Мой очаровательный враг - Джейн Донелли

Тут вмешался Кевин:

— Кажется, моя жена уже сказала вам, что после того разговора больше не видела мисс Роджерс, — сухо сказал он.

— Да, именно так она и сказала.

Мэгги вдруг вспомнила, что знает инспектора чуть ли не всю жизнь. При встрече они неизменно раскланивались. Само собой, сталкивались они не часто, но Мэгги неизменно считала Грэхема на редкость приятным человеком. Теперь он больше напоминал ей затаившегося в засаде хищника. На лице его играла улыбка, больше похожая на злобный оскал. По крайней мере, так казалось перепуганной Мэгги. Он перевел глаза на Кевина:

— Скажите, вы собирались в субботу вечером встретиться с мисс Роджерс?

— Нет, — отрезал Кевин.

— А между тем она именно так намекнула миссис Макнейл.

Да, подумала Мэгги. Кто бы ни был этот доброжелатель, сообщивший обо всем инспектору, он позаботился передать ему все слово в слово.

— Вас явно ввели в заблуждение, — твердо сказал Кевин.

— А где вы были в субботу вечером, сэр?

«Боже, да ведь мы для него — хорошенькая парочка подозреваемых», — едва сдерживаясь, чтобы не дать волю истерическому смеху, подумала Мэгги. Только бедняга инспектор пока никак не может решить, на ком же остановиться. Не стоит так сжимать кулаки… Он может это заметить и тогда на роль убийцы выберут меня. А если Кевин вытащит платок и вытрет лоб — тогда его.

— Работал, — ответил Кевин.

— В одиночестве?

— Некоторое время да. Потом пошел в клуб и провел там около часа.

— И все это, так сказать, на территории лаборатории?

— Да. Примерно с шести часов вечера.

— Может быть, вам известно, что мисс Роджерс в последний раз видели живой и здоровой вечером около семи. Да, вот еще что. Насколько мне известно, вокруг территории тянется довольно высокая изгородь. Так что войти или выйти можно только через ворота?

— Именно так.

— И однако нельзя отрицать, что высокому, сильному мужчине вполне по силам без особых хлопот перебраться через эту изгородь, не так ли?

— Позвольте заверить вас, — очень спокойно сказал Кевин, — что у меня не было ни единой причины перебираться через изгородь… ни для того, чтобы встретиться с мисс Роджерс, ни для того, чтобы убить ее.

— Конечно, конечно, сэр, я понимаю. И все же, бедняжка стала… как бы это сказать? Причиной некоторых разногласий между вами и вашей женой. Поэтому крайне печально, что вы выбрали именно этот вечер, чтобы поработать в одиночестве!

Издевается, с раздражением подумала Мэгги. Играет с нами, словно сытый кот. И скорее всего, ничуть не сомневается, что это сделал один из нас.

— У меня тоже нет алиби на вечер субботы, инспектор, — с вызовом сказала она.

— Неужели? А почему вы мне об этом говорите?

— Но вы ведь меня так и так спросите, верно? Весь вечер и всю ночь я была дома, и тоже совершенно одна.

— Никто не приходил?

— Ни одна живая душа.

— Вы не станете возражать, — вдруг очень мягко спросил инспектор, — если мы осмотрим дом?

А что толку возражать, устало подумала Мэгги. Они придут еще раз, на этот раз с ордером на обыск. Да ради Бога, пусть ищут! Им нечего скрывать. Интересно, он что, решил, что Эйлин убили прямо здесь, в доме? И если да, то где? Здесь? В прихожей? А может, в кухне?

— Сколько угодно, — пробурчал Кевин. — Дом в вашем распоряжении.

— Премного благодарен.

Сидя в гостиной, Мэгги невольно прислушивалась. По всему дому шелестели шаги. Подъехала еще одна полицейская машина. Инспектор Грэхем, дав всем какие-то инструкции, провел всех в дом.

Это было похоже на какой-то чудовищный спектакль. Само собой, они ничего не смогут найти, но по какой-то непонятной причине, зная, что по дому рыщет полиция, Мэгги никак не могла успокоиться. Вскоре она поймала себя на том, что мечется из угла в угол, как загнанный в клетку зверь, и виновато улыбнулась Кевину.

— Бог ты мой, что это я? Эти тупицы сочтут ее улыбку за признак вины.

Мэгги понимала, что находится на грани срыва. Не улыбнись она, и скорее всего дело кончилось бы истерикой. А может, вместо того чтобы плакать, она бы выскочила в прихожую и закричала на весь дом так, чтобы у этих ищеек волосы встали дыбом.

— Смотрите на меня, — вопила бы она, — смотрите! Неужели я похожа на исчадие ада, которому нипочем изуродовать девушку? Или это мой муж похож на чудовище?

— Это их обязанность, дорогая, — устало сказал Кевин. — Они скоро закончат, вот увидишь. Это не займет много времени. — Подойдя к ней, он ласково обнял жену за плечи. — Ну, ну, не волнуйся так.

— Господи, да разве это возможно?

— Я понимаю. Если бы хоть кто-нибудь был с тобой той ночью!

Губы ее дрожали. — Ну не могла же я знать, в самом деле, что мне понадобится алиби! Знай я, так пригласила бы Валду. А так я попросту выпроводила ее, даже не пустила на порог, когда она зашла узнать, как я себя чувствую!

Он крепко обнял ее к себе. Прижавшись к Кевину, Мэгги тихо шепнула:

— Ты ведь не думаешь, что это сделала я, правда? Да, я крикнула ей, что готова убить ее! Я сказала Валде, что с радостью бы это сделала, но ведь это не так, слышишь! Я бы никогда не смогла!

— Дорогая, не терзай себя! И ты вовсе не обязана рассказывать мне об этом!

Раздался негромкий стук, и в дверь просунулась голова инспектора.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Позвольте вас потревожить… эта комната…

Они отправились на кухню. Кевин сварил кофе и заставил Мэгги выпить чашку, хотя она дрожала так, что зубы то и дело клацали о ее край. Господи, с тоской подумала она, что за жуткий день! Сначала — известие о смерти Эйлин, а теперь еще и это! По всему дому рыщут чужие люди, копаются в ее вещах в надежде обнаружить что-то, что так или иначе свяжет ее с убийством.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем они закончили, хотя, конечно, это было не так. Инспектор еще пару раз заглядывал к ним: вначале для того, чтобы попросить ключи от машины, второй раз — чтобы отдать.

— Надеюсь, вы не забыли осмотреть бардачок, инспектор? — едко спросила Мэгги. — Может быть, вам на глаза попалась пудра? Или губная помада? Или что-то еще из вещей Эйлин?

— Нет, — улыбнулся он. — Скажем так — нам не слишком повезло. Да и потом, если честно, то мы скорее рассчитывали обнаружить один-единственный волос, или след помады, или, скажем, клочок ткани… словом, что-то настолько мелкое, что различить его можно только под микроскопом.

— Но вы ничего не нашли. И не найдете.

Он с философским спокойствием пожал плечами:

— Что же, это еще ничего не доказывает. Разве только позволяет предположить, что если что-то и лежало в бардачке, так это «что-то» было завернуто в бумагу или пакет.