Сынок министра - Алексей Макеев

– А как мы определим фамилию актрисы, игравшей в эпизоде, если сами вы ее не помните, а фамилии второстепенных актеров, насколько я представляю, идут в титрах общим списком?

– Фамилию я действительно не помню, – согласился Григорий Петрович. – Но зато я вспомнил еще одну существенную деталь. Эта девушка снималась в фильме вместе со своей старшей сестрой. Думаю, в титрах будет не так уж много однофамильцев, и мы сумеем разобраться, кто есть кто.

– Ну что ж, здесь ваша грядка, вам виднее, – сказал Гуров. – Тогда едем! А где мы с вами встретимся? Я думаю добираться на своих колесах.

– Отлично! Тогда подберете меня у метро «Шаболовская».

В Белых Столбах их ждали. Невысокий щуплый человек в больших роговых очках, представившийся Артемием Новосадовым, дружески обнялся с Григорием Петровичем, пожал руку Гурову и предупредительно заметил:

– Ту ленту, о которой ты просил, Гриша, я нашел. Если хочешь, мы можем ее сразу посмотреть. Есть свободный зальчик. Только роль киномеханика придется исполнять вашему покорному слуге. В таком случае придется вам или отказаться от моих услуг консультанта, или располагайтесь вместе со мной в кинобудке.

– Делайте, как вам удобнее, – добродушно сказал Гуров. – Мне главное, чтобы был результат.

– Тогда, Лев Иванович, мы, пожалуй, вместе с Артемием все встаем к кинопроектору, – заключил Григорий Петрович. – Я этого шедевра абсолютно не помню, а ведь нам придется останавливать кадр, поэтому лучше не разлучаться… Надеюсь, мы сможем получить нужную распечатку кадров, Артемий?

– Нет проблем. Это займет некоторое время, но вы ведь не торопитесь?

Артемий привел гостей в небольшой демонстрационный зал и отпер дверь, за которой обнаружилась комнатка, набитая кинопроекционной аппаратурой. Здесь же лежали алюминиевые коробки с лентой. В этих коробках шедевр должен был сохраняться на радость будущим поколениям кинозрителей.

Артемий вставил в кинопроектор первую бобину, включил его и сказал с усмешкой, повышая голос, чтобы перекричать треск аппарата:

– Комфорта тут, конечно, поменьше, но все видно и слышно. И можно остановить показ, как только вам это потребуется. И вообще, если понадобится моя консультация, я к вашим услугам, спрашивайте!

Начался просмотр. Уже с первых кадров Гурову стало ясно, что шансов стать популярным у фильма не было и в помине и на полку он лег вполне заслуженно и, видимо, теперь безвозвратно. Это была совершенно беспомощная, наводящую скуку галиматья о русской мафии, о продажной милиции, о продажных женщинах, о продажных чиновниках и о кристально чистом герое-одиночке, бывшем спецназовце, прошедшем Афганистан. Герой был квадратный, абсолютно бесстрашный, суровый и смертоносный. Всю продажную сволочь на протяжении двух часов экранного времени он последовательно сокрушал ударами каменных кулаков, так что к финалу почти никого из них не осталось. Несмотря на то что действия в фильме было хоть отбавляй, смотреть его было невыносимо тяжко – буквально сводило скулы от зевоты. Гуров подумал, что, сняв такую картину, он бы тоже со стыда сбежал подальше – может быть, в Америку, как режиссер Никольский.

Впрочем, его не интересовали художественные достоинства фильма. Гуров с нетерпением ждал, когда наконец на экране появится лицо второстепенной актрисы, о которой вспоминал Григорий Петрович, и сам Григорий Петрович скажет решительное слово.

Однако она никак не появлялась. Гуров испытывал некоторую досаду, но старался ее не выказывать. Он невозмутимо и добросовестно пялился на экран, не задавая киношнику никаких вопросов. Но Григорий Петрович и без того нервничал. Ему было страшно неудобно перед Гуровым, а нужный эпизод все никак не появлялся на экране. Григорий Петрович даже начал побаиваться, что эпизод этот на самом деле был вырезан при монтаже, а он попросту позабыл об этом факте.

Они просмотрели уже шесть частей фильма. Артемий сохранял полное равнодушие к содержанию ленты, которую крутил. При этом он иногда вставлял по ходу фильма замечания профессионального характера, чтобы гостям не было очень скучно.

Постепенно Гурова начала забавлять галиматья, творящаяся на экране, и он от души веселился, глядя на подвиги главного героя и гнусные козни героев отрицательных. С особым вниманием он встречал появление на экране каждого нового женского лица.

Григорий Петрович откровенно злился. Его актриса никак не хотела появляться, хотя пружина сюжета уже раскрутилась вовсю. Ему очень не хотелось подводить Гурова, который очень ему нравился.

А потом на экране начался эпизод в ресторане. Главный герой, слегка дрогнувший в какой-то особо трудный момент, пытается расслабиться за стаканом хорошего виски и вдобавок найти себе женщину на ночь. Хорошенько напившись, он подсаживается за столик к двум «ночным бабочкам», совсем юным девушкам, и заводит с ними задушевные разговоры. Сильно разговориться, однако, ему не удается, потому что в следующую минуту появляются враги и все опять кончается хорошей дракой, после которой героя выбрасывают из ресторана, потрепанного, но непокоренного.

Этот эпизод чрезвычайно взволновал Григория Петровича. Он даже подпрыгнул на месте, замахал руками и закричал Артемию: «Стоп! Стоп! Останови здесь! Смотай обратно!»

Когда все нужные процедуры были по его распоряжению выполнены, Григорий Петрович схватил Гурова за локоть и указал через окошечко кинобудки на экран.

Теперь, когда кадр замер на экране, Гуров мог в подробностях рассмотреть обеих актрис, участвовавших в эпизоде. Он прекрасно видел девушку в голубой кофте с вырезом. Ее лицо в самом деле смахивало на фоторобот, изготовленный со слов Астахова и Курносова. Сходство, впрочем, было отдаленное. Но Гурова больше заинтересовала вовсе не эта девушка, а ее сестра, сидевшая рядом за ресторанным столиком. Он узнал ее.

На экране она была гораздо моложе, иначе одета, и волосы у нее были здесь каштановые, а не светлые, как прошлой ночью. Но ее скуластое, с острым подбородком лицо Гуров узнал бы где угодно. Несомненно, это была та самая женщина в красном, которая водила Гурова за нос накануне возле клуба «Палитра». Гуров живо обернулся к Артемию.

– Мне хотелось бы получить снимок именно этого кадра, – сказал он.

– Сделаем! – кивнул Артемий и ловко извлек из кинопроектора бобины с лентой. – Мне придется на время отлучиться в монтажную. Ты без меня тут справишься, Гриша?

– Ну, все-таки я человек от кино не очень далекий, – засмеялся тот. – С техникой знаком. Да, наверное, мы со Львом Ивановичем больше ничего смотреть и не будем, кроме титров, как вы думаете?

– Да, теперь мне хотелось бы только узнать фамилии этих актрис, – сказал Гуров.

– Это не проблема, – ответил повеселевший Григорий Петрович. – Сейчас поставим первую часть и постараемся угадать, кто есть кто… А вы тоже находите, что это та самая женщина?

Гуров ответил не сразу, ему не хотелось раскрывать постороннему человеку все свои тайны.

– Не скажу, что уверен на сто процентов, – сказал он наконец. – Но что-то мне подсказывает – мы в двух шагах от истины. Вас нам сам бог послал, Григорий Петрович!