Тень на ярком солнце - Александр Конторович

– Часто мы встречались в ресторане с его другом Димой. Я была за переводчицу. Дима не говорил ни по-английски, ни по-итальянски. А Фабио по-русски понимал, но не говорил.

Человек достал из кармана фотографию и показал ее Швабре:

– Кто из них Дима?

Она уверенно ткнула пальцем в фото:

– Вот этот. Остальных не знаю.

– Как часто встречались? Время от времени?

– Регулярно раз в месяц.

– Ас Роджером?

– Не знаю. Фабио с ним встречался, как правило, без меня. Я ему была не нужна на этих встречах.

– Теперь сконцентрируйтесь. От ответа на этот вопрос зависит ваша дальнейшая судьба. Вы сами подсадили Аньелли на иглу или кто-то вам поручил?

На неприятном лице Швабры появилось злобное выражение. Она просто задохнулась от возмущения. Пальцы сжались в кулаки, глаза метали молнии.

– Я? Подсадила Фабио на иглу? Это он, подонок, меня подсадил. А сам не употреблял. Мне колол героин, а себе, как потом оказалось, глюкозу.

– Вы уверены, что он не был наркоманом?

– Абсолютно уверена. Не знаю зачем, но он изображал наркомана. Даже нюхал на встречах ваниль под видом кокаина.

– И еще один вопрос. Почему вы уехали из Москвы? Почему оставили Фабио одного? Ведь раньше вы от него не отходили ни на шаг.

Швабра заколебалась. Было видно, что это самый неприятный вопрос. Допрашивающий достал пакетики с героином. Как зачарованная, наркоманка смотрела на эти пакетики.

– Ну, – повысил голос допрашивающий, – и не вздумайте лгать, моя милая. Надеюсь, вы поняли, что мы люди серьезные.

– Меня попросил об этом Роджер.

– Он приезжал в Москву?

– Нет. Он позвонил мне и сказал, что, если я не уеду в тот же день, у меня будут очень крупные неприятности. А если уеду, то в Питере меня будут ждать двадцать тысяч долларов.

– Вы получили эти деньги?

– Получила.

– Кто вам их передал?

– Дима. В тот же вечер.

Прилепин встал и обратился к Романову:

– Поехали. Главное мы узнали. Во всяком случае, для вас. То, что нужно мне, я из нее вытрясу.

– Да, судя по всему, мое расследование закончено. Если только клиент не захочет, чтобы я копал дальше. Можно в этом случае рассчитывать на ваше сотрудничество?

– Разумеется. Только не понимаю, чем я смогу вам помочь. Ведь ваше следствие будет идти в Москве.

– Нужно еще многое узнать о деятельности Фабио в Питере. Кроме того, я не исключаю, что мне понадобятся люди для операций, подобных этой. В Москве таких людей нанимать опасно. Нужно либо иметь своих, либо отказаться от такого рода деятельности. Сотрудники вашего предприятия, судя по всему, люди надежные и профессиональные.

Прилепин не стал пояснять, что эти люди не сотрудники его ЧОПа, а товарищи по нелегальной организации «Самооборона». Все сильно пострадали либо от действий полиции, либо от ее бездействия. Все были не просто повязаны, а повязаны кровью. Самая высокая степень надежности.

В машине Романов осмысливал полученную информацию. Итак, ко всему прочему оказалось, Аньелли не наркоман. Зачем он посадил на иглу Швабру? Какие поручения она выполняла? И главное. Передозировка была. Это показало вскрытие. Но инъекция была сделана явно не самим Аньелли. Кем? На этот вопрос старик Филиппо наверняка захочет получить ответ. Но для этого нужно уже искать не поставщиков героина, а тех, кто был заинтересован в смерти Фабио. Для этого нужно было раскрыть его деятельность в Москве и в Питере.

– Знаете, кто такой Дима? – прервал его размышления Прилепин.

– Понятия не имею. А что, это имеет какое-то значение?

– Самое прямое. Дима – это Королев Дмитрий Николаевич. Депутат Заксобрания Петербурга. И заодно один из лидеров наркомафии в нашем городе.

Романов присвистнул. Сообщение Прилепина толкало его прямо к мысли, которую он старательно от себя гнал. А именно: Аньелли был связан с наркомафией. И если это так, то перед ним дилемма – отказаться от заказа, сообщив старику Аньелли всю правду, или продолжать копать, теперь уже с риском для жизни.

– Скажите, Сергей Николаевич, – обратился он к Прилепину, – вас явно интересует не только гонорар за работу, но и само дело. В чем ваш интерес?

Прилепин ответил не сразу, словно размышлял, стоит ли говорить. Со стороны он выглядел как водитель, внимательно следящий за дорогой. Романов терпеливо ждал. Он, как всегда в подобных случаях, вспомнил поучения отца. Если тебе не отвечают, никогда не задавай вопрос повторно.

Наконец Прилепин коротко бросил:

– Личные счеты.

Романову было ясно, что дальнейшие расспросы скажутся негативно на так хорошо начавшемся сотрудничестве. Он уже неплохо разбирался в людях и знал, что термин, изобретенный Марио Пьюзо, верен не во всех ситуациях, а точнее, верен только в финансовых вопросах. В остальном, особенно когда дело касалось личных счетов, личное играло первостепенную роль.

– Вы будете и дальше, насколько я понимаю, прокачивать эту особу. В принципе, мое расследование закончено, но все-таки, Сергей Николаевич, выясните у нее все московские контакты Аньелли. И пришлите, как можно быстрее. Как вы хотите получить гонорар за работу, на счет или налом?

– Если можно, налом. Я пришлю человека или подъеду сам.

– Буду рад встретиться в Москве. Кроме того, не исключаю, что старик Аньелли, узнав, что это не оплошность внука, а убийство, может попросить найти убийцу.

– И заказчика.

– Разумеется. Это у нас в лучшем случае полиция находит убийцу. В Италии все намного серьезнее. Но я буду рекомендовать старику официально обратиться в правоохранительные органы.

– Если старик хоть немного знает эту страну, то поймет, что это бесполезно. Даже за самые большие деньги.

Романов хотел сказать, что кроме денег у старика имеется возможность воздействовать на высших российских чиновников, но промолчал.

На следующий день, выписавшись из гостиницы, Романов пообедал в «Палкине» и поехал на вокзал. Уже сидя в «Сапсане», он отправил сообщение на смартфон Паолы: «Это была не передозировка, а убийство. Фабио не употреблял наркотики».

Вернувшись в Москву, Василий Ильич первым дело отправился к отцу. Генерал, как всегда, был занят важным делом. Он сидел возле аквариума с сачком в руках. После выхода на пенсию, в отличие от своих коллег-генералов, он не пошел работать. Чем очень гордился. И не стал ни охотником, ни рыбаком, хотя еще лет десять назад любил побаловаться рыбалкой. Он стал завзятым цветоводом и аквариумистом. Его кабинет был покрыт зеленью домашних растений, которые оплели стену и окно. На балконе рос виноград, который даже давал плоды. В гостиной стоял большой напольный аквариум на тридцать ведер емкостью с замкнутой экосистемой, а в спальне – несколько маленьких, в которые он помещал заболевших рыбок или самцов с самками для разведения. Сейчас, видимо, предстояли роды, и генерал был наготове, чтобы отсадить мамашу в другой аквариум, дабы она не съела свое потомство. «Хорошо, что у меня есть ключ от квартиры», – подумал Василий, зная, что в такую минуту он мог звонить до посинения, но генерал не оторвался бы от важного дела, чтобы открыть дверь.