"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - Сергей Анисимов

Проблема была даже не в том, что подобные потери не демонстрировали своей «окупаемости» или «обоснованности» в глазах людей, не являвшихся профессиональными военными. Они были как бы сами по себе, они не являлись неизбежным грузом на весах, в противоположной чашке которых лежали явные достижения: десятки и сотни сожженных вражеских танков и бронемашин, горы убитых в бою вражеских солдат и толпы их же, взятых в плен. А история наглядно показала, что захват у России части территории тоже не самое главное. Они умеют делать этот фактор обратимым, отбивать свою территорию назад. Или умели раньше. Проблема была в том, что он не верил в тотальную потерю силы воли русским командованием и в массовое дезертирство русских солдат до первого же реального масштабного сражения именно «лицом к лицу». Причем проведенного даже не по сценарию первого удара по калининградскому анклаву, а именно «в поле»: «Джи-Ай» против «Ивана», «М-16» против «АК», «Абрамсы» против «Т-72», «Т-80» и «Т-90». Русские что-то задумали, и это заставляло генерала и его штаб осторожничать. В противном случае к послезавтрашнему дню он был бы уже во Ржеве. И более того, штаб 7-й армии и штаб Межнациональных миротворческих сил его настрой разделял полностью и безоговорочно. В очередном, десятом или пятнадцатом по счету коротком разговоре за последние сутки генерал-лейтенант Марк Хэртлинг сказал ему: «Без колебаний отходи назад, если надо». А ведь Дана Питтард отлично знал, не мог не знать, какому тяжелому давлению подвергается Хэртлинг со стороны политиков, которым нужен только темп продвижения и тысячи уничтоженных танков и солдат врага. Которые не представляют, что такое «огневой мешок» или «огневая засада» в формате, экстраполированном до уровня одномоментного и массового применения ядерного или химического оружия.

Данные спутниковой и авиационной разведки, подкрепленные данными информационного перехвата, наглядно показывали, что русские действительно отходят, но ведь они не могут не понимать, что на отходе они бесполезно теряют технику и живую силу. Подвергаясь ударам ВВС, раз за разом реализовывающих в местных воздушных боях свое численное преимущество и более высокий уровень подготовки. Выходя из-под «зонтика» объектовых ПВО на шоссейные и местные дороги, где шансы ударных машин НАТО нанести им значимый урон резко повышались. Планируют ли они то, о чем он думает с таким страхом?

В сложившихся обстоятельствах, в условиях осторожного продвижения вперед при минимальном противодействии, у Питтарда было оправдание низкому уровню активности своей артиллерии. Артиллерийские системы, состоящие на вооружении дивизии, не способны были действовать на требующуюся дистанцию, их нужно было подтягивать ближе. Но это совершенно не входило в планы командующего дивизией, который собирался беречь их как зеницу ока. Русские ракетные войска и артиллерия являлась родом войск, который он в высшей степени уважал, и не в последнюю очередь за численные показатели. Одного полновесного удара находящихся под рукой огневых средств русским могло хватить на то, чтобы превратить его четкие и эстетичные планы и графики в полный кошмар, в многостраничные однообразные списки убитых в бою, пропавших без вести в бою и раненных в бою солдат его дивизии. И если русские сохранили хотя бы долю своих систем наведения и хотя бы часть системы управления и контроля, они ударят не по броне. Не по пресловутым «Абрамсам», и даже не по уязвимым «Страйкерам», а именно по его собственной артиллерии. После чего сложившийся баланс резко переменится: если не в их пользу, то, во всяком случае, в сторону равновесия сил. Но ни малейшего шанса он им давать не собирался. Именно планомерное, полное, не терпящее исключений уничтожение всех обнаруженных мобильных пусковых ракетных установок и позиций ствольной артиллерии было приоритетом его ударных боевых групп: замедление скорости продвижения было ценой, которую он был готов платить за это с удовлетворением и готовностью.

— Генерал, сэр?

— Да!

Снова вошедший в комнату капитан взял со стола наушники с головным микрофоном, подал ему. Питтард быстро надел наушники на голову, отрегулировал положение микрофона перед губами и провернул колесико переключателя на гарнитуре. Капитан тем временем включил видеоэкран и провел по покрытому зеленым бархатом столу компьютерной мышкой, проверяя соединение. Кивнув капитану, командир 1-й бронетанковой дивизии ввел многозначный пароль, высветившийся на экране цепочкой звездочек. Серый треугольник дивизионной эмблемы сразу стал золотым, синим и красным, а затем снова блеклым, не мешая работать с документами.

— Гладиатор.

— Готовые первыми — Гладиатору, — произнес ему в уши спокойный голос человека средних лет. Этот голос был давно знаком генералу Питтарду, и сейчас он потратил секунду, не ответил сразу, чтобы попытаться услышать в нем какие-то новые интонации. Не услышал.

— Докладывайте. Сперва об авиаударе.

Снова пауза в секунду — полковник Эдджи на ходу перетасовывал окна на синхронизированном экране, менял их расположение, открывал все новые и новые.

— Позвольте поправить. Не собственно «авиаударе» соло. Комбинированном ударе: авиа и броня.

На своей стороне эфира генерал Питтард приподнял брови. Вот этого он еще не знал. То ли это, чего он ждет? Быстро выдернув планшет из мягкого гнезда сумки, он нажал на кнопку питания, и экран тут же осветился. Мгновение — и он убедился, что командир 1-й бригадной боевой группы его дивизии был совершенно прав: на тактической карте, охватывающей тысячу квадратных миль, впервые ярко высветились иконки «живой» русской бронетехники вплотную к подразделениям его дивизии. Впервые за двое с лишним суток.

Карта центровалась на нескольких безымянных озерах, сгруппированных вокруг городка Невель. «Готовые первыми», 1-я бригадная боевая группа растянулась почти на 55 миль по оси северо-запад — юго-восток, от восточной окраины Невеля и до города с непривычным названием Велиж. На 3-ю и 4-ю группы, «Горцев» и «Бульдогов», приходился в совокупности фронт почти такой же длины, загибающийся от западного побережья озер еще одной группы, расположенных восточнее Великих Лук и гораздо более крупных, строго на север в сторону Локни. Это наглядно иллюстрировало приоритетную боевую задачу дивизии на ближайшие сутки. Понятно, что никакого «фронта» в виде окопов и линий колючей проволоки не было и не могло быть. И понятно, что русские выбрали именно 1-ю группу, уже «освоенную» ими к этому времени, понесшую первые потери еще в Калининградской области и затем следующие, неожиданные, в Прибалтике, во время форсированного марша через замершие в шоке и восторге города Литвы и Латвии. Полностью европейские и неожиданно оказавшиеся не способными полностью нейтрализовать инсургентов.

— Слушаю.

— Даже собственно авиаудар был комбинированным. Шесть «Хайндов» и по крайней мере один «Хокум» ударили с минимальной высоты по моему передовому отряду, это я уже докладывал. Наши потери оказались минимальны, но они фактически нейтрализовали имевшиеся в моем распоряжении мобильные средства ПВО и успешно пробили низковысотный коридор для восьмерки «Фенсеров».[9]Очень синхронная работа.