Дочь дыма и костей - Лэйни Тейлор

Исса восторженно захлопала в ладоши.

— А тебе пойдет лисий хвост! Бримстоун, можешь дать ей хвост, хотя бы на сегодня?

Кэроу предпочла бы крылья, хотя знала, что ей не достанется ни того, ни другого.

— Нет, — устало вздохнул Продавец желаний.

Исса настаивать не стала. Обняла Кэроу, поцеловала в лоб и повесила рисунок на видное место. Но Кэроу мысль понравилась, и она спросила:

— Почему нет? Всего лишь один лакнау…

— Всего лишь? — рассердился Бримстоун. — Что ты знаешь о том, чего стоят желания?

Она с готовностью перечислила все монеты желаний по порядку:

— Скаппи, шинг, лакнау, гавриэль, бруксис!

Однако, похоже, он имел в виду не это. Снова рыкнув по-медвежьи, через нос, он сказал:

— Желания не тратят на глупости, дитя.

— А на что тратишь их ты?

— Ни на что. Я не загадываю желаний, — ответил он.

— Никогда? — поразилась она. — Ты можешь загадать все, что угодно…

— Не все. Есть кое-что побольше любого желания.

— Например?

— Большинство важных вещей.

— Но бруксис…

— И у бруксиса есть пределы.

Колибри с крылышками мотылька рванула на свет. Кишмиш сорвался с рога Бримстоуна, поймал птичку на лету и проглотил, словно ее и не было. У Кэроу все внутри перевернулось — как же легко можно исчезнуть!

Глядя на нее, Бримстоун сказал:

— Я не загадываю желаний, дитя. Я надеюсь. Это совсем другое.

Она обдумала его слова и решила впечатлить его своим пониманием разницы. Одна мысль пришла ей в голову, и она попыталась выразить ее в словах:

— Потому что надежда происходит из самого тебя, а желания — простое волшебство.

— Желания обманчивы. Надежда правдива. В надежде есть свое волшебство.

Кэроу покивала головой, но ни тогда, ни сейчас, через три месяца после того, как сгорели порталы и ушла в небытие часть ее жизни, так и не смогла понять. Несколько раз она приходила к двери в квартале Йозефов. Дверь заменили, и теперь она казалась слишком чистой и новой для окружающей обстановки. Кэроу стучала и надеялась. Изо всех сил. Снова и снова. Все впустую.

Даже если в надежде и было волшебство, оно не шло ни в какое сравнение с хорошим, веским желанием.

Сейчас Кэроу стояла перед другой дверью, у охотничьей хижины в глуши штата Айдахо, и стучать не собиралась. Просто открыла ее пинком.

— Здрасьте, — живо произнесла она и уверенно улыбнулась. — Сколько лет, сколько зим!

Сидя у низенького столика без рубахи, в одних штанах, зверобой Бейн чистил ружье. Он поднял на Кэроу удивленный взгляд и мигом вскочил.

— Ты?! Чего надо?

Жирное белое брюхо колыхалось во все стороны, плечи скрывались под слипшимися пучками огромной бороды, от которой по всей комнате несло кислятиной, как из мышиного гнезда.

Не спрашивая разрешения, она шагнула в комнату. Одета она была во все черное: облегающие шерстяные брюки, сапоги, классический кожаный тренч с поясом. Через плечо перекинута сумка, волосы приглажены и заплетены в косу. Без макияжа лицо казалось уставшим. Она и в самом деле устала.

— Удачно поохотился?

— Ты что-то знаешь? — прищурился Бейн. — Двери снова открылись, да?

— О нет. Ничего подобного. — Кэроу старалась говорить непринужденно, словно пришла с дружеским визитом. Разумеется, она ломала комедию. Даже во времена, когда она выполняла поручения Бримстоуна, ей ни разу не довелось заглянуть сюда. Бейн всегда являлся в лавку сам.

— Не так-то просто тебя найти, — сказала она.

Бейн жил вдали от цивилизации: сколько ни пыталась Кэроу вычислить его через Интернет — все без толку. Пришлось потратить несколько мелких желаний, добытых у других торговцев.

Она оглядела помещение. Кушетка с клетчатой обивкой, несколько оленьих голов со стеклянными глазами на стенах и допотопное дерматиновое кресло, обмотанное изолентой в местах креплений. За окном гудел генератор, комнату освещала тусклая лампочка.

Кэроу покачала головой.

— Ну и ну! Владелец гавриэлей живет в такой помойке.

— Чего тебе надо? — настороженно спросил Бейн. — За зубами пришла?

— За зубами? Нет. — Она присела на край кресла. — Мне нужны не зубы.

— Что тогда?

Улыбка исчезла с лица Кэроу, словно кто-то щелкнул выключателем.

— Думаю, ты знаешь.

Помолчав, Бейн произнес:

— У меня их нет. Я истратил.

— По-твоему, я поверю тебе на слово?

Он обвел рукой комнату.

— Смотри сама. Хоть вверх дном тут все переверни.

— Понимаешь ли, дело в том… Я в курсе, где ты их хранишь.

Зверобой застыл, и Кэроу бросила взгляд на ружье. Разобрано — значит, неопасно.

Но вот вопрос — а вдруг у него под рукой есть другое оружие? Вероятно. Бейн не из тех, кто довольствуется одной пушкой.

Его пальцы едва заметно дрогнули.

Кэроу почувствовала пульсацию в кистях рук.

Бейн бросился к кушетке, Кэроу за ним. Плавно, как в танце, она перепрыгнула через столик и с размаху приложила зверобоя головой о стену. Крякнув, он рухнул, принялся обеими руками бешено рыться в подушках — и нашел, что искал.

А затем повернулся и поднял пистолет. Кэроу схватила его за запястье одной рукой, а другой сгребла в охапку бороду. Щелчок — и над головой просвистела пуля. Упершись ногой в кушетку, Кэроу дернула его за бороду и швырнула на пол. Столик перевернулся, части ружья раскатились по полу. Не отпуская запястья и отведя в сторону пистолет, она прижала его руку коленом. Затрещали кости. Бейн взвизгнул и выпустил оружие, его тут же подхватила Кэроу и направила дуло в глаз зверобою.

— Это я тебе прощу, — выговорила она. — Прекрасно понимаю, как ты обломился. Но меня не разжалобишь.

Бейн тяжело дышал и буравил ее убийственным взглядом. Вблизи от него нестерпимо разило тухлятиной. Не отводя дуло, Кэроу запустила руку в сальную бороду и тут же нащупала металл. Он и в самом деле хранил монеты в бороде.

Она вынула из сапога нож и принялась одну за другой срезать монеты желаний, нанизанные через высверленные отверстия прямо на грязные волосы.

— Знаешь, кто мне сказал? — спросила она. — Помнишь Авигет? Вот кому не позавидуешь. Ей приходилось обвивать твою вонючую шею. Думал, она не расскажет Иссе о том, что ты прячешь в своих омерзительных зарослях?

Сердце екнуло от воспоминания о вечерах в лавке, когда она сидела на полу, скрестив ноги, рисовала и болтала с Иссой под мерное жужжание Твигиных инструментов, а Бримстоун тем временем связывал бесконечные ожерелья из зубов. Что теперь там происходит?