Чаша скорби - Бен Каунтер

— Вы хорошо справились, Солк. После гибели Дрео ваши шансы были очень призрачными.

— Простите, командор, но мне его смерть кажется слишком высокой ценой.

— Высокой, но не слишком. Я не могу пока тебе рассказать, с чем мы сражаемся, Солк, но, поверь мне, это стоит любых жертв. Дрео будут помнить за ту роль, которую он сыграл в нашей общей грядущей победе. Но если мы проиграем, никого из нас уже не вспомнят. Ты со своими людьми должен переправиться вместе с пленником на корабль Карендина. Пусть он с Палласом займется вами.

Оба отряда возвратились на свои места, а потрепанные остатки команды Солка направились к стыковочному отсеку, откуда им вместе с Аристеей предстояло перебраться в корабль-госпиталь.

Возможно, что Солк был прав. Возможно, миссия, предпринятая Сарпедоном, была безнадежна и командор просто разбрасывался жизнями своих людей. Но сейчас он уже не имел права на сомнения, слишком многое было поставлено на карту. Они безгранично доверяли ему, несмотря даже на то, что он не мог рассказать им, ради чего они сражаются. Сдаться сейчас значило бы предать эту веру, а в условиях, когда вся Галактика мечтала уничтожить их, вера оставалась одним из немногочисленных преимуществ Сарпедона.

Следующий этап был самым рискованным из всех. Пока Паллас и Карендин занимались здоровьем Аристеи, а Иктинос допрашивал ее, импровизированной флотилии предстояло пронзить черное сердце, окруженное кордоном кораблей Империума. Испивающие Души могли считать себя везучими, если им удастся когда-либо вернуться назад.

— Мостик? — произнес Сарпедон в вокс.

— Да, командор? — ответил один из сервов на мостике.

— Дождитесь, пока они переправятся, и направляйте нас к следующей точке маршрута. Расстыкуйтесь с шаттлом. Докладывайте о любых контактах и передайте другим кораблям требование сохранять формацию.

Саркия Аристея должна была обладать знаниями, необходимыми Сарпедону. Они очень пригодятся Ордену в следующей стадии миссии, где каждому космодесантнику придется сражаться в значительно более тяжелых условиях, чем когда-либо прежде. И Инквизиция уже скоро снова начнет преследование. Слишком многое могло пойти не так, как надо, но Сарпедону приходилось смириться с этим риском. Ему было достаточно и возможности сражаться до самого конца, не отказываясь от миссии и не показывая врагам спину. Все остальное находилось в милости Императора и силе собратьев по оружию.

Сарпедон повернулся на своих восьми хитиновых лапах и направился обратно к мостику. Поскольку они были уже достаточно близко, флотилии не требовалось совершать очередной рискованный варп-переход. Тем не менее и в реальном пространстве им надо было избежать взгляда острых глаз капитанов боевых судов и пиратов.

Странные истребители пронзали космос, выстроившись в четком порядке и неся к одному из опаснейших мест в Империуме лучших из воинов Императора.

Флагман Тетуракта представлял собой огромную летучую гробницу. До того как Тетуракт появился и спас выживших, подчинив их своей воле, на Стратиксе погибли миллиарды людей. Из их трупов, доставленных во дворцы и храмы планеты, были сложены горы — гниющие монументы, демонстрирующие могущество болезней и судьбу тех, кто посмеет сопротивляться. Столь огромное количество погибших выглядело внушительным само по себе — великолепное и достославное напоминание о том, что Тетуракт держит саму смерть в своих руках, словно королевский скипетр. Ему хотелось постоянно окружать себя ею и брать с собой, когда он покидает Стратикс, чтобы всегда иметь возможность насладиться.

Темное, тяжелое чувство погружения в смерть вдохновляло Тетуракта и напоминало всем его приближенным, что он не просто их лидер — он их бог. Только он решал, кому умереть, а кому жить. Как и то, какую именно форму примет их жизнь.

Сам же флагман когда-то был боевым судном класса «Император» — остроносым плоским кораблем, предназначенным для того, чтобы осыпать огнем врагов ложного Императора. Судно встало на ремонт в военных верфях Стратикса и, когда Тетуракт спас планету, представляло собой обнаженный каркас. Этот мир словно преподносил корабль в дар, и Тетуракт с радостью его принял. Флагман перестроили, снабдив огромным количеством оружия и защитного оборудования за счет удаления систем жизнеобеспечения и спальных палуб, поскольку никто из экипажа не нуждался ни в воздухе, ни в отдыхе.

Затем стали доставлять мертвецов, завернутых в саваны. Тысячи тел были погребены в стенах коридоров и просторных палуб, с которых взлетали истребители. Верные слуги Тетуракта расчленяли трупы и использовали их кости для украшения мостика и личных покоев своего господина. Содранная с покойников кожа покрывала стены и ниспадала гардинами. Приборные панели были выложены человеческими зубами. Позвоночные столбы оформляли двери в переборках. Коридоры, ведущие к мостику, вымостили осколками черепов. Весь корабль стал восхитительным памятником смерти, и смерть текла сквозь него, словно питательная кровь.

Круглая зала, где сейчас стоял Тетуракт, когда-то предназначалась для проведения инструктажей, и бывший капитан раньше объяснял там свою боевую стратегию подчиненным. Теперь ее стены становились свидетелями чего-то большего — встреч Тетуракта с его колдунами.

В каждой системе находились свои отступники. Среди них встречались и псайкеры — ведьмы и шаманы, — которых выслеживали инквизиторы, арбитры, охотники на ведьм и просто безмерно праведные недоумки Империума. Когда владения Тетуракта начали расширяться, он нашел этих людей, сделав псайкеров наивернейшими из всех своих сторонников. Благодаря их помощи его способности в разнесении заразы достигли своего апогея. Мощь колдунов позволяла ему сеять чуму в мирах, отстоящих от него на много световых лет, — так это было и на Юмениксе, где его прикосновение очистило мир и подготовило к завоеванию, хотя сам он все это время оставался на далеком Стратиксе.

Колдуны — уроженцы сотен планет, облаченные теперь в грязные рясы Тетуракта, — распластались перед ним на полу, точно монахи перед иконой. Их тела, закрытые балахонами, претерпели изменения: у кого-то они раздулись, у кого-то иссохли, многие обзавелись щупальцами или сегментированными лапами, завершающимися клешнями. Каждый из них вмещал в себя невероятные ментальные силы и настолько подчинялся воле Тетуракта, что даже не мог вспомнить имени, которое носил до встречи с ним.

Сиденья, стоявшие в аудиториуме раньше, заменили на украшенные резьбой костяные скамьи. Прожектор, освещавший Тетуракта, стоящего посреди зала, потускнел и пожелтел из-за скверны, пропитавшей весь корабль. Колдуны превратились в неуклюжих, истекающих гноем существ, но тем не менее в глазах, смотревших на него из-под капюшонов, Тетуракт видел преклонение.

Ни один из них не осмеливался попытаться стать лидером, поэтому все говорили по очереди.

— Юменикс готов, — пробулькал первый.

— Мы зрим это, — произнес второй. — В живых остались лишь бродяги, кочующие по пустошам, но и они скоро исчезнут.

— Посещал ли еще кто-нибудь мой мир? — спросил Тетуракт, выговаривая слова скорее разумом, чем прогнившими голосовыми связками.