Легенда о свободе. Крылья - Анна Виор

«Что-то случилось на охоте» – поняла Ата. Мальчика сегодня в первый раз взяли с собой. Охота на волков; поучаствовав в ней, он стал бы мужчиной.

Би занесли в жилище Аты, и та, прогнав всех, стала быстро осматривать его, снимая слои одежды. На плече зияла огромная рваная рана: похоже, не от зубов волка – от когтей снежной кошки. Одно другого не лучше. Шкуры, в которые одет мальчик, полностью пропитались кровью, клочки одежды и шерсти со шкур забили собой кровоточащие раны. Ата аккуратно стала очищать их. Закончив, она схватила бурдюк с сихом и полила им плечо раненого: Би пошевелился и застонал; затем подожгла пучок мха и трав и стала прижигать рану тлеющими концами – мальчик опять застонал и заворочался.

– Терпи, воин! – шептала Ата. – Кто увидит твои шрамы – никогда не станет спорить, что ты стал мужчиной.

Возможно, ей и удастся спасти не только его, но и его правую руку. А если не спасет руку, то лучше сейчас перерезать ему горло: что за мужчина племени Чар – и без руки, чтобы держать копье.

Зашивая раны костяной иголкой, Ата размышляла. Плохая примета: сын вождя – единственный сын, символ надежды на будущее племени, в первый раз отправился на охоту и был ранен совсем не тем, за кем охотился. Плохое толкование… Ей нужно расспросить у Акаса, как все было.

Еще худшим предзнаменованием будет, если он умрет или потеряет руку. Плохой год… Черные приметы… В этом году зима почти не уходила из тундры, олени дохли от недоедания, дичи было мало, мох, используемый Атой при прорицании, находить становилось все сложнее. У нее оставались еще прошлогодние запасы… их хватит раза на три, нужно будет поговорить с духами, расспросить их о приметах.

Ата наложила повязки, пропитанные отваром трав, укрыла мальчика шкурами в несколько слоев. Разожгла заново очаг и согрела травяной чай. Она влила в непослушные губы Би несколько глотков.

Теперь все возможное сделано, остальное – в руках духов. Ата вздохнула, прошептав короткую молитву, и вышла наружу. Вокруг ее жилища стояли в молчании почти все жители стойбища. Они знали, что рана Би – очень плохая примета: племени в скором будущем что-то угрожает, какой-то неведомый охотник.

– Уходите! – крикнула Ата. – Идите по домам! Он борется за жизнь! И помочь сейчас ему могут только духи!

Ата повернулась к Акасу, не глядя на его молодую жену, по щекам которой текли слезы: слабая женщина.

– Скажи мне, Акас!

– Спрашивай, Ташани, – отозвался вождь и расправил широкие плечи.

Акас – красивый, хоть за слоями шкур этого почти не видно, но Ата знала – ей приходилось смотреть на него без одежды. Если бы Ташани можно было выходить замуж… Ата фыркнула: ни к чему ей думать об этом, духам неугодны такие мысли. Когда-нибудь Ата изберет для себя того, кто станет отцом ее дочери, в день и час, угодный духам. Но это будет не скоро, хотя Ата уже избрала…

– Расскажи, что случилось, – попросила она.

– Мы шли волчьей тропой вдоль скал; снег замел свежие следы, и мы решили вернуться на равнину, – взволнованно рассказывал Акас, – но тут Баро услышал вой. Мы поняли, что волки близко, и повернули на звук. Би нужна была шкура для плаща! Мы крались, как тени, и Би ступал бесшумно, как настоящий воин… Затем я увидел одинокого волка – он сидел на площадке, окруженной скалами со всех сторон. Выход ему перекрывали мои охотники. Стая была где-то близко – мы слышали их вой, но они не решались подойти. Тогда я направил Би, и пошел за ним след в след.

Би уже приблизился и занес руку с копьем. Но тут волк поднял голову и завыл, и, словно откликаясь на его зов, откуда-то из расщелины в скале выскочила тень: снежная кошка. Она напала на Би, ударила его лапой, а затем скрылась, прыгая по камням.

Ата обомлела. Какие недобрые предзнаменования! Но в Ташани племени всегда должна гореть надежда, даже в самые тяжелые времена. Ее дело – вылечить Би, и когда он выздоровеет, все черные приметы разойдутся, как тучи на небе.

Хмурое небо наконец разродилось снегом. Трескучий мороз пробирал до самых костей. Ата поежилась: надо возвращаться вовнутрь, к раненому Би, надо еще дать ему отвара и посмотреть, остановилась ли кровь.

Ата сделала знак рукою, давая понять вождю, что услышала все, что хотела, и направилась к входу в жилище. Акас с женой Милкой еще постояли немного и затем угрюмо побрели к своему дому. Стойбище опустело: несмотря на ранний час, люди скрылись в жилищах от холода, снега, недобрых знаков. Там, внутри, у каждого – теплый очаг, еда, семья…

Ата расшивала свое новое ритуальное платье. Весь наряд для встречи с духами – головной убор из костяных колец, браслеты, сапожки из мягкой кожи с рисунками и расшитое бисером платье – передавались от одной Ташани к другой. Но когда что-то из всего этого приходило в негодность из-за ветхости, Ташани сама должна была изготовить и вышить одежду по строгим схемам, передаваемым из поколения в поколение. Один стежок не так – и символ, изображенный на платье, может не задобрить духов, а разозлить или обидеть их. Ритуальное платье у Аты было, но оно уже почти развалилось, его носила ее мать и мать ее матери. Ей все-таки пришлось шить новое.

Зашивать раны у Аты всегда получалось лучше, чем украшать вышивкой одежду и рукодельничать. Но сегодня даже эта скучная работа не могла огорчить ее, тем более что платье было почти готово. Сегодня ночью она проведет собрание вместе с вождем и старейшинами племени: им есть за что благодарить духов и есть о чем спросить у них, и Ата твердо решила надеть новое платье.

Би лежал на куче шкур в углу и с аппетитом ел приготовленный ею обед. Его раны заживали хорошо: еще несколько дней, и он сможет вернуться в родительский дом, а потом пройдет еще немного времени – и он вновь отправится на охоту. О том страшном событии ему будут напоминать только шрамы. Но пока он еще слаб, хотя точно уже известно, что опасность миновала.

Би, еще по-мальчишески худощавый, с тонкими руками и только начавшими раздаваться вширь плечами, обещал стать таким же красивым, как отец. Возможно, к тому времени, как духи скажут Ташани, что пришла пора родить, Акас станет старым и беззубым, а Би будет для нее в самый раз. Ата улыбнулась своим мыслям.

Увидев ее улыбку, бесхитростный Би тоже показал белые зубы.

– Ешь, ешь! – строго сказала ему Ата.

Она отложила платье. До вечера нужно еще многое сделать: окурить Дом Духов травами, чтобы отогнать зло, обмазать шкуру на входе свежей оленьей кровью, чтобы голодный дух не вошел, приготовить воду для омовения глаз и ушей вождя и старейшин, чтобы они могли все видеть и слышать. А платье она еще успеет закончить.

Ата взяла пустую миску у Би, заставила его выпить горький отвар, несмотря на его кривлянья, и отправилась к Дому Духов.

Сегодня снег, падавший с неба почти все то время, пока Би болел, наконец прекратился, мрачные низкие облака рассеялись и уползли на север. Ярко светило солнце, и свежий снег искрился в его лучах, слепя глаза. Мороз тоже послабел, черные дни с их плохими приметами миновали. Надежда возродилась. Хороший день. Особенно хорошо, что такой день случился накануне Ночи Духов.