Полеты в одиночку - Роальд Даль
Шрифт:
Интервал:
Дэвид Кук тоже летал в это утро, и я нашел его в нашей палатке. Он сидел на походной койке и ничего не делал. Я рассказал ему о своем приключении.
— Никогда больше так не делай, — сказал он. — Нельзя садиться на хвост шести Ю-88 и надеяться на удачу, потому что в следующий раз тебе не повезет.
— А у тебя как? — поинтересовался я.
— Один «сто девятый», — спокойно ответил он, словно рассказывал, как поймал рыбу в речке через дорогу. — Скоро здесь будет очень опасно, — добавил он. — «Сто девятые» и «сто десятые» налетели сюда, как осы. В следующий раз веди себя осторожнее.
— Постараюсь, — ответил я. — Постараюсь.
На следующее утро мне приказали вылететь на дежурное патрулирование в шесть часов. Я взлетел минута в минуту и, описывая небольшие круги, поднялся на 1500 метров над летным полем.
Только что взошло солнце, и я увидел ослепительно белый величественный Парфенон, возвышающийся над Афинами. Мое радио закряхтело почти сразу же, и голос из оперативного штаба дал мне те же указания, что и накануне. Я должен лететь в Халкис, где немцы опять бомбят пристань. Передо мной этим утром поднялись в воздух пять «Харрикейнов» и один за другим разлетелись в разные стороны. Мы были окружены врагом, и нам приходилось патрулировать по всем направлениям. Халкис, похоже, закрепили за мной.
Накануне вечером я разузнал, что большое грузовое судно, стоявшее в порту Халкиса, это — корабль с боеприпасами. Он доверху загружен взрывчаткой, и немцы об этом узнали. Отважные греки, не покладая рук, разгружали патроны, бомбы и другие боеприпасы. Они понимали — достаточно одного прямого попадания, и все взлетит на воздух, в том числе сам Халкис вместе со своими жителями.
Над Халкисом я был в 6.15 утра. Большой грузовой корабль стоял на прежнем месте, а рядом покачивался лихтер. Деррик-кран поднимал огромную корзину с носа корабля и опускал ее на палубу лихтера. Я поискал взглядом вражеские самолеты, но ни одного не заметил. Человек на палубе поглядел вверх и помахал мне кепкой. Я высунулся из кабины и помахал ему в ответ.
Я пишу эти строки спустя сорок пять лет, но Халкис до сих пор стоит у меня перед глазами, каким он выглядел с высоты в пару тысяч метров тем ярко-голубым апрельским утром.
Ослепительно белые домики с красными черепичными крышами выстроились вдоль фарватера, а за ним виднеются острые серо-черные скалы, среди которых я накануне носился за Ю-88. Я видел широкую равнину, зеленые поля с удивительно яркими желтыми пятнами; казалось, этот пейзаж принадлежит кисти Винсента Ван Гога.
Со всех сторон меня окружала ослепительная красота, и я был настолько ошеломлен, что не сразу заметил несущийся на меня снизу Ю-88, пока он едва не ткнулся носом мне в брюхо. Он поднимался прямо на меня, выплевывая желтые огоньки трассирующих пуль, и за тысячную долю секунды я увидел немецкого переднего стрелка, согнувшегося над оружием и сжимавшего его обеими рукам, давя на гашетку. Я успел рассмотреть его коричневый шлем, бледное лицо без защитных очков и черный летный костюм. Я рванул на себя ручку с такой силой, что «Харрикейн» ракетой взмыл вверх. От резкой смены направления в глазах у меня почернело, а когда зрение восстановилось, самолет застыл в вертикальном положении, стоя на хвосте и почти не двигаясь вперед. Двигатель кашлял и вибрировал.
В меня попали, подумал я, прострелили двигатель. Я толкнул ручку вперед — Господи, сделай так, чтобы она работала, взмолился я. Каким-то чудом самолет опустил нос, двигатель завелся, и через несколько секунд мой замечательный самолет снова летел ровно.
Но где же немец?
Посмотрев вниз, я увидел его примерно метрах в трехстах под собой. Его крылья четко вырисовывались на фоне синей воды залива, и — я не мог в это поверить — он не обращал на меня никакого внимания, приготовившись бомбить артиллерийский корабль! Я открыл задвижку дросселя и спикировал на него. Через восемь секунд я оказался прямо над ним, но я пикировал слишком круто и быстро, поэтому когда большой серо-зеленый бомбардировщик попал в мой прицел, я смог лишь выпустить короткую очередь и тут же пролетел мимо, рванув назад ручку, чтобы не нырнуть в воду.
Я все испортил. Второй раз подряд я полез в атаку, даже не продумав стратегию. Я снова с ревом метнулся вверх, перевернулся через крыло и полетел на него. Он по-прежнему нацеливался на корабль.
И вдруг случилось невероятное. Его нос внезапно ткнулся вниз, и он полетел по совершенно отвесной линии в голубые воды бухты Халкиса. Упал неподалеку от корабля, взметнув фонтан белых брызг, а потом воды сомкнулись над ним, и он исчез.
«Как мне это удалось?»- недоумевал я. В голову пришло только одно объяснение: по-видимому, счастливая пуля попала в пилота, и он, навалившись на ручку всем телом, отправил самолет в пике. Несколько греческих моряков на палубе корабля махали мне кепками, и я помахал им в ответ. Вот как глупо я себя вел. Сидел спокойно в своей кабине и махал греческим морякам, забыв, что я во вражеском небе, где полным-полно немецких самолетов. Когда я наконец перестал махать и огляделся, то увидел такое, от чего едва не выпал из кабины. Повсюду были самолеты. Они пикировали, взмывали вверх, кружили и переворачивались в воздухе, и у всех были черно-белые свастики на фюзеляжах и черные — на хвостах.
Я сразу понял, что это за самолеты. Грозные маленькие немецкие истребители «Мессершмиты-109». Я никогда их раньше не видел, но отлично знал, как они выглядят. Клянусь, их было штук тридцать или сорок в нескольких сотнях метров от меня. Они роились вокруг меня, словно осы, и, честное слово, я не знал, что мне делать. Остаться и принять бой было равносильно самоубийству, и в любом случае я был обязан спасти самолет любой ценой. У немцев — сотни истребителей. А у нас — считанные единицы.
Я надавил ручку вперед, открыл задвижку дросселя и спикировал к самой земле. Я подумал — если я смогу пролететь на опасно низкой высоте прямо над верхушками деревьев и изгородями, то, возможно, немецкие пилоты откажутся так рисковать.
Выйдя из пике, я полетел со скоростью почти в полтысячи километров в час всего в шести метрах над землей. Это ниже допустимого предела снижения, лететь на такой высоте и при такой скорости крайне рискованно. Но я и так уже угодил в рискованное положение.
Я летел над желтой вангоговской равниной и, бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел у себя на хвосте целую стаю «сто девятых». Я опустился еще ниже. Теперь мне приходилось в буквальном смысле перепрыгивать через многочисленные оливковые деревья. Потом я пошел на огромный, но обдуманный риск и опустился еще ниже, почти касаясь днищем травы. Я понимал, что немцы могут в меня стрелять, только опустившись на такую же высоту, и даже если они на это решатся, им трудно будет одновременно управлять самолетом, летящим почти по земле, и вести прицельный огонь.
Вы, наверное, мне не поверите, но я помню, как в буквальном смысле слегка приподнял самолет, чтобы не врезаться в каменную стену, а один раз мне навстречу попалось стадо рыжих коров, и, думаю, некоторые из них не досчитались рогов, когда я промчался над ними.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!