Запоздалый приговор - Фридрих Незнанский

Незаметно подошел Новый год. Москва зажглась праздничными огнями. Римма с удивлением обнаружила, что не испытывает радостного предчувствия этого торжества. Совсем недавно Новый год был ее любимым праздником. Сейчас же она равнодушно смотрела на сверкающие витрины магазинов. Прогуливаясь в свободное время по городу, она думала о Викторе, представляла, что вот сейчас он идет рядом с ней, такой же высокий и красивый и такой же внимательный, ничуть не изменившийся с момента их расставания. Один раз она даже поймала себя на том, что Негромко разговаривает с ним. Если бы она рассказала об этом Светлане, та однозначно решила бы, что ее лучшая подруга потихоньку сходит с ума.

«Так больше нельзя. Надо что-то делать. Как-то отыскать его», — размышляла Римма й отчаянии.

Но что она могла сделать?

31 декабря вечером они закрылись пораньше — Алекум решил устроить на «фирме» скромный банкет для своих. Назим помог девчонкам накрыть стол. Закусок и салатов хватило бы на роту проголодавшихся солдат. В центре гордо высился гигантский ананас с торчащими кверху зелеными перышками, на которые Светка нацепила дождик.

— Вместо елки! — прокомментировала она свои действия.

Тут как раз ввалился Роман. На норковой шапке и плечах дубленки снег, в руках пушистая елочка, глаза светились торжеством.

— Вот! — Он поставил елочку на разделочный стол, укрепил в деревянной лапе, волшебным образом выуженной из-под этого же стола. Расплылся в своей белозубой улыбке. — Теперь все по-настоящему. Света, наряди ее.

— Чем? — то ли удивилась, то ли растерялась та.

Роман молча, как фокусник, достал, опять же из-под стола, запечатанную коробку.

— Вот теперь все как у людей, — заметил Назим.

— Рома, ты просто чудо! — умилилась празднично сверкающей елочке Светка и чмокнула своего кавалера в щеку.

Вошел Алек. С серьезным видом поставил у стены картонный ящик с выглядывавшими из него опечатанными фольгой горлышками бутылок.

Спустя час, когда под праздничные тосты опорожнили две бутылки шампанского и одну коньяку (его пили исключительно мужчины), Светлана подмигнула Римме:

— Пошли покурим в зал, а то здесь скоро дышать будет нечем.

— Так я же… — начала было Римма.

— За компанию.

Они вышли, оставив мужчин наедине с новой бутылкой. Светка присела за ближайший столик, раскурила сигарету.

— Ты ничего не заметила? — спросила, выпуская в потолок струю дыма.

Римма, конечно, заметила: Алек был особенно внимателен к ней, ухаживая за столом, подкладывал в ее тарелку нарезки и салаты и как-то уж очень близко сидел, можно сказать, прижимался, то и дело заглядывал в глаза. Вроде и не был пьян. А в глазах его сверкали похотливые огоньки. Она была уверена, что именно похотливые. Такие не спутаешь.

— Алек как-то странно ведет себя, — ответил она, немного подумав, стоит ли высказываться об этом. Светка могла ее высмеять. Но та заявила с полной серьезностью:

— Не слепая. Вижу. Думала, что до тебя не дойдет.

Римма посмотрела на нее широко открытыми глазами. Подруга явно чего-то недоговаривала. И явно позвала ее не просто «посидеть за компанию».

— А что до меня должно дойти? — спросила она в свою очередь.

— Хочет он тебя, — Светлана сказала это таким будничным тоном, как будто разговор шел о шпильках и булавках. — Он давно на тебя глаз положил, но все как-то случай не представлялся позаигрывать. Да к тому же он немного застенчивый с женщинами. Даже смешно! Азербайджанец, джигит — и скромняшка.

— Джигиты у грузинов, — вставила Римма.

Светка пропустила ее реплику мимо ушей.

— Вот я и говорю, — излагала, как будто ее и не прерывали, — хочет наш дорогой Алек завести молоденькую симпатичную любовницу. Давно хочет. Я женщина несвободная. А ты — наилучшая кандидатура. Хотя решать, конечно, тебе.

— Свет, ты это все серьезно? — Римма все еще не верила своим ушам.

— Вполне. Вот посуди сама, Римка, какая тебе от этого будет выгода. — И Светлана принялась загибать пальцы. — Деньжат станет подбрасывать. Никакая левая сволочь к тебе и близко не подойдет. А сколько их тут таких шляется, ты сама знаешь. Серьезного тебе с ним, конечно, ничего не светит — Алек семью не оставит. Но тебе же и лучше. А жить будешь, как в шоколаде.

— Но он же старый уже! — сказала Римма первое, что пришло в голову.

— Возраст для мужчины не главное! — со знанием дела заявила Светка.

— А что?

— Дед в пальто! Какая Же ты непонятливая! — Светка раздавила окурок в пепельнице. — Тебе что, десять лет?

— Не десять. А вот ты рассуждаешь, как прожженная… — Римма запнулась.

— Ну договаривай, договаривай!

Впервые за много лет дружбы они оказались на грани ссоры. И обе это отчетливо поняли: по выражениям лиц друг друга, по глазам, по интонациям голоса.

…В девять Алекум засобирался домой — за другим праздничным столом ждала семья. Роман намеревался отправиться со Светланой и Риммой к ним, встретить Новый год и продолжить застолье. Назим вызвался сам закрыть кафе, и они, прихватив кое-что из остававшейся закуски, отправились в Люблино. Первое и второе января Алекум объявил выходными, и завтра с утра Римма собиралась съездить домой, поздравить родителей.

На улице шел снег. Падал мягкими, пушистыми, как шерсть котенка, хлопьями. Задернутая снежной рябью луна, казалось, спряталась, чтобы тоже отпраздновать приход еще одного года. Прохожие, с пакетами, коробками и сумками, торопились к метро или остановкам наземного транспорта. Приближался 1992 год. До него оставалось чуть более двух часов.

На Рождество Светка получила от Романа золотую цепочку (первый — золотое колечко с рубином в виде сердечка — Роман вручил ей за пять минут до Нового года). Она радовалась, как ребенок, и даже не старалась этого скрыть. Тут же надела на шею и расцеловала своего щедрого кавалера. Алекум отозвал Римму в сторону и протянул маленькую коробочку. Она ощутила, как что-то неприятно кольнуло внутри. Руки вдруг задрожали, когда она взяла ее, не решаясь открыть. Алек стоял рядом, молчал.

— Открой, — сказал, видя ее замешательство. — Нс укусит.

Римма открыла. На бархатной подушечке лежали золотые сережки, очень симпатичные, в виде изогнутой веточки с листьями. Сережки она носила, но ее были самые обычные: тонкое колечко из дешевого золота — подарок родителей к окончанию школы. Римма с трудом удержала готовое вырваться наружу «ах». Но Алекум, видно, заметил, как вспыхнули ее глаза.

— К Рождеству, — объяснил он свой неординарный поступок. — Носи на здоровье.

— Алек, извини, но я не могу принять такой дорогой подарок.

— Это просто подарок к празднику, он тебя ни к чему не обязывает. Возьми.