📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаМария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева

Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64
Перейти на страницу:

Посол Мерси и сама Мария-Терезия потом сильно ругали Антуанетту за такую инициативу, мол, нужно было просто предложить, но не настаивать, ведь если бы что-то получилось не так, то этого юной королеве не простили бы.

Но все прошло прекрасно, зато теперь король мог не очень бояться оспы. А оспины на плече его, по мнению супруги, даже украшали.

– Ах, Луи, ты такой мужественный!

Только через полгода стало возможным вернуться в любимый Версаль. Но все эти месяцы и королю, и королеве было очень некогда. Но каждый из них занимался своим, Луи пытался хоть как-то организовать работу своих министров, а Антуанетта усиленно позировала художникам, принимала множество желающих выразить свое удовольствие вступлением на престол новой королевской пары, развлекалась.

Отношения между супругами в это время были замечательными, Людовик дал понять, что у него нет и не будет любовницы, поскольку он любит жену, и это вызвало бурю восторга у всех. Похоже, двор несколько устал от распутства так долго правивших двух последних королей. Кроме того, новый король объявил о строгой экономии и щедро раздавал милостыню. Это привело в восторг народ. Французы радовались: у них такие молодые и такие добрые король и королева. Король деятелен, а королева – настоящая красавица. Купаться в народной любви пока получалось. На статуе Генриха IV у Нового моста в Париже кто-то написал: «Воскресший». Несомненно, Людовика это очень обрадовало и сделало особенно серьезным, он куда лучше своей ветреной супруги понимал ответственность за страну.

Народ восхищался своей юной и прекрасной королевой, похожей на добрую фею из сказок, ею восхищался король, восхищался и двор. Антуанетта снова купалась во всеобщих любви и обожании. И неприятности вроде назначения министром не того, кого попросила, быстро забывались. Когда заниматься такими делами, если на носу коронация?

Кроме того, у королевы появилась новая забота.

– Дорогая, в честь нашего восшествия на престол, я хочу сделать тебе подарок. Мы должны жить экономно, потому подарок будет небольшим, возможно, он даже слишком мал для королевы Франции, но, надеюсь, он тебе понравится.

– Ах, Луи, как загадочно…

Я смотрела на его руки и не видела в них никакой коробочки. Что же за подарок, если его можно даже в руках спрятать так, что не заметно?

– Пойдем, я покажу тебе.

Загадочность увеличивалась и от этого становилось сладковато-страшно, как в детстве, когда мы играли в разные игры и приходилось завязывать глаза и, не видя ничего, бегать с повязкой за другими игроками. Смешно и страшно…

Мы даже не пошли, мы сели в легкую коляску и поехали. Правда, недалеко.

– Вот это мой подарок, – показал Луи.

Я обомлела. Муж понял это по-своему, засмущался:

– Я говорил, что он мал для королевы Франции…

– Нет, Луи! – Я бросилась на шею мужу, потому что он показывал на Малый Трианон!

Я никогда не была внутри, ведь это прибежище любви короля Людовика и мадам Дюбарри, но издали этот домик выглядел так замечательно, что, глядя на этакую прелесть, мне иногда хотелось плакать. И теперь она моя?!

– Луи, вы дарите мне Трианон?

– Да.

– О-о… лучшего подарка вы сделать не могли. Нет, есть один лучше этого – сын.

Заметив, как мгновенно поскучнел супруг, я быстро добавила:

– Но это еще впереди, правда? Вот обустрою свой Трианон по своему вкусу, завлеку вас туда и мы зачнем там сына.

Мне показалось или на глаза Луи действительно навернулись слезы? Он прошептал:

– Я люблю вас…

Бедный Луи, насколько я внешне подходила на роль королевы, настолько он не подходил на роль короля. Он большой и неуклюжий, растерянности и нерешительности добавляла и сильная близорукость. Луи тугодум, но если я легкомысленна, то он, напротив, обо всем размышлял обстоятельно, только делал это, как я писала – медленно и со скрипом. Его нельзя торопить с ответом, нельзя задавать быстрых резких вопросов, нельзя торопить вообще ни с чем. Когда Луи торопили, он останавливался совсем. Именно поэтому мой муж страшно не любил придворное общество, приемы, балы, где надо было быть ловким, сообразительным, острым на язык и хитрым. Мне казалось, что Луи вообще не способен на хитрость, он слишком честен и прямолинеен.

Но отзывчив и серьезен. И если Луи не торопить, если дать ему прийти в себя, то он мог продемонстрировать такие знания и суждения, каких не дождешься даже от острослова Карла Артуа.

Многие прекрасные качества моего супруга не слишком помогали ему быть и выглядеть королем, а другие слишком мешали. Но тогда Франция была счастлива, что у нее новый, серьезный, не распутный и добрый король, а я была счастлива, что он меня любит и так щедр.

Но не все было гладко в отношении меня у французов, во всяком случае, при дворе, несмотря на восхищение, появилось первое недовольство. Прискорбно, но навлек его на меня собственный брат.

В Париж приехал наш Толстый Макс. Он на год младше, и толстым был всегда. Я смотрела на братца и вспоминала того маленького Макса, который изображал Купидона в домашней постановке, где мы с Фердинандом играли пастушка и пастушку. Как же давно это было! Словно в другой жизни…

Насколько толстые люди – разные, так совсем не похожи между собой Луи и граф Прованс. Мой Луи – неуклюжий увалень, а Станислав, хотя и производил впечатление громадины, двигался легко и ловко, хотя некрасиво. Неуклюжим увальнем показался и Макс. Я вдруг воочию увидела разницу между французским и другим дворами и поняла, как изменилась сама.

За время пребывания братца в Версале мне пришлось очень много раз краснеть из-за его неловкости, отсутствия чувства юмора, твердой уверенности, что, если кто-то с ним не согласен, значит, не прав. Макс просто не желал соблюдать никаких правил этикета, а я вдруг осознала, как важны многие из них. Братец столько раз ставил всех в неловкое положение, что поневоле задумаешься о необходимости этого самого этикета.

Постепенно над ним начали смеяться, и довольно откровенно. Сам Макс этого просто не замечал, хуже всего то, что отношение к нему стали переносить и на меня. Немедленно припомнилось, что я тоже против этикета. Припомнили и о поведении моих сестер Амалии в Парме и Шарлотты в Неаполе, которые также не желали ни с кем и ни с чем считаться. Вывод был единодушным: чего ждать от этих австрийцев?

Я поражалась, получалось, что только я сумела освоиться и стать настоящей француженкой. Если честно, то было одновременно и горделиво, и горько, словно, впитав правила поведения и требования Версаля, я предала свой Шенбрунн. Но ведь матушка всегда твердила, чтобы я училась французским обычаям, не стараясь вводить свои.

Братец уехал, чему я была даже рада, а я задумалась о правильности своего решения воевать против Этикета. Нет, наверное, не стоило, все же большинство правил придуманы для того, чтобы не поставить кого-то в глупое положение или кого-нибудь не оскорбить.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?