Мистер убийца - Дин Кунц

Он взял с собой из кухни бутылку пива, подозревая, что ему может понадобиться освежить свои мысли. Он делает большой глоток. Пиво холодное, бодрящее, и он знает, что это как раз то, что поможет ему.

Осушив полбутылки, с возросшей уверенностью он сейчас начнет печатать. Отстучав одно слово, он останавливается:

Мужчина.

Что мужчина?

Минуту он внимательно смотрит на экран, потом продолжает "вошел в комнату". В какую комнату? В доме? В учреждении? Как она выглядит, эта комната? Кто еще в ней находится? Что этот мужчина делает в этой комнате? Зачем он здесь? Может, это не обязательно должна быть комната? Может, это, может быть, поезд, самолет, кладбище?

Он убирает слова "вошел в комнату", заменив их на "был высокий". Итак, мужчина высокий. Имеет ли это какое-то значение? Важен ли рост для сюжета рассказа? Сколько ему лет? Какого цвета у него глаза, волосы? Кто он – кавказец, негр, азиат? Во что он одет? И вообще, должен ли он быть обязательно мужчиной? Может, можно, чтобы это была женщина? Или ребенок?

Одолеваемый этими сомнениями, он все стирает и начинает заново.

Экран чист.

Все готово.

Он допивает бутылку пива. Оно холодное в бодрящее, но мысли его не освежает.

Он направляется к книжным полкам, вытаскивает восемь книг со своим именем на обложке. Приносит и кладет их на письменный стол. Читает первые, вторые страницы, пытаясь что-то выжать из себя.

Быть Мартином Стиллуотером – его судьба. Это очевидно и сомнению не подлежит.

Он будет хорошим отцом Шарлотте и Эмили. Он будет хорошим мужем и любовником для прекрасной Пейдж.

И он будет писать романы. Детективы. Очевидно, он и раньше писал их, раз написал уже с десяток, поэтому он сможет вновь писать их. Просто он должен заново приобрести навык и умение писать.

Экран чист. Он кладет пальцы на клавиши, приготовившись печатать.

Экран такой пустой. Пустой, пустой, пустой. Насмехается над ним.

Понимая, что его раздражает тихий назойливый гул вентилятора в компьютере, а также настойчиво притягивающее к себе голубое электронное поле документа номер один на странице номер один, он выключает компьютер. Он благословил наступившую тишину, однако плоское серое стекло видеомонитора раздражает его больше, чем голубой экран работающего компьютера; выключив машину, он как бы признает свое поражение.

Ему необходимо быть Мартином Стиллуотером, а это значит, что ему необходимо писать.

Мужчина. Мужчина был. Мужчина был высокого роста, голубоглазый и со светлыми волосами, на нем был синий костюм, белая рубашка и красный галстук, ему около тридцати лет, и он не знает, что ему нужно в комнате, в которую он вошел. Черт. Нескладно. Мужчина. Мужчина. Мужчина…

Ему необходимо писать, но каждая попытка неизбежно ведет к неудаче. А неудача очень скоро порождает гнев. Знакомая схема. Гнев рождает особую ненависть к компьютеру, он чувствует к нему отвращение, ненависть направлена также на его неприглядное положение в обществе, на само общество и на каждого его гражданина. Ему нужно так мало, так ничтожно мало – просто принадлежать кому-то, быть как все остальные люди, иметь дом и семью, иметь какую-то цель. Разве это много? Он не хочет быть богатым, отираться среди власть имущих, обедать с сильными мира сего. Он не просит славы. После стольких лет борьбы, смятения, неопределенности и одиночества он обрел наконец дом, жену, двоих детей, смысл жизни, судьбу. Однако он чувствует, как все это ускользает у него из рук. Ему необходимо быть Мартином Стиллуотером, но для того чтобы быть Мартином Стиллуотером, ему нужно уметь писать, а он не умеет писать, черт побери, не умеет. Он знает планировку улиц Канзас-Сити, других городов, он знает все об оружии, умеет открывать любые замки, потому что они насадили ему эти знания, но не потрудились научить его писать детективы. А ему так нужно уметь их писать для того, чтобы быть Мартином Стиллуотером, удержать такую милую жену, как Пейдж, дочерей, свою новую судьбу, которая ускользает, ускользает, ускользает от него, улетучивается его единственный шанс на счастье, потому что они против него, все они, весь мир ополчился против него.

А почему? Почему? Он ненавидит их вместе с их схемами, их безликой силой, презирает их с их машинами так сильно, что… В порыве гнева он бьет тяжелым кулаком по темному экрану компьютера, уничтожая таким образом не только машину и все, что с ней – связано, но и свое отражение в ней. Звук бьющегося стекла разносится по всему дому, а пустота, образовавшаяся внутри монитора, издает отрывистый звук одновременно с коротким свистом гуляющего по комнатам сквозняка.

Он подносит руку к лицу и внимательно смотрит на яркую кровь. Осколки стекла все еще продолжают сыпаться на клавишную панель. Острые осколки торчат из перепонок между пальцами и из нескольких суставов. Эллипсообразный осколок впился ему в ладонь.

Он все еще зол, но потихоньку начинает приходить в себя. Насилие иногда успокаивает.

Он разворачивается на кресле-вертушке, наклоняется вперед, чтобы при свете настольной лампы внимательно рассмотреть раны. Осколки стекла блестят как бриллианты.

Ему не очень больно, и он знает, что скоро и эта боль пройдет. Он силен и жизнерадостен, счастлив чудодейственной способностью восстанавливать силы.

Некоторые осколки впились ему в руку неглубоко, и он в состоянии выдернуть их ногтями. Другие крепко впились в его плоть.

Он отодвигает кресло от рабочего стола, встает и идет в ванную. Ему нужен пинцет, чтобы вытащить глубоко засевшие в ладони осколки.

Вначале кровь льется обильно, теперь же ее почти нет. Тем не менее он держит вытянутую руку на весу, высоко в воздухе, чтобы кровь струилась по запястью и попадала под манжет рубашки, а не капала на ковер.

Он вытащит осколки и снова позвонит Пейдж на работу.

Он так разволновался, когда нашел ее рабочий телефон в справочнике. Его сильно трясло, когда он говорил с ней. Она говорила очень интеллигентно, – мягко, уверенно. У нее слегка грудной тембр голоса, и он нашел его сексапильным.

Будет замечательно, если она окажется сексуальной. Сегодня ночью они будут спать вместе. Он не один раз овладеет ею. Вспоминая ее лицо на фотографии и хрипловатый голос по телефону, он не сомневается, что она сумеет удовлетворить все его желания как никто другой, не оставит его неудовлетворенным и расстроенным, как это было со многими другими женщинами.

Он надеется, что она оправдает или даже превзойдет его ожидания и у него не будет причин обижать ее.

В ванной он находит пинцет в ящике, где Пейдж хранит свою косметику, ножницы, пилочки, точильные пластинки и другие необходимые для ухода за собой вещи.

Он стоит у раковины и, вытащив осколок стекла, каждый раз промывает палец струей горячей воды.

Быть может, сегодня, после близости с ней, он поговорит с Пейдж о его писательской проблеме. Если с ним и раньше случалось такое, то она должна помнить, что он предпринимал для того, чтобы выйти из этого творческого тупика. Он действительно уверен, что она найдет выход из положения.