Оставь мне счастье - Марша Ловелл

— Ты представляешься мне редким исключением среди знакомых женщин, — проговорил граф с особой выразительностью. — Умная. Отважная. Непринужденная. И на светском рауте, и в окружении моих друзей на Сицилии.

Мария даже зажмурилась, намереваясь скрыть боль.

— Едва ли это повод для брака, — выдавила она наконец.

— Так ты мне отказываешь?

Она внимательно смотрела на Романо, разрываясь между отчаянным желанием согласиться на его предложение и здравым смыслом, который подсказывал, что ее не удовлетворит лишь один секс и привязанность вместо любви.

Легче всего сказать «да». Согласиться, закрыв глаза на чувства. Но она-то жаждала всего сразу. Николо, видимо, к этому не готов.

— Я улетаю в Италию вечерним рейсом. Джордано уже в Турине. Нам давно пора заняться делом.

— А ведь я последую за тобой.

Девушка вскинула глаза, глубоко спрятав под радужной оболочкой саднящую боль.

— Пожалуйста, не надо, — попросила она. Ты же не любишь меня, добавила она про себя.

— Ты готова забыть все, что произошло между нами?

Господи, да я тогда умру, подумала Мария, но губы сами собой произнесли:

— Без любви нечего забывать.

Да она сошла с ума, отвергая такую прекрасную партию! Спазм перехватил горло. Как она посмела! — шептал внутренний голос. Наверное, ты единственная из женщин, которая осмелилась отказать самому графу Николо Романо!

Однако Мария считала, что, приняв его предложение, совершит глубокую ошибку. Хотя наверняка многие ее подруги удовлетворились бы меньшим. Николо великолепен в постели. Несметно богат. Умен. Аристократ. Что еще нужно?

— Ты можешь дать мне все, кроме любви, — медленно проговорила девушка, не в состоянии избавиться от легкой хрипотцы в голосе.

В глубине ее души затаилась печаль. Мария еще надеялась, что Николо промолвит желанные слова. Она отчаянно хотела услышать их. Девушка всматривалась в сине-серые глаза, надеясь проникнуть сквозь их плотный барьер. Вдруг граф испытывает глубокие чувства? И его привлекает не только желание обладать ее телом?

— Я хочу стать не только украшением дома, хозяйкой, но и… — Мария сделала паузу и тихо добавила: — Всегда желанной любовницей.

На мгновение что-то промелькнуло во взгляде Николо, но этого оказалось достаточно, чтобы девушка поняла его истинные намерения. Она заклокотала от бешеной ярости. Ей непреодолимо хотелось наорать на Романо, ударить его, обидеть, лишь бы вызвать какую-то реакцию.

— Я попросил тебя стать моей женой, — произнес граф мягким, но убийственным тоном, и Мария внутренне содрогнулась, как если бы по позвоночнику соскользнул кусок льда.

Она гордо подняла голову и, чуть склонив ее набок, бросила вызов:

— Чтобы носить под сердцем твоих сыновей? А если ты бросишь в мою утробу семена дочерей, то наверняка отвергнешь меня ради другой жены, которая подарит тебе желанного наследника, продолжателя аристократического рода Романо.

Ледяная ярость вспыхнула на мгновение в глазах графа.

— Ты вела бы завидный образ жизни.

Мария подумала о Сильвии, ее дочерях и поняла, что никогда не согласится на зависимое положение.

— Это не для меня, — проговорила Мария, с грустью сознавая, что существование без Николо будет походить на медленное болезненное умирание. — Для меня замужество свято. Я надеюсь, что мой избранник станет относиться ко мне так же, как я к нему. Без взаимной любви нет согласия. — Ее глаза наливались слезами. — Ибо любовь — превыше всего. Даже материального благополучия. — Ком в горле причинял боль, однако она никак не могла избавиться от него. — Жена должна делить с мужем не только постель. Но обязательно горести и беды, если они, не дай бог, придут в дом. Общие заботы укрепляют любовь. — Девушка вдруг испугалась, что упадет в обморок.

— Ты требуешь гарантий? — бесстрастно спросил граф. — А ведь их дают лишь тогда, когда головой управляет сердце.

— Мне жаль тебя, Николо. Истинная любовь — это дар. Бесценный дар.

— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии, — заявил он с цинизмом.

— Да, — с горечью согласилась Мария. — Ты и во мне не нуждаешься, — отважилась она произнести, хотя эти слова причиняли боль. — Полагаю, ты легко найдешь мне замену. — И тихо добавила: — В постели.

Граф чуть прищурил глаза. Их таинственная глубина пугала Марию.

— Ты сильно рискуешь.

Она гордо выпятила подбородок и, собрав силы, произнесла без дрожи в голосе:

— Еще как!

— А если проиграешь?

Мария едва сдерживала эмоции. Потом она вдоволь поплачет. Но не сейчас. И она отрицательно покачала головой.

Его глаза вспыхнули опасным пламенем, но Романо мгновенно погасил огонь.

В какую-то долю секунды девушка даже подумала, что Николо ударит ее, столь сильна была его ярость, потом прокляла себя за фантазию. Граф Романо мог найти более эффективный способ наказания, не прибегая к физическому насилию.

— Ты испытываешь мое терпение, — обронил он.

Мария пыталась найти подходящие слова, но мысли беспорядочно путались.

— Пожалуйста, не продолжай. — Она подняла руку, потом беспомощно уронила ее. — Мне нужно упаковать вещи.

Сине-серые глаза напоминали осколки льда, когда, еле сдерживаясь, Николо спросил:

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Да.

На его мужественном лице заиграли желваки.

— Как прикажешь, но сначала… — Граф потянулся к ней, и Мария замерла. Глаза расширились от удивления.

Его рот мягко прикоснулся к ее губам. У девушки непроизвольно вырвался нечленораздельный звук, когда Николо кончиком языка обвел изгиб полной нижней губы. Предательский жар разлился по телу, вызывая страсть, которую — она знала — никогда не испытывала с другим мужчиной.

Мария как бы погружалась в нирвану, реальность расплывалась в темноте. Существовал только Николо, один только Николо, способный разжечь желание.

Девушка слегка задрожала, хотя старалась не выдать реакцию на прикосновение графа. Глаза щипало от непролитых слез, когда он поддразнивал ее, доводя ласку до совершенства, пока Мария окончательно не капитулировала.

Она издала отчаянный стон, когда поцелуй стал глубже, требовательнее, вызвав дрожь во всем теле. Девушка сильно вцепилась в плечи Романо, пытаясь удержать его, а он как бы втягивал Марию в некий вакуум, из которого она вряд ли бы выбралась живой и невредимой.

Страстность Николо граничила с насилием. Когда он наконец отпустил Марию, она с трудом удержалась на месте. Еще немного — и девушка упала бы к его ногам, умоляя о прощении.

Одна часть ее существа жаждала прокричать: «Уходи! Немедленно убирайся из моей жизни!» А другая половина хотела произнести слова, которые привязали бы ее навечно к любимому мужчине.