Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

На куртке Шульгина не было погон, и формально честь ему отдавать караульный был не обязан. Устав подчиненные Воронцова знали хорошо, а естественные человеческие чувства, которые заставили бы обычного моряка поприветствовать знакомого офицера, а то и перекинуться с ним парой слов, Дмитрий вкладывать в них посчитал излишним. В данной роли. Потому что охранял базу не человек, а один из составляющих экипаж «Валгаллы» биороботов, изготовленных по заказу Воронцова форзейлем Антоном.

Сорок пять роботов, зрительно не отличимых от людей, исполняли функции матросов, штурманов, механиков и лакеев, причем, подключенные к главному бортовому компьютеру, они способны были программироваться на любую судовую роль, а также, согласно заданию, принимать какой угодно внешний облик, вплоть до стопроцентного портретного сходства с реально существующим субъектом. Набор программ у них был практически беспределен, и робот, только что таскавший мешки с углем, мог, переодевшись и помывшись, становиться к операционному столу в качестве нейрохирурга или исполнять обязанности дамского парикмахера.

Шульгин удивлялся только одному ограничению, неизвестно зачем введенному Антоном, — роботы не могли удаляться от парохода дальше чем на километр.

Очевидно, таковы были форзейлианские этические нормы, аналогичные азимовским законам робототехники. Убивать же, в случае необходимости, врагов программа роботам не запрещала.

Однако Левашов, демонстрируя превосходство человеческого гения над инопланетным, довольно легко нашел способ преодолеть запрет, и заведомо якобы привязанные к кораблю андроиды обрели свободу. Но опять же в пределах, предусмотренных приказом и программой.

У верхней площадки трапа «Валгаллы» Шульгина встретил еще один робот, исполняющий обязанности вахтенного офицера. Шестифутовый красавец, светловолосый и сероглазый, с массивным подбородком, одетый в синий китель с лейтенантскими нашивками и говорящий по-русски с отчетливым американским акцентом. По легенде, пароход был приписан к порту Сан-Франциско.

— Капитан у себя? — спросил его Сашка.

— Так точно. В командирском салоне. Прикажете проводить?

— Сам дорогу найду.

Апартаменты Воронцова примыкали к штурманской рубке, а дверь из его салона выходила на капитанский мостик.

Шульгин не захотел воспользоваться лифтом и на высоту восьмиэтажного дома взбежал по узким почти отвесным трапам надстройки. Дмитрий, без кителя, в белоснежной форменной рубашке с галстуком, уже ждал его на крыле мостика.

— С прибытием, господин начальник. — Широко улыбаясь, Воронцов протянул Сашке руку. — Давненько не виделись. Случилось что или так, на женское общество потянуло?

Пока Новиков, Шульгин и Берестин командовали фронтами, плели свои интриги в Москве и участвовали в конференции по заключению мира между двумя Россиями, Ирина, Наташа и Лариса большую часть времени проводили на пароходе. А когда Сашка познакомился в Москве с кузиной поручика Ястребова, он и ее переправил сюда же. Слишком много опасностей для слабых женщин предполагала жизнь в охваченной гражданской войной стране.

Особенно же опасно стало после того, как оставшиеся пока неизвестными злоумышленники напали на предоставленный им Врангелем в Севастополе особняк. Левашова едва удалось спасти, да и Ирина с Натальей получили легкие ранения. А на пароходе под присмотром Воронцова и защитой брони и тяжелых орудий за них можно было не беспокоиться. Тем более уровень жизни здесь, на трансатлантическом лайнере, оснащенном всеми техническими достижениями XX века, бесконечно превосходил тот, что мог предоставить берег. Это ведь только на первый взгляд, да и то лишь в Севастополе, Харькове, Одессе образ повседневной жизни напоминал нормальный, приемлемый для цивилизованных людей. А если приглядеться внимательней, так условия существования в России были ужасны… Да еще следовало принять во внимание случившуюся за последние три года деградацию нравов. По всем указанным причинам первоначальная увлеченность, с которой женщины восприняли экзотику прошлого, быстро сменилась разочарованием.

— Да и потянуло, — не стал скромничать Шульгин. — Это ты здесь отсиживаешься в тепле и уюте, а загнать тебя в грязные окопы или в тифозную Москву, где и собачья колбаса за деликатес идет, а уж женский элемент… Совершенно поразительное дело — там, где возникла советская власть, мгновенно менялся облик населения. Мы с Андреем это сами заметили, а потом и у Бунина в «Окаянных днях» я то же прочитал: «Словно бы наиболее отталкивающие хитровские типы, стократно умножившись, выползали из неведомо каких щелей и господствующим выражением окружающих лиц становилась злобная тупость, угрюмо-холуйский вызов всему и всем». И так же быстро эта «массовка» исчезала при возвращении нормальной жизни. Парадокс, заслуживающий изучения…

— Это, братец, дело хозяйское, — усмехнулся Ворон цов. — В своих предыдущих жизнях я и не такое видел. Почему и не рвусь пока ни в Москву, ни в Питер. Каждый выбирает по настроению. На сегодняшний момент мне мое положение нравится. Я изображаю из себя янки при дворе известного короля. Получается неплохо. Но это разговор отдельный. А сейчас как — в одиночку перекусишь или подождешь, пока народ пробудится?

— Вот именно. Я к тому времени тоже себя в должный порядок приведу. А сейчас достаточно крепкого чая без закуски.

Воронцов провел Шульгина в свою каюту, включил электросамовар, и, пока он закипал, Сашка рассказал Дмитрию почти все случившееся за последние дни в Москве и Харькове.

— А как у тебя?

— Работаем… Давай, если хочешь, сходим, сам посмотришь.

Воронцов чувствовал себя не зависимым ни от кого хозяином жизни потому, что его «Валгалла» всегда готова была предоставить в своих комфортабельных каютах надежное убежище более чем двум тысячам человек, обеспечить их всем необходимым на несколько месяцев совершенно автономной жизни, доставить с тридцатиузловой скоростью в любую точку на берегах пяти континентов. Самое же главное, что под защитой титановой, кевларовой и карбоновой брони в трюмах парохода размещалась установка пространственно-временного совмещения и репликатор — устройство, позволяющее извлекать из окружающей реальности молекулярную копию любого существующего в ней предмета.

За исключением живых существ. Антон специально предостерег от таких попыток. Отчего так — непонятно. Но должны же оставаться у природы хоть какие-то тайны?

Количество и размеры дублируемых предметов ограничивались только размерами выходного контура репликатора. Поэтому его создатель Олег Левашов, оставив основные блоки аппарата на корабле, репликационные камеры, формой и размерами напоминающие каркасы железнодорожных вагонов, смонтировал на берегу, в подземных галереях минных складов. Теперь в них можно было воспроизводить даже тяжелые танки.

Потому, собственно, и удалось сравнительно легко разгромить красные дивизии, десятикратно превосходящие численностью вооруженные силы Юга России.

Высокая боевая подготовка и яростная отвага прижатых к морю белых полков, внезапно получивших автоматическое оружие с неограниченным количеством боеприпасов да еще возглавленных людьми, имеющими военно-исторический опыт всего XX века, позволили за два месяца отбросить советские армии от крымских перешейков до Смоленска, Тамбова и Самары.