Сумасшедший вампир - Дарья Фэйр

Майри тихо всхлипнула, но улыбнулась:

– Я рада, что Элни решил идти. Он всегда мечтал посмотреть мир. Знаешь, Даша, мы же почти все домоседы, так про фирей говорят. Но всегда найдётся среди нашего рода чудак, которому всё будет не то и не так. Элни, он как раз чудак. А я знаю, что если чудака не отпустить, он всю жизнь потом будет несчастным. Так что я рада, что он уходит, хотя, конечно, я буду очень скучать!

Последнюю фразу Майри проговорила, уткнувшись носом в передник, и опять начала всхлипывать. Элни ещё раз обнял её, приглушив всхлипывания, а затем твёрдо отстранил и подошёл к пони.

– Его зовут Мохнатик, мне его на день рожденья подарили лет пять назад. Он тоже не отсюда, его ещё жеребёнком с караваном привели, так что думаю, мы все будем рады новому путешествию.

Фирь выглядел почти торжественно, но, глядя на его сестру, я сама чуть не прослезилась. Уже хотела было попытаться его отговорить, но тут Майри, наконец, отняла руки от лица, вытерла слёзы и улыбнулась.

– Ну, вам пора в путь, – в нос проговорила она, – я желаю вам доброго пути, ровных дорог и верных друзей! Берегите себя!

Я не выдержала и бросилась обнимать её. Она обвила мою шею крошечными влажными ладошками и прижалась ко мне, напоминая крохотную птичку. Даже страшно, такая хрупкая! Нужно очень аккуратно, чтобы не сломать ей косточки своим неуклюжими огромными лапами. Потом пришла очередь Элни, он в который раз прижал к себе сестру, но теперь она уже не плакала.

Всё, пожалуй, действительно пора в путь. Элни отвязал Мохнатика, и мы пошли по дороге, ведущей из деревни в неведомые дали. Майри махала нам, пока мы не скрылись из виду.

Элни молчал и шёл с гордо поднятой головой, но я краем глаза видела, как он, стараясь, чтобы я не заметила, вытирал предательские слёзы и шмыгал носом.

Дорога шла под гору, впереди раскинулись поля, а за ними леса. Вдалеке еле-еле сквозь марево виднелась одинокая гора, как раз там, куда мы направлялись. Я тактично не стала говорить с Элни, пока он продолжал вытирать нос, но вскоре любопытство пересилило грусть, и он стал всё чаще вертеть головой и размашистее шагать. Солнце встало, а мы как раз вошли под сень леса, и дальше наш путь лежал по утоптанной тропинке, раскрашенной солнечными узорами от колыхавшейся листвы.

Это было на руку – ближе к полудню, солнце стало сильно припекать, и мы спешили скорее пройти открытые участки леса, чтобы вновь укрыться под сенью деревьев. Я в одной рубахе и джинсах потела и постоянно откидывала выбившиеся из косы локоны с мокрого лба. Толстовку повязала на пояс, и всё равно было жарко. Если б не Элни, и рубаху бы сняла.

Местность не баловала нас разнообразием: лесок-полянка, полянка-лесок. Тропа упрямо шла ровно вперёд, почти не петляя. Она была широкой и утоптанной. Видимо, она и считалась главной дорогой к Дубам, по которой ходили торговые караваны, хотя мне в это верилось с трудом, по ней едва ли прошла бы телега! Но фирь подтвердил мою догадку, сославшись на то, что к ним просто с того года никто не захаживал, вот тропка и заросла.

Через час ходьбы, я стала чувствовать сонливость, а к полудню зевала, как львица в зоопарке, разевая пасть и сопровождая её закрытие выразительным рыком. Увидь моя мать такое грубое нарушение этикета, с ней бы удар сделался, и я, думая об этом, разевала рот ещё шире. Не желая того, фирь подхватил моё настроение, и к часу дня, мы одновременно, не сговариваясь, улеглись на полянке – привал.

Не заснули только благодаря Мохнатику. Этот милый гнедой пони, с чёрным хвостом и такой же чёрной чёлкой, прикрывавшей огромные наивные глаза, смотрящие с доверчивым обожанием на хозяина, что казалось, ещё чуть-чуть, и пони бросится его облизывать как собака, позволил себе ужасную фамильярность. А именно: начал жевать мои волосы, приняв их за что-то, видимо, крайне вкусное. Это согнало сон и с меня – понятно почему – и с Элни, потому что он разом узнал штук десять новых и заковыристых ругательств в стиле моего папаши, и тихонечко повторял их, пытаясь запомнить. Видимо, чтобы когда-нибудь впоследствии поразить познаниями какую-нибудь даму.

Мы сели и решили хотя бы пообедать. Пока разбирали запасы, собранные в дорогу заботливой Майри, я прислушивалась и приглядывалась и заметила, что тут прохладнее, а невдалеке раздаётся весёлое журчание.

– Элни, здесь где-то недалеко речка?

– Ага, – подтвердил фирь, – мы почти на берегу Летящей, дальше наш путь пойдёт вдоль её русла. Я сам там не был, но отец мне рассказывал. А сам я дальше этого места и не ходил, считай. Так, только в речке искупался, и назад. Папу провожал как-то.

– Он у тебя путешественником был?

– Ага. Пол Силура исходил, – с гордостью подтвердил фирь.

Я улыбнулась, а потом задумалась, поглощая картошину с солёным огурчиком.

– Элни, а почему мы идём туда?

– Это в смысле? – не понял фирь.

– Ну, я же не знаю, что за Ирт такой, – улыбнулась я, прожёвывая, – а направление приблизительное только помню: на юг.

– На какой юг??? – опешил он. – Ты же на север показывала!

– Нет, я на юг показывала! – возразила я, тыча пальцем вперёд.

– Даша, там север, – фирь недоумённо смерил меня взглядом.

Я запнулась. Солнце же вон, с востока на запад тянется, восток слева, закат справа, значит, впереди юг. Или не так? Решительно встала и обошла замшелый пень, чтобы, как учили, проверить стороны света. Вот хоть убей, не понимаю! Он весь мохнатый со всех сторон, вообще разницы не вижу, что с севера, что с юга…

– Элни, объясни, а?

– Так и знал, что нельзя тебя одну отпускать, – довольно улыбнулся фирь.

Оказывается, здесь действительно север был на юге, а солнце двигалось в обратном направлении. То есть по нашим меркам вставало на западе, а садилось на востоке. Ну и ладно, скоро лето, не замёрзнем! Идти нам предстояло как раз на север, в любом случае, тракт был только один.

– И что у нас по плану? – спросила я, продолжая нехитрую трапезу после объяснений фиря. – Не знаешь, что там впереди?

– Ну, в общем-то, не очень, – смутился Элни, – я карту решил не брать, она ветхая-ветхая, там половину не видно уже, а новую раздобыть не успел. У нас как-то не особо ими пользуются. Но мы точно не заблудимся! Тракт у нас здесь всего один пока, как раз на север прямо. Мы отсюда будем идти дня три. По берегу Летящей сначала, потом к Трисне выйдем.

– Трисне?

– Ага, это река самая большая в Силуре. Там ещё озеро больше, всегда хотел посмотреть! В него вливаются Летящая и Малая Трисна, а оттуда уже течёт Великая Трисна, – я впечатлилась, а фирь продолжал, довольный, как он мне тут всё по-умному рассказывает, – там мы перейдём реку и пойдём дальше на север по тракту. За день дойдём до Великой горы, а там, если повезёт, переночуем в Приюте.

– Хорошо хоть не «Роковой» горы, – усмехнулась я. – А что за Приют? Это постоялый двор?