Предисловие к книге "Матрица жизни на земле" - Эрнст Мулдашев

К тому же не надо забывать, что под словом «прогресс» понимается, прежде всего, душевный прогресс по пути к главному божественному принципу — Чистая Душа. Поэтому, если Вы будете добрыми, милыми и ласковыми в окружающем Вас конгломерате жадности, зависти, блеклости и тому подобного, то это будет означать, что Вы идете по пути душевного прогресса. А душевная жизнь многого стоит, господа! Вскоре сила Души будет править миром!

А когда Вы завидуете, жадничаете, стервозничаете или погружаете себя в блеклость, задумайтесь, господа, над тем, что Ваша Вечная Жизнь когда-нибудь прервется и наступит пустота — вечная пустота. Вы, ведь, не знаете, на сколько Вы на-завидовались, нажадничались, настервозничались или… были блеклыми в предыдущих жизнях, — а вдруг Ваша зависть, жадность, стервозность или блеклость в этой жизни окажутся финальными и Вы, умерев, не воскреснете в родном Том Свете, чтобы опять стать новым человеком (с тем же Духом), а погрузитесь в смердящую пустоту. Люди Того Света тоже размножаются, господа! И они приходят на смену тем «вечным» людям (духам), которые так и не смогли понять, что Человек есть самопрогрессирующее начало.

О, как сложна эта жизнь! Да так и должно быть, наверное, потому что мы, люди, есть частички Бога. Нельзя, оказывается, даже просто так спокойно жить… как все… а надо все время переть, переть и переть вперед. Такова доля частичек Бога, господа!

А чтобы идти вперед, нужна страсть. Так что же такое страсть?!

Страсть, на мой взгляд, есть мощнейший катализатор всех человеческих энергий. Этот катализатор возводит главную созидательную энергию Мира — Любовь — на такой уровень, что Она начинает созидать, созидать и созидать.

И пусть иногда бывает так, что страстная Любовь приводит к таким смехотворным казусам, как бой между молодой и старой «лапками» за моего хорошего знакомого, того самого, лежавшего на полу без ковра, пусть! Но страстная Любовь, тем более, страстная Любовь к людям вообще, творит чудеса. Невероятные чудеса, господа! И мы их когда-нибудь увидим… в будущих жизнях.

Не забывайте о божественном катализаторе — Страсти — господа!

Но Ваша страсть может приобрести и другой аспект. Страсть страсти рознь! Страсть от Бога — это, прежде всего, энергия созидания. Но если Вы начнете страстно копить деньги на сто жизней вперед, или страстно уничтожать того человека, которому завидуете, или страстно играть в казино и на игровых автоматах, или почувствуете страсть к наркотикам или алкоголю, то поверьте, угроза вечной пустоты засветится перед Вами. И когда-нибудь, под конец жизни, Вы, поглаживая свое увядающее тело, с ужасом поймете, что всю свою Божественную Страсть Вы отдали Дьяволу, и всю жизнь пребывали во власти Черной Страсти.

Только Любовь должна стимулироваться Страстью! И, наверное, будет очень хорошо, что когда-нибудь в будущем, за чьего-то хорошего знакомого, тоже лежащего на полу… без ковра, будут страстно биться не две «лапки-пенсии», а две старушки с добрыми «лапками на все лицо».

Бойтесь блеклости, господа! Ловите Страсть, Божественную Страсть! Ловите в любом возрасте!

— Шеф! — послышался голос завхоза. — Как ты велел, я подвязал Олега длинной веревкой к дыре. Сейчас по всему подвалу курсирует и веревку за собой таскает. Вторую дыру в трубах ищет. Но не получается вторую дыру найти-то, жижа в другом конце подвала слишком глубокая. Олег-сантехник уже руку по самый локоть сует, а глубже засунуть брезгует. Что делать-то?

— Брезгует, говоришь? — задумчиво спросил я.

— Брезгует, шеф, точно брезгует, — уверенно ответил завхоз.

— А почему до локтя не брезгует, а дальше брезгует?

— Ну, шеф, хоть у него и доля такая, у Олега-то, сантехника Этого, в дерьме возиться, но не хочет он, Олег-то, быть полностью в Дерьме. Хоть немного чистым остаться хочет. Каждый человек, Шеф, с дерьмом по жизни сталкивается и вынужден его… осязать. А Олег всю жизнь в дерьме. Жалко его, Олега-то! М-да.

— Шеф! А он весело в дерьме возится. Даже с кайфом. Ощущает, что никто, кроме него, туда сунуться не может… брезгуют А он с улыбкой туда лезет.

— М-да.

— Дерьмо, шеф, любого человека по жизни преследует, — продолжал завхоз. — Но моральное дерьмо хуже физического. Важно, шеф, к дерьму весело относиться, как неизбежное его принять. Олег так и поступает. Он от морального дерьма бежит к физическому. Физическое, говорит, Олег-то, лучше морального.

— Лучше, говоришь? — озадачился я.

— Лучше, шеф, лучше, — утвердительно кивнул завхоз.

— Да, ты, наверное, прав.

— Какая разница, шеф, в каком дерьме копаться?! Так уж лучше в физическом.

— А хочется выбраться из физического дерьма-то, чтобы себя… белым человеком почувствовать? — я пристально посмотрел на завхоза.

— Не знаю, шеф. Олег говорит, что не хочется, а то спиться можно. Не каждый ведь человек, шеф, моральное дерьмо переносить может. Таким тяжелым грузом оно на душу давит, что… сразу выпить хочется. А когда среди натурального дерьма возишься, то как-то легче; натуральное дерьмо, шеф, своим запахом моральное дерьмо отшибает. Чистые они люди-то, кто в натуральном… дерьме возятся. Не чета… — расфилософствовался завхоз.

— Спасибо.

— Чо, шеф, спасибо-то? Олегу надо сказать спасибо.

— Передай от меня ему спасибо! Большое спасибо! Да и два блока сигарет «Прима» для него возьми.

— Спасибо, шеф, передам твое «спасибо»… Олегу-то. Он, Олег-то, после этого «спасибо», того и гляди, руку в жижу выше локтя засунет, да и… дыру вторую обнаружит. Он точно обнаружит, если ему спасибо сказать. И за сигареты «Прима» тоже спасибо.

— А вдруг второй дыры не окажется? — засомневался я.

Шеф! Нутром чую! Вторая дыра есть. Но в глубине жижи она… дыра-то. Ой, как трудно ее нащупать по плечо в дерьме-то. Но Олег справится, шеф, когда я ему твое «спасибо» передам, да и два блока «Примы» в придачу, — воодушевился завхоз.

.— Спасибо.

.— Мы, вот, шеф, когда в жиже возимся, тебя, честно говоря, часто вспоминаем. Тебе труднее, шеф.

— Почему?

— Ты в моральном дерьме возишься, шеф. До нас, шеф, информация вся доходит, о чем у тебя в кабинете говорят. Информация, как говорится, оседает.

— Как так оседает? — удивился я.

— Сверху вниз, короче говоря, сливается. Олег-сантехник, который большую часть времени в подвале проводит, обо всем, что у тебя, шеф, в кабинете творится, знает. Позже, правда, узнает, но узнает. Судачит он об этом с теми, кто в подвал спускается.

— С синеньким-то… этим, который в подвал спускался… Олег тоже судачил об этом?

— Нет, шеф, с ним Олег не судачил. Русского языка этот… синий негр… не знал. Он сделал свое дело и ушел, — пояснил завхоз.

— Наверное, удивился он, Олег-то, когда синенького в подвале увидел?