Тайна визиря Шимаса - Шахразада

– Позволишь ли ты, мудрейший?

– О да, Хазим, я жду твоего слова.

– Диван готов согласиться с этим проектом – каждому из нас известны рвение уважаемого Ахматуллы и его особо пристальное внимание, которое он уделяет талантливым юношам…

Шимас кивал, но его ухо отлично расслышало крохотную паузу перед словом «внимание», которую все же сделал первый советник.

– …И ждет одного лишь одобрения великого визиря. Могу только сказать, что достойнейший Ахматулла давно уже готовит этот проект и что каждый из нас прекрасно знаком и с резонами уважаемого попечителя заведений призрения, и с его расчетами.

– Ну что ж, ваше одобрение отрадно для моего слуха. Хочу лишь обратиться к достойному казначею. Что он скажет? Ибо сумма, о которой просит уважаемый Ахматулла, весьма велика. По силам ли будет нашей казне это достойное всякого уважения дело?

Казначей поднялся с подушек. Его узкое личико сложилось в угодливой гримасе, а глаза заблестели.

– Достойный диван, достойный визирь, почтеннейший Ахматулла! Я, как казначей нашей прекрасной страны, считаю подобное начинание более чем правильным. О да, оно потребует немалых вложений. Но любые вложения окупятся, когда талантливые юноши выучатся и вместо нас, седых и согбенных, станут у кормила страны. Ибо нет ничего более достойного, чем готовить себе смену! И это равно справедливо и для мастера, который с малолетства учит сына ремеслу, и для страны, которая (пусть отбирая более чем придирчиво, но все же найдя) готовит смену каждому из сановников, дабы цвела в веках великая и прекрасная страна Аль-Миради!

– Достойные слова. Достойные мысли. Благодарю тебя, уважаемый казначей. Позволю себе еще раз спросить высокий диван – одобряет ли он проект уважаемого Ахматуллы и согласен ли ассигновать на него просимую сумму?

Мудрецы закивали.

– Воистину велика щедрость ваша, о мудрейшие. Она ни в чем не уступает вашей справедливости. И за это я, визирь Шимас, от всего сердца благодарю. Радуйся же, достойный Ахматулла: сегодня весь диван почтил твое радение о будущем страны заслуженной наградой – ты будешь строить новый приют. И уже сейчас я поручаю тебе начать поиск талантливых юношей.

Ахматулла прижал руку к сердцу и поклонился.

– Это величайшая честь для меня, мудрейший из мудрых. Благодарю я и весь диван за то, сколь глубоко вы проникли в суть вещей и сколь точно поняли мои опасения за судьбу несчастных, выброшенных за порог жизни юношей…

– Достойный Мурад, тебя я прошу записать сегодняшнее единогласное решение дивана. Тебе, первый советник по зодчеству, я повелеваю принять на себя все заботы, связанные с сооружением приюта. Я постараюсь следить за тем, сколь быстро он вырастет и сколь успешно будут учиться там талантливые юноши, будущее нашей страны.

Советники и мудрецы вновь кивали. На их глазах совершалось настоящее чудо – визирь, тупой и недалекий верзила, запутывался в хитро расставленных силках.

– Почтенный Ахматулла, также я прошу тебя, пока строительство приюта еще не окончено, заботиться об отобранных юношах. Быть может, понадобится дать им кров; быть может, необходимо будет показать кого-то лекарям. Не скупись, ибо ты станешь заботиться о будущем державы.

Ахматулла поклонился еще ниже. На губах его играла улыбка, которую только слепой болван не назвал бы улыбкой сладостного предвкушения. О да, теперь он может вполне законно, более того, по велению дивана и визиря, населить свой дом мальчиками… Которые, конечно, являются будущим страны, но и сейчас уже могут удовлетворить утонченные вкусы самого Ахматуллы.

Шимас сделал вид, что собирается покинуть диван. И разумный Мурад, который теперь был готов броситься за Шимасом даже в жерло вулкана, правильно истолковал его намерение.

Он встал и, сделав шаг вперед, низко поклонился визирю.

– Прости ничтожного раба, мудрейший. Но сегодня в комнату писцов стража доставила мальчишку, который дрожал и плакал. Он сказал лишь, что сбежал из какого-то скверного дома, и больше не промолвил ни слова. Быть может, этот несчастный сможет отправиться с уважаемым Ахматуллой – нельзя же, в самом деле, наказать его лишь за то, что он решил спасти свою жизнь.

– Вели стражникам привести сюда мальчика. Мы выслушаем его и примем решение. Быть может, у достойного попечителя уже сегодня появится первый опекаемый юноша.

Ахматулла исправно кивал, ничуть не меняясь в лице. Столь же благостно кивал и улыбался первый советник.

Послышались тяжелые шаги стражи, и вместе с двумя дюжими воинами в диван робко вошел мальчишка. Его нельзя было назвать изможденным и несчастным, но более всего разумно было бы сказать, что он весьма запуган и определенно чего-то боится.

– Ну что ж, малыш, – благодушно заговорил Шимас, – расскажи-ка нам, почему ты…

Но мальчик не слышал слов визиря. Он испуганно поднял глаза на сидящих вокруг суровых мужчин и вдруг закричал:

– Это он, он! Я же просил, спасите меня… А вы решили отдать меня ему!

– Кто он, малыш? И почему ты так кричишь? – вполголоса спросил визирь. Увы, он прекрасно знал, о ком говорит беглец.

– Этот презренный держал в подвале меня и еще четверых мальчишек… Я убежал, когда его слуга вел меня к нему в опочивальню… Он… он бьет нас! А потом заставляет выполнять все… все свои прихоти…

Мальчишка залился слезами и уткнулся в живот стражника. Диван молчал. Позеленевший Ахматулла вскочил и закричал:

– Я вижу этого гаденыша первый раз в жизни! Все это клевета! Я буду жаловаться халифу!

Но диван молчал. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы поддержать никчемного попечителя.

Тогда заговорил визирь:

– Стража, увести малыша! Достойный Мурад, проследи, чтобы его отправили в мой дом.

Когда старшина писцов вышел, Шимас обвел глазами собрание и остановил свой взгляд на окаменевшем Ахматулле.

– О мудрецы… Должно быть, я что-то неверно понял, но… Выходит, что мы сейчас, всего несколько минут назад, выдали немалые деньги ничтожному из ничтожнейших, растлителю малолетних?

Диван молчал.

«Одним меньше», – подумал Шимас и еще раз обвел глазами безмолвных мудрецов.

Халида неторопливо шла по узенькой улице Яблонь. Она бы торопилась, конечно, но сил у нее уже почти не осталось – ведь сегодня она обежала, должно быть, полгорода. Сначала вместе с Заирой перенесла ее многочисленные пожитки в дом родителей Заиры. Потом, сопровождаемая все той же Заирой, нашла Саиду и провела в беседе с ней не один час. Потом… О, потом она наконец добралась до собственного дома. Но и там не осталась надолго – пора было проучить сластолюбивого Сулеймана, коллекционировавшего красавиц, словно драгоценные камни.

О, как скривился вчера вечером Шимас, когда Халида рассказала ему о проделках «жениха»-звездочета!