Победитель получает все - Дженнифер Доусон

– Конечно, вынудил, – с улыбкой согласился Шейн.

Она буквально вскипела от негодования. Он даже не пытался притвориться виноватым, что за наглость?! Как она ненавидела его в этот момент!

– В тебе нет ни капли порядочности. Только не пытайся это отрицать! Все равно не поможет!

Он лишь пожал плечом.

– Ладно, будь по-твоему. Пусть ни капли.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – Сесили возмущенно размахивала перед собой руками. – Неужели тебе все равно?

– А что бы ты хотела услышать от меня? – невозмутимо и спокойно ответил он, так невозмутимо, что ей захотелось удушить его на месте. В отличие от нее, со своей ролью он справлялся прекрасно.

Но тут в ее сознании что-то щелкнуло, и к ней вернулось прежнее благоразумие. Сесили перевела дыхание и откинулась на спинку стула. Он намеренно дразнил ее, а она по глупости едва не пошла у него на поводу. Если бы она не поддалась на его уловку, то не было бы этого бессмысленного и ненужного разговора.

Опомнившись, она тут же взяла себя в руки.

– Ничего. – Она встала из-за стола. – Пора мыть посуду, а то Грейси ждет меня.

Собрав грязные тарелки в стопку, она положила их в мойку.

– Спасибо, что напомнила. А почему ты вдруг решила помочь Грейси? – спросил он в свойственной ему шутливо-серьезной манере.

Боже, как ей захотелось разбить пару тарелок о его голову, но вместо этого она как можно спокойнее и сдержаннее проговорила:

– Это тебя не касается.

Но тут ее взгляд упал на смеситель. Привычного крана или ручки для пуска воды не было видно. Блестящий никелированный смеситель, явно дорогой и хитро устроенный, потому что было совершенно непонятно, как открывать воду.

– Похоже, ты ведешь свою собственную игру, не так ли?

Черт, как же включается эта штуковина?

– Никакую игру я не веду. Но что бы я ни делала, тебя это не должно волновать, понятно?

Позади скрипнул отодвигаемый стул, и через одну-две секунды Шейн стоял у нее за спиной, причем так близко, что явственно ощущалось тепло его тела. Из-за ее плеча показалась его рука, она едва не касалась ее. Он был очень близок, так близок, что каждый вздох давался с трудом, воздух обжигал легкие.

«Успокойся. Остынь», – твердила Сесили про себя. Это совсем не сложно. Скоро он отойдет, и все прекратится.

Его пальцы, длинные и изящные, слегка дотронулись до красиво изогнутого смесителя, и вода полилась.

– Все просто, богатая девочка. Он включается одним мановением руки.

Однако Шейн не отходил.

Сесили закрыла глаза. Ею овладело горячее, безудержное желание – так было всегда, когда он и она находились в одном помещении, рядом друг с другом. Чтобы сохранить самообладание она стиснула край раковины.

– Ты на порядок или на два богаче меня.

Он вытянул обе руки и положил их рядом с ее ладонями, справа и слева от нее. Зажатая между мойкой и его руками, она опять оказалась в ловушке.

– Да, я знаю. Но рос я в совсем небогатой семье, и уж точно не в привилегированной.

– Ну и что? – Она сказала это только для того, чтобы вместе со словами вдохнуть воздух.

– А в результате наши с тобой взгляды на жизнь очень расходятся.

Повинуясь безотчетному желанию и какому-то смутному дискомфорту, вызванному его словами, Сесили коснулась смесителя. Струя усилилась, она тронула его еще раз, и вода перестал течь. Нельзя выпрямляться, напомнила самой себе Сесили, иначе она соприкоснется с Шейном.

– Очередной выпад в мою сторону.

– Просто констатация факта. Тебе самой это известно не хуже меня. – Он склонился над ее ухом: – Ты подходила к дверям моей комнаты прошлой ночью?

Она вздрогнула так, как будто ее ударило электрическим током. «Как он догадался? Как он догадался?» – стучало, словно молот, в ее голове.

Стараясь держаться как можно непринужденнее, она высокомерно бросила:

– Какая самонадеянность с твоей стороны!

Он рассмеялся и, к ее крайнему разочарованию, вдруг отступил назад.

За ее спиной раздавался стук собираемой им посуды. Сесили открыла дверцу посудомоечной машины. Прежде чем ставить внутрь тарелки, она быстро ополаскивала их под струей воды.

Они оба молчали, что должно было устраивать ее. Как только посуда будет вымыта, Сесили займется своими делами. Но она не удержалась от вопроса, который давно ее мучил. Его головокружительный успех, его роль в обществе возбуждали ее любопытство. Поскольку Шейн без всякого стеснения совал нос в ее дела, она решила, что теперь ее очередь: если играть, то играть по правилам.

– Как ты добился всего этого? На пустом месте, из ничего построить такую компанию?

Звяканье посуды за ее спиной вдруг прекратилось, но через мгновение опять возобновилось.

– Просто у меня не было выбора. Но ведь об этом, наверняка, подробно говорится в данных, которые вы накопали обо мне?

Отрицать было глупо и бессмысленно, тем более что накануне они оба признались в наличии сведений, которые собрали друг о друге.

– Это то, что сверху, а вот что под этим? То, что ты делал, это не секрет. Сперва тебя взял к себе в свой бизнес дядя, потом ты организовал свою собственную компанию. Вопрос в том, как тебе удалось достичь успеха.

Шейн поставил собранную грязную посуду на стойку и повернулся к ней лицом.

– Почему тебе так хочется это узнать?

Вопрос совсем не простой. Если она собиралась держаться от него подальше, то, задавая подобные вопросы, она сама сокращала расстояние между ними, сама шла на сближение. Но дело было в том, что Сесили действительно очень-очень хотелось понять, причем уже довольно давно, – об этом она даже размышляла прошлой ночью, – каким образом Шейн стал столь удачным бизнесменом. Она полагала, и не без оснований, что, раскрыв секрет его успеха, сможет добиться победы на своем политическом поприще.

По правде говоря, прежде всего он интересовал ее как человек, преодолевший невероятные, почти непреодолимые трудности.

Их глаза встретились, и она не отвела своих, а смело и прямо посмотрела на него.

– Признаюсь, ты пробудил во мне интерес. Мне даже нелегко подобрать нужные слова. Это удивительно, достойно восхищения. То, чего ты добился, настоящий сплав целеустремленности, напора и настойчивости – это не может не поражать воображение.

– Целеустремленности и настойчивости у тебя не меньше, если не больше, чем у меня.

Сесили сразу подумала о своих запредельных желаниях и целях. Постоянное неуклонное стремление к совершенству было неотделимо от нее. Сколько себя помнила, она всегда стремилась быть первой. Но это не было исключительно внутренней потребностью, скорее Сесили искала одобрения или похвалы со стороны. Обладая многими талантами, она ни один из них не отточила до совершенства.