Тринадцатая Ева - Антон Леонтьев

Если он был Шерлоком Холмсом, то Марина Аристарховна была его Ватсоном. Точнее, мисс Марпл, которая обладала массой связей, поразительным чутьем и природной смекалкой. И, как отлично знал Дмитрий Иннокентьевич, была предана ему как собака.

Марина узнает, Марина добудет информацию. Он же занялся тем, что стал анализировать факты. А они свидетельствовали о том, что над Евой нависла смертельная опасность.

Да, именно смертельная…

Чтобы подстегнуть когнитивный процесс, доктор выпил еще водки. Потом, кажется, еще. А затем сам не заметил, как повалился на софу и заснул. Разбудила его верная Марина, у которой были ключи от его квартиры и которая, как выяснилось, пыталась до него дозвониться, но не смогла и поэтому приняла решение нагрянуть с визитом к своему работодателю.

– Ах, Мариночка Аристраховночка! – произнес доктор Чегодаев, чувствуя, что язык у него еле ворочается. Так он напивался только однажды – в день похорон Жени.

И, наверное, по этой же причине напился и сейчас: потому что боялся, что может потерять Еву.

Или что уже ее потерял…

– Дмитрий Иннокентьевич! – заявила верная секретарша, вырывая у него из рук пустую бутылку из-под водки. – Господи, что с вами!

– Я напился! – сказал доктор и вдруг заплакал. Затем, кажется, опустился на ковер, попытался обнять обтянутые капроновыми чулками ноги Марины Аристарховны и излил ей – то есть, конечно, им, ногам, – свое сердце. Он любит Еву и не простит себе, если она, как и Женя, погибнет.

Причем погибнет по его вине!

А дальше боевитая секретарша запихала его под душ, причем не особо церемонясь и прямо во фраке (он так его и не снял, вернувшись с приема). Врубив ледяную воду и плотно закрыв кабинку, секретарша-садистка сказала:

– Приходите в себя, шеф! Когда придете, вымойтесь и выходите. Будем пить кофе!

Дмитрий Иннокентьевич протрезвел – то ли от ледяного душа, то ли от действий Марины Аристарховны. И долго не выходил из ванной, надеясь, что она уже ушла. Потому что смотреть ей в глаза после случившегося было стыдно.

– Вы там не захлебнулись, шеф? – услышал он стук в дверь и ее командирский голос. – «Скорую» с реанимационной бригадой вызвать не требуется? Халат я нашла у вас в шкафу и положила на пороге!

Наконец он вылез из-под душа, воровато заграбастал халат, сетуя на то, что вся остальная одежда полностью промокла. Не появляться же перед собственной секретаршей в банном халате!

Впрочем, после того как он обнимал ее за лодыжки и твердил о своей неземной любви к Еве, ему терять уже нечего. Да и после того, как она во фраке запихнула его под ледяной душ…

По всей квартире восхитительно пахло кофе. Марина Аристарховна ждала его на кухне, обставленной по последнему слову техники и доктором Чегодаевым не используемой. Когда-то он обожал готовить – для Жени и вместе с Женей. А после ее смерти…

А после ее смерти так и не прикасался к плите в новой квартире (оставаться в старой было выше его сил), благо мог позволить себе посещать каждый день рестораны.

– Садитесь, шеф! – Марина указала ему на стул, и Дмитрий Аристархович послушно исполнил то, что от него требовалось. Она поставила перед ним кружку черного кофе и поставила тарелку с поджаренными, промасленными блинчиками.

– Это вы испекли? – изумился доктор, а секретарша скупо усмехнулась.

– Что, разве я не произвожу впечатление особы, которая может печь блины?

– Что вы, что вы! – засуетился психоаналитик и схватил сразу два блинчика. Они были просто пальчики оближешь! А кофе… такого кофе доктор еще никогда не пробовал.

– Но почему на работе вы готовите другой? – изумился он с набитый ртом, да так, что вышло что-то невразумительное. Но Марина Аристарховна его поняла.

– Потому что у вас имеется эта ужасно навороченная и безумно дорогая машина! Которая шипит, пыхтит, квакает и питается этими разноцветными капсулами. Кофе же надо готовить по старинке!

– Выбросим машину! Вместе со всеми разноцветными капсулами! – заверил ее доктор.

А потом вздохнул и принялся неуклюже извиняться.

Марина Аристарховна подняла руку, пресекая его излияния:

– Дмитрий Иннокентьевич, мы ведь уже знакомы определенное количество лет! Я знала, как вы страдали, потеряв вашу супругу. И не вам извиняться передо мной за то, что вы снова полюбили. Я очень за вас рада!

Чувствуя небывалую нежность к этой женщине, Чегодаев пробормотал:

– Какая вы все-таки необычайная! Другая давно бы от меня ушла! Вы все знаете обо мне, я же о вас – ничего! Хотя теперь знаю, вы – самая лучшая секретарша на свете! Да что там, во всей Вселенной!

Марина от этих слов зарделась словно маков цвет, а потом произнесла:

– Я выполнила ваше поручение. Мне удалось разыскать одну женщину, которая до недавнего времени работала в особняке четы Юнгштедт. И она готова поведать кое-что интересное!

Доктор хотел было расцеловать секретаршу, но потом решил, что лучше не надо. Похоже, Ватсоном была вовсе не она, а он сам. А Марина – Шерлоком Холмсом и Эркюлем Пуаро в одном флаконе.

– Так давайте же с ней поговорим! – вскричал доктор, а секретраша качнула головой:

– В полчетвертого утра? Предлагаю все же подождать хотя бы до восьми. Кстати, я с ней договорилась, что в восемь она сюда подъедет, вас ведь устроит?

Дмитрий Иннокентьевич снова едва не встал и не расцеловал Марину. А потом выложил ей все, что у него накипело на душе. И все, что ему удалось узнать.

Секретарша задала несколько тонких уточняющих вопросов, а когда доктор завершил повествование, сказала:

– Вообще-то подобными делами должна заниматься полиция, но в данном случае вы сделали правильно, что не подключили правоохранительные органы. Потому что я не сомневаюсь в том, что такой человек, как Юнгштедт, имеет связи на самом верху и поистине неисчерпаемые финансовые ресурсы.

Дмитрий Иннокентьевич кивнул и, съев последний блинчик, вдруг понял, что слопал все в одиночку, не поделившись с гостьей. Та же, заметив его смущение, заверила, что сидит на диете.

– Это все равно для вас было, шеф! Но вернемся к нашей истории… Перескажите мне еще раз содержание разговора Юнгштедта и профессора Васильева-Дельгадо!

– Что гадо так гадо! – промолвил мрачно доктор и, сконцентрировавшись, изложил то, что услышал в мужской уборной.

– Значит, она в руках у профессора! – констатировала Марина. – Вы же сами слышали, как олигарх сказал: «Поэтому ее и поместили к вам». У него имеется частная клиника?

Доктор вскочил и прошелся по кухне. Как же он сам об этом не подумал!

– У профессора имеется своя консультация в самом центре. Ева там!