Барышня с дипломом - Анатолий Галкин

– Что молчишь, Игорь?

– А что говорить, Андрей Николаевич?

Стояли они очень хорошо. Гурков вышел из-за стола, широко расставил ноги, а в правой руке блестел медным цветом футбольный приз в форме убийственной булавы. Вся его поза выражала прямую и явную угрозу.

А Докторов стоял в четырех метрах от него. Он был – чистая покорность. Огромные руки вяло опущены вдоль дрожащего тела. Голова с трудом держалась на мощной шее, она колыхалась, не находя правильного положения.

– Ты знаешь, Докторов, что в этом письме?

– Откуда мне знать, Андрей Николаевич?

Они очень хорошо стояли. Точно между ними на стене висел предвыборный плакат, а под ним хитрый Ким приклеил брусочек величиной с девичий мизинчик. Жучок расположился очень удачно. Слышимость была отличная.

– Тут написано, Игорек, что это я приказал тебе бомжа убить. Я тебе такое приказывал?

– Нет. Вы велели вывести Носова из игры. Посадить его на два-три года.

– Я просил аккуратно посадить Носова. Без мокрых дел. Без шумихи… Кстати, где документы по Комбинату?

– Почти нашли. Я уже говорил, что сначала бумаги взяла адвокатша.

– Помню! Дальше.

– Потом она отдала документы вместе с рыжим котом своей подруге.

– Дальше, Игорь! Не тяни резину.

– Подруга отдала их бывшему учителю, адвокату по фамилии Лощинин.

– Ты его нашел?

– Да, шеф!

– Где он сейчас?

– Недалеко. Совсем рядом.

И у Лощинина, и у Жука прошла дрожь по всему телу, и похолодели руки. Им показалось, что на последней фразе Докторов вытянул руку в их направлении. Мол, вот они, рядом в машине за соседним сквериком…

– Из тебя, Игорь, просто клещами тянуть надо. Где рядом?

– Он живет на даче у Жука. У того, который бывший начальник УВД.

– Без тебя знаю… Документы при нем?

– Пока не проверяли. Я на завтра ребят собираю. Вечером организую налет по всем правилам.

– Только без крови… Потом с этим письмом разберись. Может этот Лощинин его и написал… Тут намек есть, что на местном телевидении все известно.

– Я думаю, что здесь не обошлось без Максима Ежова. Он уже встречался с адвокатшей из Москвы.

У Гуркова начала кружиться голова. Он сел за стол и включил вентилятор… Слишком много у него стало врагов появляться. Опасно, что Жук в это дело встрял. Старый Лощинин может быть зубром в таких делах. Максим Ежов – молодой, но упрямый и настырный. Как петух бойцовский… И адвокатша – та, что в окна прыгает …

– Эта Крутова после ночевки в милиции не остепенилась? Ты, Игорь, отслеживаешь ее шаги? Она в Москву не собирается?

– Куда там! Она у моей Тамарки выудила пистолет. Ну, тот самый Токарев, на котором три трупа… Помните? Это же ваш бывший ствол.

Даже когда Докторов стоял на ковре перед Гурковым, он вспоминал ее. Как-то странно, но Инга, секретарша с телевидения внедрилась в его сознание и заняла там все пустые ниши.

С Игорем раньше ничего такого не было. Он привык к женщинам другого склада… Он не помнил ее имени, но первая девушка, которую он повел в кусты, была безропотна и подчинялась ему во всем. Потом были другие, и они тоже подчинялись… И Тамара до свадьбы подчинялась.

Докторов не мог объяснить, но эту подчиненность он безошибочно видел в женских глазах. Во всех, если не считать замужних.

Выходя из телецентра, Игорь заскочил к кадровику и за мелкую мзду выяснил, что Инга Мачульская – двадцатилетняя незамужняя девица. Дополнительно кадровик сказал, что женихов у этой литовочки не наблюдается… Игорь понял, что под женихами дед имел ввиду весь спектр мужского внимания. Другими словами – никто на нее глаз не положил.

Это было очень обидно для Игоря Докторова. Почему это его вдруг взволновала особа, которая никого больше не интересовала… Он никак не мог отвлечься от этой мысли и думал, думал.

Вывод оказался прост до безобразия. Что он привык видеть в глазах местных незамужних особ? Доступность! У всех них, независимо от возраста, на лбу была написана школьная присказка о шипящих в конце слова: «Уж замуж невтерпеж».

Инга была другая… Независимая, чистая, гордая. Как графиня или герцогиня! Вот поэтому она и одна. Здесь в Правдинске сплошь холопы. Максимум – разночинцы или купцы третьей гильдии.

Эта мысль порадовала Игоря. Когда он был совсем маленький, бабушка под большим секретом рассказала ему, что он не совсем обычный ребенок:

– Не забудь, Игорек. Ты не совсем обычный мальчик. У тебя голубая кровь.

– Неправда, бабушка, у меня красная кровь. Я видел.

– Конечно, красная… Но так говорят про человека благородного происхождения.

– Значит, мой дедушка не был сапожником.

– Нет, с дедушкой все правильно. А вот прабабушка твоя согрешила с графом Крымовым.

– Что значит согрешила?

– Ну, легла под него.

– Зачем она так легла?

– Для удовольствия. Одним словом – поймешь, когда вырастешь… А сейчас запомни, что ты потомок графа Крымова.

Этот разговор Игорь Докторов запомнил хорошо. Он не думал о нем постоянно, но где-то на верхнем уровне подсознания витал призрак графского происхождения… Его благородство проявлялось во всем. Даже когда он колотил Тамару, он никогда не бил ее смертным боем. И ногами не бил…

Встретив Ингу, посмотрев в ее высокомерные глаза, Докторов понял, что влип. Ему захотелось добиться ее и ощутить родство душ. Тамарка, она плебейка. И остальные его короткие связи были холопками.

Маленький зародыш графского происхождения вдруг начал набухать и заполнил все его существо. Он даже ходить стал с гордо поднятой головой… Правда, стоя перед Гурковым, он поплыл. Но у того в руке была гетманская булава – тут любой граф стушуется…

Докторов позвонил Инге и попросил о встрече в парке у фонтана, который, правда, давно уже не фонтанировал.

Он ждал ее в своем лучшем костюме, в розовой рубашке и широком галстуке в зеленую полоску. Но всего этого почти не было видно – Игорь держал перед собой букет из двадцати пяти роз…Он еще никому не дарил цветы в таком количестве… Тамаре до свадьбы он два раза приносил сирень, в ЗАГС – девять красных гвоздик и еще как-то раз букетик ландышей. И все!

Он стоял у сухого фонтана и сердце начинало биться совсем не так, как раньше. Раньше в любом случае он знал результат и последовательность действий. Знал, как обнять, куда повести и где положить. Но это были те, все остальные, а здесь – Инга, красавица, богиня…

Она и действительно была не такой, как все. Цветы взяла без удивления, без восторга и лишь слегка кивнула в знак благодарности.