Жаль, не добили - Александр Тамоников

Вдруг неподалеку посыпались камни. Люди напряглись, застыли. Показалась жилистая рука. Мужчина подтянулся, выбрался из оврага, стал отряхиваться. Он все это время действительно шел по дну балки, которая тянулась от села. Какой-то маленький, поджарый, со сморщенным лицом. Такой под деревом присядет, с кустом сольется, и не заметишь. Мужчина выпрямился, посмотрел по сторонам, пришел к выводу, что дальше можно не таиться, сунул руку в карман и, посвистывая, двинул в лес.

– Это он, – с торжеством прошипел Якимка. – Я же говорил. Лежите, дяденьки, не дергайтесь, пусть уйдет подальше. Теперь не потеряем.

«Это он, это он, ленинградский почтальон, – стучало в голове капитана. – Лишь бы не упустить!»

– Якимка, ты молодец, – пробормотал он. – Представим тебя к награде.

– Представляй, дяденька, – заявил мальчишка. – Я с твоей медалью по селу пройдусь, все бандиты от зависти рухнут. А потом порубят меня на мелкие кусочки вместе с наградой.

Газарян, лежащий рядом, давился хохотом. Вот уж действительно, это наказание или поощрение?

– Все, пошли, – сказал пацан. – Я – первый, вы за мной, да только не топайте.

Снова мелькали деревья, горячий пот струился между лопатками капитана. Спина мальчишки мелькала перед глазами. Тот двигался заячьими прыжками, приземляясь именно туда, куда следует.

«А ведь это тропа, – подумал Алексей, вглядываясь под ноги. – Плохо утоптанная, но все же. Наверное, здесь ходит один только связник, больше никто».

Тайник находился под небольшой травянистой горкой, за крупным валуном. Субъект по имени Харитон забрался на коленях в траву, что-то сунул в углубление под камнем, начал подниматься с чувством выполненного долга.

В этот миг на него с горы и прыгнул Тамбовцев. Оба не устояли, покатились с горки. Связник отбивался всеми конечностями, бодался лбом, в итоге отцепился, засеменил на корточках в кустарник.

Подлетел Алексей, пнул его в живот. Связник покатился поленом, заорал, но не хотел мириться с неудачей. Он вскочил, завертелся, махал кулаками во все стороны, брызгал слюной. Греков перекрыл ему дорогу к кустам. Газарян передернул затвор.

Харитон завыл от отчаяния. Ей-богу, прихвати он оружие, не задумываясь, покончил бы с собой! Что за мода у них такая – накладывать на себя руки?

Алексей метнулся, уходя от кулака, ударил пятой по голени. Связник шмякнулся тощим задом, взвыл от разламывающей боли. Капитан обхватил ногами петушиное горлышко и начал сжимать удавку. Харитон стал красным как рак, затрясся.

Подошли остальные, стали задумчиво смотреть. Связник хрипел, его глаза вращались.

– Хочет что-то сказать, – задумчиво проговорил Газарян.

– Но не может, – продолжил Греков. – Потому что ваша нога, товарищ капитан, у него поперек горла.

Все, хватит. Он выпустил противника, вскочил на ноги. Тот ползал по траве, надрывно кашлял, из горла что-то текло, вроде бы не красное.

Алексей повертел головой. Яким пропал и правильно сделал. Пацан не идиот, лучше не поминать при связнике его имени. Остальные тоже поняли, переглянулись со смыслом.

Капитан схватил связника за шиворот, перевернул и снова бросил на землю.

– Вы кто? Что я вам сделал? – простонал Харитон.

– Капут тебе, – без обиняков высказался Алексей. – Тебя взяли с поличным на месте преступления. Так что не юли, а признавайся. Хочешь в героя поиграть – расстреляем. Причем не здесь, а в селе, на виду у всех. После этого слух запустим, что перед казнью ты слил нам все, что знал. Но это не возвысило тебя в глазах Советской власти. Так что памятник тебе подельники не поставят.

– Можно не расстреливать, – предложил Газарян. – На урановые рудники сослать. Поработает на славу, через месяц сам загнется, когда кишки изо рта полезут.

– Да, варианты есть, – согласился Алексей. – И ни один из них не работает на господина Лымаря.

Греков забрался под камень, вернулся с миниатюрным холщовым мешочком, извлек из него рулончик тонкой бумаги, обвязанный шелковой лентой.

Алексей аккуратно развязал ее и прочитал:

«Фельдшер и его семья арестованы. Раненые уничтожены. Налет МГБ, капитан Кравец. Не приходите. О дальнейшей ситуации сообщу. Вепрь».

Связник Харитон, придавленный сапогом, тяжело дышал, злобно стрелял глазами.

«Неплохо, – подумал Алексей. – Моя личность им уже известна. Но на это плевать. Харитон – единственный человек, который связывает банду с селом Выжиха. Других источников информации у Бабулы, скорее всего, нет».

Товарищи помалкивали, с интересом поглядывали на командира.

– Расстрелять его! – приказал Алексей и украдкой подмигнул Газаряну.

– Вот это добре, – заявил тот. – Всегда пожалуйста. Как же мы любим собственными руками мочить врагов мирового пролетариата! – Он схватил связника за шиворот, приподнял, приставил пистолет к виску.

Тот затрясся в агонии.

– Не убивайте, заклинаю, я помогу вам, пригожусь.

– Очко играет, Харитон? – Алексей опустился рядом с ним на корточки, стал жечь взглядом. – Ты нам не нужен, мы и так все знаем про вашу банду. Подохнешь как собака. Мы даже хоронить тебя не станем. Так и будет маяться твоя непристроенная душа. Ладно, дадим тебе маленький шанс. Когда люди из схрона придут к тайнику?

– Я точно не знаю. Сегодня или завтра.

– Ну и на кой ляд ты нам нужен, такой незнающий? – осерчал Алексей. – Да я тебя сам сейчас шлепну!

– Не стреляйте! – провизжал Харитон. – Вечером придут. Или утром.

– Где схрон Бабулы?

Физиономия связника перекосилась до неузнаваемости, когда ствол пистолета вдавился ему в голову.

– Где-то за Хохмяжной грядой. Об этом знают только его люди.

– Кто написал эту записку? – Кравец сунул Харитону под нос клочок бумаги. – Признавайся живо!

– Я написал.

– Не ври!

– Христом клянусь, это я написал. Больше некому. Он заставил меня, я не хотел. В селе его люди связываются только со мной и фельдшером Криветко.

– Есть условный знак в письме на случай провала?

– Не стреляйте! Жирная точка в конце последнего предложения.

– Чем докажешь, что это ты написал?

– Это мой почерк.

– Хорошо, сейчас проверим. – Алексей поднял голову, сделал выразительные глаза.

– Надо же, у меня такая же бумага есть, – Тамбовцев расстегнул нагрудный карман, вытащил миниатюрный блокнот, аккуратно оторвал чистый лист.

Греков порылся в потертом планшете, извлек огрызок карандаша, быстро заточил его перочинным ножом.

– Присаживайся поудобнее, – заявил Алексей. – Возьми планшет, положи на него бумажку, чтобы не проткнуть. Готов?