Лароуз - Льюис Эрдрич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 114
Перейти на страницу:

— Давайте поговорим о Мэгги.

— А что с ней не так? — Отец Трэвис нахмурился, и Нола угрюмо опустила глаза, как нашкодившая девочка. — Она, кажется, привыкла. Они все привыкли. Одна я не могу смириться. Я пришла поговорить о себе.

— Ладно, давайте поговорим о вас как о матери Мэгги. Если вы тем или иным способом займетесь саморазрушением, то потянете и ее за собой. Вам это понятно?

Нола мотнула головой. У нее был такой вид, будто она готова высунуть язык. Это было ужасно, ужасно, священник относился к ней как к придатку ее семьи. Для него она ничто. Он ее даже не слышит.

— Я не хочу о ней говорить, отец Трэвис!

— Почему?

— Она вечно мне перечит. — Лицо Нолы передернулось от волнения, а потом она вдруг заплакала. Отец Трэвис подтолкнул к ней рулон с бумажными полотенцами. Она давилась рыданиями, и искренние слезы текли по щекам. Казалось, Мэгги была главной причиной ее несчастий, ее неспособности справиться с горем. — Она маленькая стерва, — прошептала Нола, уткнувшись в полотенце.

Отец Трэвис услышал.

Нола смахнула слезы с глаз, и ее лицо немного прояснилось.

— Простите, святой отец. Может, мне и впрямь стоит относиться ко всему более спокойно. Наверное, мне нужно начать жить нормальной жизнью. Я должна привыкнуть к тому, как обстоят дела. Принять и смириться. Хватит думать о Дасти.

Отец Трэвис встал и обошел вокруг стола.

— Думать о Дасти — это нормально, — сказал он.

Он стоял позади Нолы и говорил, адресуясь к ее пушистой макушке. Возможно, именно здесь он должен был сдержаться, подождать. Но фальшивое кокетство Нолы раздражало его, казалось похожим на издевательство.

— Не нормально то, что вы сделали на мессе, — сказал он. — Вы ударили Мэгги.

Вспыхнув, она обернулась.

— Это не так!

Отец Трэвис попробовал прожечь ее взглядом, но у него это не очень получилось. Ее миловидность отвлекала и действовала, как броня. Она оказалась куда более твердым орешком, чем вся его компания анонимных алкоголиков.

— Что, если по поводу вашего обращения с Мэгги ко мне явится Питер или придет она сама? Что, если вопрос поднимет кто-нибудь из семьи Айронов или ко мне обратится учительница или еще кто-нибудь? Тогда мне придется пойти в социальную службу.

— Вы действительно так поступите? — проговорила Нола сквозь рыдания, но лицо ее выражало ярость.

Она ринулась вперед, причем так ловко и резко, что ее грудь оказалась прямо в пальцах у отца Трэвиса. Он вздрогнул, словно обжегшись.

Нола сделала шаг назад, в ее глазах застыло изумление.

— Скажите, что вы говорили не всерьез о социальной службе, отец Трэвис. А я сделаю вид, что вы не касались моей груди.

На щеках Нолы появились ямочки, но в глазах была сталь.

— Груди? — переспросил отец Трэвис и указал гостье на дверь, взорвавшись гомерическим хохотом. — Эй, Стэн! — крикнул он в коридор. Появился церковный служка с метлой в руке. — Слушай! Миссис Равич сейчас притворится, что я ее домогался.

— Да, ладно, — отозвался Стэн и продолжил мести.

— Вы не первая, кто пытался это проделать, — пояснил отец Трэвис, когда она повернулась к нему, уязвленная и взбешенная. — Вы должны знать, что я никого так не трогаю. Я не один из тех священников, которые себе это позволяют.

Теперь она начала плакать уже по-настоящему, а потом ушла, спотыкаясь на высоких каблуках.

* * *

Частью дома Ландро и Эммалайн была старая хибара, построенная еще в 1846 году, когда их предки отчаянно пытались укрыться от снега.

Им обоим нравилось думать, что, если снять слои гипсокартона и штукатурки, под ними окажутся стены, сделанные из жердей, обмазанных глиной. Здесь протекала жизнь всех их предков — младенцев, матерей, дядьев, их детей, тетушек, бабушек, дедушек — в туберкулезе, в дифтерии, в печалях и бесконечных чаепитиях, веселых и священных, в темных историях, связанных с магией. Они жили и умирали там, где теперь была гостиная, и среди них всегда находился кто-нибудь по имени Лароуз.

Спустя время к первоначальной хижине добавились пристройки. Их бревенчатые срубы стали единым массивом в 1920-е годы, когда дед Эммалайн купил доски, обшил дом, а затем сделал над ним единую крышу. В пятидесятые возведенную рядом с домом пристройку с односкатной крышей утеплили, и в ней разместились спальни. Вплоть до семидесятых они пользовались нужником во дворе, таскали воду из колодца, кипятили белье, стирали сначала на доске, потом стали пользоваться стиральной машиной с ручным отжимом. Но затем появились ванная комната, рядом с ней крошечная прачечная, и дом был завершен.

В течение следующих десяти лет Эммалайн жила там с матерью. Когда Эммалайн закончила колледж и в доме появился Ландро, а потом дети, миссис Пис перебралась в Дом старейшин. Из ее маленькой спальни, где теперь обитали Эммалайн и Ландро, дверь вела в ванную. Джозетт и Сноу подолгу мылись там и наводили красоту, отправляя братьев в старый нужник, когда те начинали барабанить в дверь.

На стенах кухни и гостиной, самых старых частей дома, до сих пор держались обои пятидесятых годов. Их поверхность пошла рябью под несколькими слоями краски — сначала темно-зеленой, потом светло-зеленой, а затем сине-серой, которую предпочла Сноу. Джозетт ее не одобряла и потому получила право выбора обоев для их общей спальни — с букетиками лаванды, перевязанными развевающимися белыми ленточками. Никто никогда не думал о том, чтобы покрасить стены спальни мальчиков, — их покрывала древняя красная краска, едва видная из-под старых постеров с Черепашками-ниндзя, Сидящим Быком[84], Бэтменом, Тупаком[85], вождем Маленькая Ракушка[86], с группой «Дестиниз Чайлд» и с рекламой фильма «Шестое чувство».

В восьмидесятые годы дом подняли на домкратах. Потом его опустили на новый фундамент из шлакобетонных блоков, избавив таким образом от сырости и ползучей плесени. Тогда он превратился в настоящий дом — с низким подвалом, куда можно было заползти на четвереньках. Когда Эммалайн вышла замуж за Ландро, тот построил небольшую террасу у входа — площадку, достаточно большую для двух шезлонгов и цветочного горшка, поросшего травой. Когда она была закончена, дом вдруг стал походить на многие другие дома. Ландро представлял себе, как он и жена будут стареть, сидя на этой террасе, наблюдая за случайными машинами в просветах между деревьями, стоящими вдоль дороги, и ожидая, когда их дети, а затем внуки выйдут из школьного автобуса, перепрыгнут через заросшую травой и полевыми цветами канаву и пойдут, направляясь к ним, по скошенным сорнякам или, как теперь, зимой, по замерзшим комьям вспаханной земли.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?