прежней теме:

— Я думал, Маечка, что для тебя заниматься такими проблемами, как наши финансы, слишком сложно и ответственно. — Я с трудом подбирал слова, поскольку сам факт обсуждения этого вопроса был мне неприятен. — Да и вообще, зачем тебе это?

— Ты знаешь, до последнего времени я занималась Викторком и переводами, а ты зарабатывал деньги и нас содержал. Поэтому меня это не интересовало, да я в этом и не разбираюсь. Но я просила тебя помочь мне открыть свое дело, вложить средства в наш книжный клуб, а ты так все представил, будто у нас нет денег, будто каждый грош нужно неизвестно откуда доставать и прикладывать для этого бог знает какие усилия.

Вот, значит, о чем шла речь! Мне все стало ясно! Я должен был вкладывать свои деньги в сомнительное дело, вернее, если говорить откровенно, их выбросить. Какой доход мог принести подобный клуб? Это была бы чистой воды благотворительность, ради того, чтобы у Маечки появилось какое-то занятие.

— Мне казалось, Маечка, что я инвестировал или, если тебе так больше нравится, одолжил вам столько денег, сколько вам требовалось.

— Да, Павел, но при этом ты так все представлял, как будто нашей семье голодная смерть угрожала. А теперь этот автомобиль купил! Я понимаю, есть разные траты…

Она считала, что я не должен был менять автомобиль и мне следовало отказаться от комфорта ради каких-то книжек? А для чего я вкалывал, как вол? Чтобы хоть какое-то удовольствие получать от жизни! «Ладно, Павел, — сказал я себе, — возьми себя в руки, ты не можешь произнести этого вслух. Ты окончил университет, стал Юристом, да и вообще. Конечно, книжки и культура имеют важное значение, но в них нельзя вкладывать больших денег!» Я, разумеется, люблю книжки читать, а как же! В кабинете у меня их много, и за культурными событиями я слежу, потому что я человек, достигший определенного уровня. Но вкладывать деньги в культуру — это совсем другое дело.