Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - Лидия Сычева

Государственная стратегия М. Сеславинского не у всех членов комиссии нашла понимание.

— Меня ваше заявление, Михаил Вадимович, по поводу детских и образовательных программ очень удивило, — признался собранию П. Волостригов. — Может, я что-то недопонял? Вы говорите о потерях телеканалов от одного часа демонстрации каких-либо детских программ. Я бы понял, если бы такие вещи говорили наши гости — представители рекламных агентств. Они работают на чистую прибыль, на развитие бизнеса. А вы представляете министерство, которое является государственной структурой. Я не могу понять, ну неужели воспитание детей тоже измеряется какой-то прибылью?!

Коллегу поддержала член комиссии Л. Нарусова:

— Мне кажется некорректным, Михаил Вадимович, ваше сравнение нынешней рекламы с состоянием подъездов. У СМИ есть важнейшая функция — просветительская. Подъезды — забота жильцов и ЖКХ. А средства массовой информации должны приподнять невзыскательный и очень невысокий художественный вкус, который наличествует у части населения, а не опускаться до этого уровня[1].

Л. Нарусова также предложила создать художественно-эстетический совет из людей с признанным авторитетом в обществе, с развитым художественным вкусом (которого так недостает рекламодателям), чтобы на экране, даже в оплаченной рекламе, не было пошлости[2]. С этим предложением категорически не согласился А. Шальнев, президент Ассоциации рекламодателей России (компания «Пепси-кола»):

— Художественные советы нигде в мире не приносили пользы. Они давили развитие культуры.

По мнению А. Шальнева, рекламодатели уже достаточно близки к моменту, когда самостоятельно смогут принимать решения о том, «что такое хорошо и что такое плохо».

В. Евстафьев и Ю. Заполь говорили так же о возможных усовершенствованиях в действующем законодательстве (правда, их пожелания были гораздо скромнее «программы», изложенной М. Сеславинским). Впрочем, и рекламопроизводители, и рекламодатели сошлись во мнении, что какие-либо резкие движения делать в предвыборный год не стоит — вольготней не станет…

Но если бы и ныне существующий закон исполнялся, то простой российский гражданин вздохнул свободнее. Статья 8 не допускает неэтичной рекламы, каковою является в том числе «нарушающая общепринятые нормы гуманности и морали путем оскорбительных слов, сравнений, образов в отношении расы, национальности, профессии, социальной категории, возрастной группы, пола…», «порочащая… какую-либо деятельность, профессию». Между тем образ «дебильного» педагога, созданный телерекламой, кажется, запечатлен в памяти уже не одного школьного поколения. Или: «При трансляции рекламы ее звук не может быть громче звука транслируемой программы», — это требование статьи 11 закона нарушается сплошь и рядом. Прямое или косвенное указание на то, что рекламируемый товар доступен для любого семейного бюджета, тоже встречается очень часто, хотя это запрещено статьей 20. В законе есть все — и регламентация установки щитов на дороге (хотя москвичи не чувствуют, что эти нормы выполняются), и государственный контроль в области рекламы, и статья о бесплатной социальной рекламе — 5 процентов от эфирного времени…

Почему уже принятые законы у нас не работают? Может быть, им не хватает… рекламы? Или, напротив, «рекламная пауза», заменившая нам идеологию, так затянулась, что возвращения к моральным императивам уже не предвидится…

Первым государством в Европе, начавшим регулярное телевизионное вещание после Второй мировой войны, стал Советский Союз — в 1949 году был принят в эксплуатацию Московский телевизионный центр, работающий в самом качественном для того времени стандарте (625 строк, 50 полукадров в секунду). А вот разработка, изготовление и ввод в эксплуатацию оборудования явились заслугами Всесоюзного НИИ Телевидения, учрежденного в Ленинграде в 1946 году.

Кроме прикладных работ НИИТ всегда славился и фундаментальными научными исследованиями. Здесь была разработана информационная теория связи, важнейшим элементом которой является информационное уравнение, выведенное доктором технических наук Леонидом Хромовым (совместно с математиком А. В. Ковригиным). Леонид Иосифович занимается исследованием телевидения с точки зрения теории информации. Его книга «Информационная революция и виртуальное познание» (СПб, ЗАО «ЭВС», 2000) хорошо известна не только среди физиков, но и среди «лириков» и философов, поскольку в ней автор развивает собственную теорию познания.

— Леонид Иосифович, вы являетесь одним из ведущих специалистов России в области телевидения и информатики. Телевещание обладает большими возможностями влиять на мировоззрение, то есть на духовную составляющую человека-телезрителя. Каков механизм этого влияния?

— Большинством специалистов телевидение рассматривается как техническое средство, а не как психологический процесс. Но на самом деле надо изучать влияние телевидения на психику человека, а этим у нас никто не занимается. Мало того, еще и пытаются скрыть эту проблему. Почему? Да потому, что на самом деле воздействие телевидения на человека куда более сильное, чем принято считать. Говорят, что СМИ вообще и телевидение в частности — это «четвертая власть». А на самом деле телевидение — это «первая власть». Ведь более сильной власти над человеком сегодня нет. Воздействие телевидения состоит в том, что с помощью мелькающих в телевизоре картинок человеку навязывают готовые образы. А все мышление человека — образное. Причем, как отмечал выдающийся русский ученый Алексей Ухтомский, образы создаются всем организмом, включая душу человека. Так что тот, кто владеет телевидением, владеет и душой.

Напоминаю, что есть прямая связь изображения и образа. Тексты тоже обладают силой образности. Молодой Горький, прочитав книгу, которая воздействовала на его воображение, пытался выяснить ее секрет, смотря страницы на просвет. Он думал, что там есть невидимые изображения. Но человеку легче смотреть, не думая, чем расшифровывать закодированные образы. Мне школьница говорит: «Чего мне читать „Войну и мир“? Я лучше кассету посмотрю». Чтение — это труд, это творчество: читатель сам создает образы. А телевидение говорит: зачем трудиться? Мы тебе эти образы сразу и представим. И слабый человек говорит: да, так действительно лучше…

— Возможен ли, по-вашему, общественный контроль над телевещанием и другими СМИ?

— Контроль не только возможен, но и необходим. Не случайно сказано, что контроль — это уважение к слову человека, бесконтрольного слова быть не должно. А у нас телевидение бесконтрольное, и эта бесконтрольность все последние годы почему-то выдается за свободу. Но свобода вовсе не заключается в отсутствии контроля. Контроль, кстати, существует всегда, весь вопрос в том, кто контролирует. А ответ на этот вопрос очень прост: кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Телевидение ведь очень дорогая «игрушка», может быть, одна из самых дорогих, которые есть. Поэтому независимости у него быть не может. Может быть только зависимость от денег, которые платятся за эфир, за использование техники, за труд телевизионщиков.