Бог калибра 58 - Макс Острогин

Но произошло непонятное. Что-то вжикнуло, из развалин к жнецу протянулась огненная полоса. Она пробила жнеца насквозь, ударила в лед и срикошетила в кусты. От удивления я едва не выронил топорик.

Жнец на секунду замер, все его смертоносное железо остановилось, лезвия и секиры распластались в разные стороны, он собрался и начал двигаться снова, и тут же его ударило еще одно огненное копье.

На этот раз оно не вылетело с противоположной стороны, а застряло внутри, жнец забился сильнее и тут же взорвался. Превратился в круглый огненный шар, в разные стороны брызнула сталь, ножи, и оранжевая плесень, и огонь, густой, прилипчивый.

Второй жнец не успел отступить, в него тоже ударила пылающая стрела. Этот взорвался сразу. Точно так же, как первый, громко, рассыпав искры и разметав железо.

Четвертый выстрел ударил между руинами.

Все.

Из зарослей напротив выбралась Алиса. Ее игрушечное оружие дымилось, сама Алиса выглядела вполне довольно.

Спасла меня второй раз. Здорово. Нет, в этом месте все наоборот происходит. Это я должен ее спасать, а не она меня. Ладно, освоимся.

— Нет, я все-таки не понимаю, ты псих или из Рыбинска приехал?

Я промолчал.

— И то и другое, — заключила она. — Все понятно. Первый раз тебя не убедил, и ты решил попробовать еще разочек. Ну как?

— Об косяк, — ответил я.

— Да еще и злой. А что ты там кричал, а? Кто там должен в собственных какашках захлебнуться?

Слышала, как я читал тропарь. И теперь надсмехается.

— Кто должен — тот захлебнется, — заверил я. — Ты сомневаешься?

— А ты удачливый, — не ответила Алиса. — Сразу трех рубцов подманил. Я их давно уже не видела, они забавные.

Забавные? Жнецы забавные?

— Знаешь, я люблю по ним пострелять, только в последнее время они редко встречаются, истребили всех.

Понятно. Они тут на них ради развлечения охотятся, а жнецы не дураки, я убедился, они в нашу сторону все переправляются. Им через этот их МКАД перебраться ничего не стоит.

— Ну что? — задорно спросила Алиса. — Будешь там сидеть или ко мне все-таки?

— Все-таки, — сказал я.

— То-то. Иди ко мне, глупый Калич, и будешь жив, сыт и здоров.

Я не стал с ней спорить. Усталость чувствовал. Алиса кинула мне веревку, я уцепился, и Алиса легко вытащила меня на берег.

— Отлично выглядишь, — она бродила вокруг меня, трогала пальцем. — Весь в навозе. Хотя тебе, наверное, не привыкать… Слушай, там я третьего прожгла, он, кажется, не взорвался. Посмотри. Вон там.

Под обрушенной стеной лежал жнец. Распоротый на две половинки, я успел заметить, что внутренности у него черные, как полагается у погани. С вьющимися серебряными нитями, с красными сгустками и с гроздьями чего-то бледного и на вид живого.

— Нож у тебя есть? — спросила Алиса.

— Нет уже, сломал.

— Радуйся, Калич, теперь у тебя будет лучший нож во всем мире. Надо секиру подобрать. Давай, иди.

Вблизи жнец выглядел тоже не очень. Ободранно.

Меня затошнило. Давно не ел, к тому же я прекрасно помнил, что случилось с Гомером. Не люблю поганых жнецов.

— Ладно, вали отсюда, — Алиса схватила меня за шиворот, отшвырнула от жнеца. — Я сама.

Она сняла с пояса длинный, чуть загнутый нож и принялась ковыряться в обломках-останках, разбрасывая куски и железки по сторонам, рассуждая о моем, в основном безрадостном, будущем. Что тут все не так, в сто сорок раз опаснее, некогда карасей разжевывать, в оба надо смотреть — иначе раз — и ку-ку, даже кляксы не останется. Что даже опытные люди то и дело гибнут, потому что все постоянно меняется, сегодня проход свободен, а завтра в нем тридцать три затяга. Что нечего мне было, бестолковому, сюда и соваться, а если уж сунулся, то имей мозги слушаться опытных товарищей… Ну, и так далее.

Иногда, между этими причитаниями Алиса поглядывала на меня. Сначала я думал, что просто так, потом уловил интерес. Что-то нужно. Недаром она вернулась.

И я решил сделать первый шаг. Пусть думает, что я чувствую себя обязанным.

— Может, ты меня тогда и проводишь? — спросил я.

— Ага, — фыркнула Алиса, — сейчас! Распровожалась вся! Делать мне больше нечего, всяких там Каличей провожать…

Я вздохнул. Алиса быстренько моргнула в мою сторону.

— У меня есть порох, — растерянно сказал я.

— Жуй свой порох, никому он здесь не нужен…

Я шмыгнул носом, поглядел на Папу.

— Вшига твоя тоже не нужна, — предупредила Алиса. — Совсем-совсем.

Сделала вид, что задумалась.

Сделал вид, что расстроен.

— Ну, ладно, — брезгливо поморщилась Алиса. — Так и быть, я тебе помогу. Древние говорили, что если угораздило тебя спасти чью-нибудь никчемную жизнь, то и дальше тебе придется с ним возиться. Ладно. Только куда тебе? В какое-то определенное место, или просто заглянул, погулять?

— Да я не знаю куда…

— Зачем пришел-то?

— За невестами.

Алиса замерла с открытым ртом.

А потом принялась смеяться.

— Так каких тебе, говоришь, невест требуется?

Мне бы хоть каких, хотел сказать я. Можно даже не совсем первого сорта. Можно одну — с чего это я вдруг об остальных заботиться должен? Они струсили и не пошли с нами, а Ной вообще, предал меня почти. Себе невесту найду — и в леса. Будем жить-поживать, заслужил. Пусть не очень красивую, все равно.

Я осторожно взглянул на Алису. Ничего. Даже очень. И стреляет здорово. Хотя у такой, наверное, уже жених есть, не один даже, а она выбирает.

— Какие? — повторила Алиса.

— Хорошие. Умные. Чтобы без оспы, зубы нормальные, не чесались чтобы. Стреляли бы метко…

— Ну, тогда я подойду, — подмигнула Алиса.

— Не, ты не подойдешь.

— Почему это? — Алиса вперед забежала. — Почему это я не подойду?

— Болтаешь много.

Алиса хмыкнула.

— Ну да, много.

— А тебе что, глухонемая нужна? Сразу скажу — у нас таких нет. Ирина, к примеру, тоже болтает. Но зато пироги печь умеет. Ты пироги хоть раз в жизни пробовал? Нет, можешь и не отвечать. Так что тебе с болтовней придется смириться. К тому же ты тоже не без недостатков.

— Это каких? — спросил я с улыбкой.

— Да у тебя их не сосчитать! Вот смотри, — Алиса принялась загибать пальцы. — Ты тупой — иначе в падь не попался бы. Ты очень тупой — иначе ты из пади бы выбрался. Ты воняешь — с тобой даже стоять близко тяжело. Ты уродливый, смотреть неприятно. И вообще — ты рыбец, этим все сказано. Она девушка, которая пироги умеет печь, а ты рыбец! Видишь!