Война нервов - Михаил Нестеров

Моника коснулась еще одного конька Ватикана. Структура его спецслужб являет собой линейку ведомств, каждое из которых собирает информацию по всему миру, а реализацией занимается ведомство госсекретаря.

– Слушай и запоминай. – Моника сама стала загибать пальцы, перечисляя. – К добывающим структурам Ватикана относится орден иезуитов – сбор информации в учебных заведениях, обучение будущих католических интеллектуалов-проповедников. Дальше идет доминиканский орден «Псы Господни». Угадай его главные функции.

– Сбор информации?

– Внутри церкви, – подтвердила Моника. – Это «уши» церкви. Дальше – «Опус Деи». Это контакт с элитами политических сообществ, набор и работа с агентурой влияния. К структурам «прямого» действия относятся Департамент государственного секретаря и Конгрегация по делам веры. Последняя призвана разрешать конфессиональные споры. Не понял?

– Честно говоря, нет.

– Последний аргумент для строптивцев. Теперь ясно?

– Да.

Моника решила перевести разговор в другое русло. Хотя тема беседы была ей интересна, но и собеседник представлял для нее особый интерес. Скорая близость с ним – вопрос, по сути, решенный ее чувственным телом. А пока она рассуждала на тему «кто вы, мистер Джеб?». Он не был интеллигентом, что для Моники означало занудство. «Может быть, он умный, но честный? Тогда мое чувственное тело облажалось. Что-то можно поправить в этом плане, если он хитрый донельзя». И все же она видела в нем вальенте – способного сразу уговорить. Глазами, языком, телом.

– Знаешь, что я сказала себе, когда увидела тебя? Я сказала: «Устрой себе сладкую жизнь, Моника». Последний раз я говорила такие же слова, облизываясь на ореховый торт с карамелью. – Она с оторопью посмотрела на Джеба. – Господи, я тебе отвесила такой комплимент, а ты молчишь. Алло! – Она помахала перед его лицом открытой ладонью. – Плохое сцепление с реальностью?

– Поехали ко мне в мотель.

Чуточку грубовато и неожиданно, покачала головой Моника. Но так даже интересней.

Габриель наслаждался полетом. Он любил мощные, красивые самолеты, как этот белоснежный красавец «Боинг-747». Не испытывал страха ни перед ним, ни перед воздушной стихией; разве что, как большинство людей, переживал неприятные ощущения при взлете, посадке, в воздушных ямах. Он как-то призадумался над тем, что остальные три стихии природы – огонь, вода и земля – неотрывно связаны с полетом любого самолета. Взять хотя бы пожар на борту и следующее за ним падение.

Габриель остановил стюарда, одетого в белую рубашку с кокетливой стойкой, и попросил принести двойное виски. Словно испытывая затруднение при глотании, он делал крохотные глотки. Из головы не выходили Моника Орсини, беседа с прелатом, начавшаяся с имени американки: «Моника Орсини пренебрегла предупреждениями».

С Орсини он познакомился на следующий день после интервью, напрямую касающегося экипажа «Беглого огня». Судно впору переименовывать в «Прямое попадание», подумал тогда он, шокированный известием о натуральном попадании траулера на военно-морскую базу. Габриель ничего не мог изменить. Он поступил стандартно – взял проигрышную ситуацию на вооружение. Его устраивала поверхностная – шапочная, фактически без комментариев, либо подвальная, в стиле короткой заметки – огласка этого дела. Он все еще мог протянуть связующую нить от этого дела к делу Дианы, дочери Петра Юсупова.

На следующий день после «прямого попадания» Габриель встретился с прелатом ордена. Мельядо все еще находился в Кадисе, забросив все другие дела.

– Мне нужна ваша помощь, падре, – сказал Габриель.

– Разрешить одну проблему? – с первого раза угадал прелат.

– Вы догадливы, как всегда, монсеньер. – Габриель если и льстил, то с мрачной миной и загробным голосом. – Вы слышали о Службе криминальных расследований ВМС?

Мельядо пожал плечами: может быть, слышал, а может быть, нет.

Габриель просветил его насчет главных задач этой спецслужбы, имеющий федеральный, как у ФБР, статус. Во-первых, это борьба с нелегальным оборотом наркотиков, значительная часть которых транспортируется криминальными синдикатами по морю, что делает СКР одним из главных игроков в совместных операциях правоохранительных ведомств США и других стран. Агенты службы выявляют источники поступления наркотических препаратов, отслеживают наркотрафик, определяют потенциальных соучастников наркобизнеса внутри Соединенных Штатов, особенно тех, кто сбывает наркотики среди персонала ВМС. Так, американцы совместно с полицией Гибралтара провели операцию по изъятию трехсот килограммов гашиша у наркоторговцев до прихода в порт боевого авианосного соединения ВМС США. Полиция вела за подозрительными лицами круглосуточное наружное наблюдение, взаимодействуя со специальной группой СКР, прибывшей с базы Рота в Испании[13].

– Речь идет о специальном агенте группы морской полиции на базе Рота. Моника Орсини там развела бурную деятельность и хочет поиграть на трупах русских моряков. Несколько интервью международной прессе, и она станет знаменитостью. Так или иначе, ее ждет повышение. Нам один черт, повысят ее или нет. Она мешает нам – это главное.

– Что конкретно я должен сделать? – спросил прелат.

Габриель объяснил: позвонить одному из членов «Опус Деи».

Несколько секунд, и трубку сняла личный секретарь директора ФБР, она же специальный агент Сара Фишберн. Мельядо назвался, поздоровался с ней и попросил к телефону директора. Через пару мгновений прелат услышал голос главного контрразведчика Штатов:

– Здравствуйте, монсеньер! Чем могу служить?

Прелат для начала ответил коротко:

– Можете. – Он избежал дополнения «только вы и можете», дабы не потерять свое лицо – лицо влиятельного человека.

* * *

Полет подходил к концу. Полчаса назад самолет перелетел южный тропик, пересекающий четыре страны Южной Америки. И чем ближе он подлетал к столице Чили, тем настойчивее лезли в голову Габриеля мысли о боевиках-монахах. Они год назад стояли в приемной чилийского банкира и были готовы обработать его, вступить в схватку с местной мафией... и одержать над ней безоговорочную победу: на предплечьях боевиков красовались символы «Святой мафии». Они согласно уставу «принимали на себя обязанность беспрекословного подчинения, были обязаны без раздумий и колебаний в интересах ордена приносить все жертвы, пойти на страдания и смерть... сохраняя тайну и верность ордену»[14].

До мотеля оставались две мили. Мысли и желания Моники обгоняли время и в своей стремительности походили на дорогу, которая стелилась перед «Понтиаком», уступала его напору. Не было ни одного даже мимолетного отрезка пути, который разделил бы дорогу на две части – пройденную и новую.