Праведница - Рене Ахдие

– мужчине, которого она оставила в Бомбее, стерев его воспоминания навсегда, – было не описать словами. До сегодняшнего дня генерал Рийя не разговаривала напрямую ни с отцом Арджуна, ни с собственным сыном. Однако она до сих пор носила кольцо супруга на золотой цепочке на шее.

И, насколько было известно при дворе, у нее с тех пор не было ни одного любовника.

Арджун с Виром сердито уставились друг на друга, по-прежнему улыбаясь, а Филиппа рядом растерянно прикусила губу. Арджуну не нужно было даже смотреть на нее, чтобы понять, что она крепче сжала клинок, а кончики ее пальцев побелели от мертвой хватки.

Вир задумчиво скривил губы, а потом окинул взглядом придворных фейри вокруг себя так, будто бы пытался придумать, что ему сделать дальше. Его взгляд замер на милом личике своей любви, на гранде Сюджи.

Те кивнули, точно подбадривая, с доброй улыбкой на лице.

– Брачный союз, заключенный посредством обряда, нельзя разорвать. Даже после смерти, – продолжил Вир.

Сердясь, Арджун кивнул.

– Я в курсе, – повторил он, стиснув зубы.

– А ты, смертная малышка? – поинтересовалась фейри-леди, стоящая за спиной Вира. – Ты знаешь, как высоко мы ценим клятвы, которые даем? – Она многозначительно изогнула брови, уставившись на Филиппу.

Не вздрогнув, Арджун повернулся к будущей супруге, продолжая уговаривать ее без слов. Если она согласится выйти за него, он будет ей верен, особенно если это гарантирует ее безопасность. Но, разумеется, он не станет требовать от нее обещания сдержать эту клятву в мире смертных. Ни один смертный не должен хранить верность клятвам, данным под угрозой смерти. Это была не идеальная помолвка, но… Если уж Арджуну и пришлось бы жениться однажды, то возможность защитить девушку таким образом кажется вполне достойным делом.

Чем больше он думал обо всем этом, тем увереннее себя чувствовал. А может, он просто-напросто таким образом убеждал себя в том, что такое плохое решение будет наилучшим исходом событий, ведь именно так сладко обманывают себя смертные.

– Ты знаешь, насколько священен наш обряд? – спросил у Филиппы Вир. – И не смотри на полукровку в надежде получить подсказку. Думай своими мозгами.

Некая эмоция мелькнула на лице Филиппы. Странная смесь злости и страха. Она сдержанно кивнула. Прикусила щеку изнутри, а потом произнесла:

– Знаю.

– И ты согласна вступить в подобный союз? – напирала фейри-леди, стоящая за спиной Вира.

Снова повисла тишина. Филиппа снова кивнула. И снова Вир посмотрел на гранда Сюджи.

– Стараться помочь, – пробормотал Вир, словно размышляя вслух. – Не навредить.

В следующую секунду Арджуну жутко захотелось врезать Виру по лицу, потому что выражение лица фейри вдруг приняло блаженно-умиротворенный вид. Даже поза Вира как будто бы поменялась, напоминая теперь Арджуну хамелеона, постоянно меняющего окрас. Лорд, очевидно, скрывал свои истинные гнусные намерения.

– Какая радость! – сказал он. – Давайте же отпразднуем все вместе. – Он повернулся к Сюджи. – Теперь это пиршество не только в честь нашей помолвки с грандом Сюджи! Давайте же поднимем бокалы за две помолвки сегодня! Двойной праздник. – Он широко и ослепительно улыбнулся.

Гранд Сюджи тоже улыбнулись, всплеснув руками от гордости за супруга.

Невозможно, чтобы любовь изменила фейри к лучшему. Отец Арджуна пытался годами. Умолял супругу отказаться от своих амбициозных планов и не забирать сына в Летнее королевство, а научиться радоваться их размеренной, тихой жизни. Какое-то время это даже срабатывало. Целых семь лет они прожили в Бомбее, и Арджун тогда даже не подозревал о происхождении матери. Для него она была просто мама. Мама, которая пела ему песенки голосом, способным очаровать самого Равану [57]. Нельзя было не признать, что она редко улыбалась, однако каждый вечер она читала Арджуну сказки и рассказывала истории о фантастических тварях, жутких демонах и существах, обитающих в лесных чащах. Целых семь лет она, кажется, была всем вполне довольна. Глядела на отца Арджуна точно так же, как Сюджи глядя на Вира. Напевала себе под нос, когда думала, что никто ее не видит.

Увы, вскоре Арджун узнал, что от амбиций просто так не отказываются.

Воспоминания пронеслись перед глазами Арджуна, и он снова посмотрел на Филиппу Монтроуз. Несмотря на то, что она выглядела помято, одежда была порвана, а лицо перепачкано, нельзя было не замечать ее красоты. Как квинтэссенция английской розы, кожа Филиппы бледно сияла, ее длинные темные ресницы очаровывали, а на носу красовались едва заметные веснушки. Она была точно нимфа из уэльской волшебной сказки.

И хотя она всегда казалась Арджуну кроткой, несколько раз он мельком замечал в ней что-то еще. Некую пылающую праведность. Наблюдая, как Филиппа неустанно пытается заботиться о тех, кого любит, он решил, что она является тем человеком, который изо всех сил чтит данные обещания. Девушка, которая ни за что не откажется от своих идеалов.

Наверное, будет нелегко убедить юную женщину вроде нее в том, что их помолвка в Сильван Уайль никак не повлияет на ее планы выйти замуж за Фобоса, как только они вернутся в Новый Орлеан.

Однако все это неважно. Что сделано, то сделано. В конце концов, помолвка – это еще не свадьба. На самом деле, если Арджун сыграет достаточно правдоподобно, есть большая вероятность того, что ему не придется жениться еще довольно долго. После того как их помолвка будет заключена формально, в смертном мире уже пройдет несколько десятилетий, прежде чем при дворе об этом вспомнят. Главным вопросом сейчас является безопасность Филиппы. Как только они будут помолвлены, придворные, будем надеяться, позволят ей уйти, и Арджун сможет отправить ее сквозь первый же найденный портал обратно в Новый Орлеан.

Если он правильно помнил, один из порталов находится в дубовом дереве на расстоянии лиги к западу от домика матери у озера. Возможно, придется прогонять прочь похожих на ящериц рю [58], охраняющих этот портал, или же подкупить кумихо [59], предложив взамен одну из материнских драгоценных жемчужин, которые обманчиво‐милые лисицы обожали поглощать как конфеты. Однако это малая цена за подобное.

Арджуну оставалось только надеяться, что эти рю не плюются ядом. Потому что последняя такая тварь, которую он встречал, чуть не расплавила ему на ногах пальцы.

Он широко улыбнулся, высоко поднял свой пустой кубок. Поддержал тост за свою скорую помолвку.

Странное чувство возникло в груди.

Он никогда не думал, что женится, так какое же тогда этот обман имеет значение? И без того придется постараться, чтобы убедить Филиппу, что их помолвка ничего не значит. Арджуну оставалось надеяться только на то, что не придется убеждать и самого себя. Филиппа вернется в Новый Орлеан и