Попаданец 2.0 - Александр Шапочкин

– Вот дела. У самого Трона живут, а о Элоре ни сном ни духом, – удивился воин.

– У наших ворот – всегда хоровод, – ответил я одной из поговорок деда Тараса. – Может потому, и не знаем о нём, потому что у этого самого Трона живём… Слушай, Лех, а у вас нет случаем каплевидных щитов, а то все эти мне как-то…

– Может быть, может быть. Слыхал я, что змееборцы вообще ни в кого не веруют, а они же ваши соседи, – задумчиво потеребил свой ус мужчина. – А по поводу щита… Знаешь, есть у меня один, да только сладишь ли ты с ним? Может, всё-таки стандартный круглый?

– Не… – я отрицательно покачал головой, выравнивая растревоженную стопку. – Мне бы ещё темляк для молота и карабин, пружину или петлю на пояс.

– За этим дело не станет, – капитан подошёл к массивному шкафу-сейфу и, сняв с пояса вязку ключей, быстро нашёл нужный. – А по поводу карт, коли не знаешь ничего… называются они «стигмы», их ещё Первый Святой Престол ввёл. Давным давно – до прихода в наш мир эльфов. Престол следит за тем, чтобы все люди занимались своим делом, а что кому и как делать – на то воля всевышнего.

– Тихий бред… – прошептал я, но собеседник услышал.

– Ты бы поаккуратнее был, парень, – тебе ещё жить и жить, а за такие слова можно и головой поплатиться. У нас-то ещё всё более-менее, маги святош в узде держат, а вот в других странах… Вот, держи, – отодвинув запрятанный в шкафу вполне приличный набор готических лат пехотного образца, Лех вынул из его глубины слегка вытянутый щит гербовой формы. Не такой большой, как хотелось бы, но на мой взгляд, вполне приемлемый. Дубовая основа, обитая стальными полосами, с выпуклым тазиком по центру, ярко-оранжевая, как и табард Леха, разрисованная какими-то узорами, разобрать которые я просто не мог.

– Подойдёт? – спросил воин, помогая навесить щит на предплечье и немного подтягивая по руке приворотной ремень, ладонь удобно легла на обмотанную кожей металлическую скобу. – Подойдёт! Как на тебя делали.

Щит действительно сидел в руке идеально, да и баланс был почти привычным, не то что с его круглыми собратьями. Сделав пару взмахов и подвигав рукой, я размотал закреплённый на небольшом рожке ремень и попробовал подвесить его себе на спину.

– Хорошая штука… – задумчиво произнёс я. – А что ж она у вас в сейфе-то пылилась?

– Да, – отмахнулся капитан и ткнул большим пальцем себе за спину. – Его вместе с доспехами Жако прицельно для меня заказал, да вот только видишь, не привычен я к такой сбруе, да и со щитом круглым с молодости бегал…

– Понятно, – мы подходили к главному, а потому, приняв из рук Леха петлю для молота и закрепив её на поясе, я покрутился, попрыгал и как-то невзначай спросил: – И во что же мне всё это обойдётся?

– М-м… – капитан задумался, прищурил один глаз, а затем махнул рукой. – За половину золотого.

Вот хитрец. Видел же, сколько у меня с собой денег, когда я перекладывал монеты из кармана халата в мешочек, прикинул примерно, вот и получились экспроприированные мною у умирающего карлы пятьдесят серебряных. Плюс мелочь, доставшаяся мне от парня в женском тряпье.

– Дядь Лех! Я, я в конюшнях всё проверил, – перебив мужчину, в арсенал вихрем ворвался Бруно. – Нетуть там Игоши! А что это вы тут делаете?

Оруженосец застал нас в тот момент, когда я по десяткам высыпал монетки перед капитаном, а тот, даже не дожидаясь появления на столешнице всей суммы, сбрасывал их по одной в собственную мошну.

– Бруно, мальчик мой, подожди нас за дверью!

– Э!! – парень неотрывно смотрел на меня, открыв рот, словно баран, увидевший новые ворота, он и не подумал подчиниться своему капитану.

– И последняя, – произнёс я, выкладывая перед насупившимся Лехом последнюю монетку.

Тот не глядя кивнул и сгрёб её, а я тем временем, крякнув, взвесил явно похудевший мешочек. За исключением пригоршни меди, у меня осталось всего три серебрушки, но вообще-то я был доволен своими финансовыми вложениями. В отличие от пресловутой деревянной киянки, мой новый молот был «настоящим» оружием, а щит приятно оттягивал спину, заставляя меня чувствовать себя в безопасности.

– Так, – сурово произнёс резко замкнувшийся капитан, – все на выход. За дублет не волнуйся, Нана хорошая рукодельница, да и вообще женщина обязательная. Не ляжет спать, пока твою просьбу не выполнит.

– Да я и не волнуюсь, – хмыкнул я, направляясь к дверному проёму, который полностью перегораживала массивная фигура Бруно. – Ещё раз спасибо за…

Я ожидал, что оруженосец пропустит меня, но вместо этого получил сильный толчок в плечо, который заставил меня отступить на шаг и с удивлением посмотреть на перекошенное яростью лицо парня.

– Снимай! – прорычал он.

– Чего? – не понял я.

– Бруно! Немедленно прекрати! – рявкнул старый воин, но парень лишь метнул на него пылающий праведным гневом взгляд.

– Не мешайте мне, дядь Лех! Богоугодное дело делаю! – и повернувшись ко мне, выдохнул мне прямо в лицо, вместе с не шибко свежим пряным дыханием: – Снимай щит и оружие, святотатец! Это не твоё… Твоя стигма – двуручный молот!

– Парень, ты там в конюшне головой не ударился? – нахмурился я, сделав ещё одну попытку обойти оруженосца, и снова сильный тычок, на сей раз в грудь, заставил меня отступить.

– Бруно! – почти прорычал капитан. – Ты что это удумал! Знай, что ты будешь наказан!

– Снимай! – не обращая на его слова внимания, велел мне парень. – Или я сделаю это сам, а тебя как рыцарь прилюдно накажу за поругательство веры!

Произнеся это, он положил руку мне на плечо, и вот тут меня накрыло.

– Руку убрал! Считаю до трёх! Раз… – тоном, от которого обычно пробирало даже Таньку, произнёс я. – Два…

– Ты не понял, – прогудел оруженосец. – Отец Викторио предупреждал меня, что святотатцы и вероотступники не понимают нормальных слов…

– Три! – холодно сообщил я, опуская свою ладонь на лапищу паренька.

Взять этого недоросля на простейший болевой, уронить с подсечки и довести руку до хруста в зажатых могучими мускулами суставах оказалось плёвым делом. И тем не менее Бруно взревел от нестерпимой боли, только когда я почувствовал, что сейчас ещё немного и я сломаю ему руку. Пыхтя, попытался пересилить меня, а затем и вовсе встать, стряхнув тщедушного по его меркам человечка, вот только насколько бы он ни был силён, с коленом, придавившим ему позвоночник на уровне поясницы, сделать это было непросто.

– Ты бы мне паренька не портил, – раздался сбоку голос капитана. – Негоже, когда гость в чужом доме поднимает на хозяина руку.

– Напомните-ка мне, а что происходит с хозяевами, когда они сами нарушают законы гостеприимства? – холодно парировал я, боковым зрением наблюдая за капитаном.

– У благородных обычно всё сводится к кровной вражде между родами… – дёрнул плечом воин. – Но это не твой случай, парень. Мордой не вышел, да и сомневаюсь я, что в тебе течёт хоть капля голубой крови.