От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку - Фарли Моуэт

Однако, несмотря на все свои форты, лишь немногие арморикане могли чувствовать себя в безопасности. Постоянная угроза нападения горцев до такой степени омрачала жизнь жителей равнин, что стала неотъемлемой частью традиций Шотландии.

Будучи не в силах выбить горцев из их обиталищ, арморикане обрушили свой гнев на свободную Альбу. А поскольку внутренние горные районы к северу от Глен Альбин были практически неуязвимыми (они до сих пор называются «Раф Баундз» — «Суровые границы»), арморикане нападали на оконечности Глена, обращенные к морю.

На западе, при поддержке своего флота, им удалось пробить коридор от Саунд оф Эрисэйг через Лох Эйл до Глен Альбин. На востоке они захватили остров Блэк Айленд и большую часть полуострова Тарбат. Обилие «остекленевших фортов» в этих местах свидетельствует об особом напряжении борьбы.

Однако, как они ни пытались, арморикане не смогли воспользоваться плодами своих первоначальных успехов, потому что альбане достаточно быстро научились использовать свое оружие с большей эффективностью.

Некоему безвестному гению однажды пришла в голову блестящая идея воздвигнуть несколько брочей в непосредственной близости один от другого, чтобы они при необходимости могли оказывать поддержку друг другу. Такие брочи, находившиеся в пределах прямой видимости, могли обмениваться сигналами, в том числе — дымовыми сигналами днем и сигналами костров — ночью. Теперь у них появились внешние укрепления, из которых можно было совершать вылазки. И если какой — то из брочей попадал в тяжелую осаду, воины из соседних могли организовать контратаку в тыл осаждавшим, чтобы отрезать последних от моря — средство особенно эффективное против морских разбойников, ибо подобный удар грозил им потерей собственных судов.

В первые век-полтора новой эры на прибрежных землях свободной Альбы и в некоторых стратегически важных внутренних районах вырос настоящий каменный лес брочей. И брочи эти оказались настолько эффективным средством против вторжений врагов, что Альба уже больше не теряла свои территории.

Выразительным примером этой новой оборонительной стратегии служит небольшой островок Тайри, находящийся в южной части Гебридского моря[22]. Покрытый превосходными пастбищными землями, Тайри был и остается одним из наиболее привлекательных в сельскохозяйственном отношении островов в водах Шотландии, практически обязательной мишенью нападений рейнджеров и захватчиков всякого сорта. Его защитники воздвигли восемь башен — брочей в пределах прямой видимости друг от друга. И, находясь под их защитой, Тайри так и не попал в руки арморикан или кельтов, хотя, как нам известно, ирландские кельты предприняли как минимум одну серьезную попытку овладеть им.

На всей свободной Альбе и особенно в Кейтнессе, Оркни. Шетланде и на Гебридах брочи успешно противодействовали попыткам чужеземцев захватить земли, которые эти брочи защищали. Брочи образовывали нечто вроде частокола из драконьих зубов.

И если врагам альбанов так и не удалось создать постоянные опорные пункты на суше к северу от Грейт Глен, морские рейнджеры по-прежнему совершали набеги на прибрежные земли. Их нападения затрагивали все побережье от Дорнах Фирт до Пентленд Фирт, а иногда и до Шетланда. Кроме того, они нередко проникали в речные долины Сатерленда и Кейтнесса. Однако, хотя они периодически захватывали немало пленных, скота и всякого имущества, им тем не менее не удалось вытеснить альбанов с их земель. Выбравшись целыми и невредимыми из своих неприступных башен, местные жители восстанавливали все разрушенное и возвращались к прежнему образу жизни.

Арморикане по большей части совершали грабительские набеги на северо-восточные земли Альбы, а ирландские кельты — на западные районы. Старинные ирландские анналы донесли до нас краткое упоминание об одном из таких рейдов, который возглавлял полулегендарный витязь Лабрэйд Лойнсех:

«Он разрушил восемь башен на Тайри и восемь укреплений с людьми на Скай… Он прошелся по многим из Оркнейских островов».

Показательно, что этот хвалебный гимн в честь гэльских доблестей отнюдь не утверждает, что могучий Лойнсех захватил хотя бы один из брочей, которые якобы «разрушил». Раскопки броча возле Гернесса в Оркни показали, сколь громадную цену были вынуждены заплатить агрессоры. В своей известной книге «Люди гор» Ян Гримбл рассказывает, что во время археологических раскопок груды мусора возле броча в Гернессе

«были обнаружены жестокие следы прошлого: пара отрубленных кистей рук, выброшенных в мусорную кучу, причем с пальцев не были даже сняты пять колец.

Кольца были превосходной работы, в традиционным стиле кельтских мастеров на континенте, и относились к более ранней эпохе; мы можем представить себе человека, которому они принадлежали. Он, видимо, был строен, высок, светловолос и носил широкие золотые наручи и ток (небольшую шапочку без полей), а погиб от рук защитников броча во время одного из набегов на их земли».

КОГДА НАСТУПИЛ I в. н э., АЛЬБАНЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ продолжали вести партизанскую войну, совершая набеги из горных районов. Однако свободная Альба к северу от Грейт Глен сохраняла свою независимость. На западе ирландские кельты проявляли все большую агрессивность, устремляя жадные взоры на богатые равнинные земли Галлоуэя и Аргилла. Кельты Британии, воспользовавшись этим конфликтом, начали продвигаться дальше на север — в направлении Солвэй Фирт на западном побережье и на восток — к долине Твида.

Но худшее было еще впереди.

В 43 г. н э. началось вторжение армии императора Клавдия в Британию. На протяжении тридцати лет римские легионы огнем и мечом прокладывали себе путь через владения кельтского племени бригантов, державших под контролем земли по обеим сторонам Пеннин. И к 71 г. н э. земли вдоль линии Солвэй — Тайн фактически стали границей между новой римской провинцией Британия и землями «северных варваров».

Нашими знаниями о событиях, происходивших в эту эпоху на севере Британии, мы по большей части обязаны трудам знаменитого римского историка Публия Корнелия Тацита, которому покровительствовал влиятельный римский политик Гней Юлий Агрикола[24].

Вот что рассказывает Тацит:

«Став консулом, Агрикола просватал за меня, еще совсем юного, дочь, в которой уже тогда можно было провидеть прекрасные качества и которую он отдал мне в жены, завершив свое консульство. Сразу после нашего обручения он был назначен правителем Британии и, кроме того, верховным жрецом».