Обратная сторона Луны - Эдмонд Мур Гамильтон

– Он самый, Ваше Величество, – быстро сказал Сурп. – И для вас очень хорошо, что его не уничтожили, поскольку помощь Мозга дала мне возможность расстроить заговор Дандора. Он боялся, что Мозг может оказаться способным сорвать его козни против вашего рода.

– Если эта штука мне помогла, то отлично, – протянул Лану, и всё же содрогнулся. – Не нравятся мне такие чудовища! – А затем его глаза снова засияли. – Мы отправимся в Ингомар… а вскоре – на Чолу! Пошли!

Беспомощный, не в состоянии высказать ни слова, Филип Крейн бессильно наблюдал за тем, как его обманутый сводный брат широким шагом вышел из зала, сопровождаемый Сурпом и шагающей, как деревянная, загипнотизированной Кей с охранниками.

Он потерял всё! Обеим планетам, к преданности которым его побуждал долг, грозила неминуемая катастрофа: Земле суждено теперь стать ограбленной пустыней, а Марсу пасть под тиранией Сурпа.

Лигор немного поотстал от остальных и попрощался с Крейном, глядя на него с издевательской улыбкой.

– Прощай, почтенный Самозванец. Оставляю тебя на милость Мозга. И скажу тебе ещё кое-что: когда Лану умрёт и мой отец станет править Бэрой, принцесса Мара достанется мне. Захочет она того или нет, она всё равно будет моей. Пусть эта мысль утешает тебя, когда ты умрёшь.

– Мозг готов тебя обследовать, чолуанин, – уведомил его один из служителей в сером капюшоне.

– Чёрт вас подери! – пробормотал, еле ворочая языком, Крейн. – Вот будь у меня свободны руки…

Чувствуя, как его поднимают, Крейн медленно высвободился из пелены беспокойного, мучительного сна. Он по-прежнему находился в пыльной камере, где пробыл в заточении последние четыре дня. А теперь облачённые в серые капюшоны служители Мозга уложили его на стол на колёсиках.

Он боролся, но тщетно. Руки и ноги у него были туго стянуты самосокращающимися металлическими верёвками, называемыми Стяжками. Крейн узнал, что Стяжки, на самом деле, представляют собой не что иное, как хитроумные магнитные механизмы, управляемые самим Мозгом. Он знал, что, возможно, уже снова наступила ночь, так как во время своего плена постоянно следил за ходом часов и дней. Когда его катили по пыльным, освещённым каменным коридорам, то он слышал доносящийся сверху приглушённый вой и стоны, говорящие о сильной песчаной буре, бушующей на развалинах Л’Лона. Размышляя в своей камере о том, что сейчас должно происходить в Ингомаре, Крейн испытывал сильные душевные муки. Сейчас там готовилась большая экспедиция. А потом они молниеносно перенесутся через космическую бездну на Землю. Лану слепо отправлялся навстречу собственной гибели, а Сурп захватит власть… Когда Крейна вкатили в огромный восьмиугольный зал, он на миг ослеп от яркого света. Служители в сером подкатили его к каменному возвышению, на котором покоился Мозг. Механизм в виде полусферы, над которым ранее работал Мозг, теперь исчез. Пять светящихся глаз уставились на Крейна, и голос Мозга раскатился по залу, перекрывая приглушённый рёв бури.

– Теперь я в состоянии тебя изучить, чолуанин, – пророкотал он беспомощному землянину. – Я закончил работу над антикатализатором, который Сурп возьмёт с собой на Чолу… Я ожидаю узнать от тебя многое о существах той планеты.

– Чёрт побери, почему бы тебе просто не убить меня, и дело с концом! – разозлился Крейн, прожигая взглядом пятёрку светящихся глаз чудовища.

– Потому что, – равнодушно объяснил Мозг, – твоё мёртвое тело, сколь ни интересным будет его вскрытие, скажет мне намного меньше о чолуанской жизни и её отличиях от жизни бэрянской, чем твоё живое тело…

Человек в моём положении мог бы испытать чувство, называемое жалостью, и удовлетворить твоё желание умереть быстро. Людьми правят их путаные чувства, и поэтому они за свою короткую жизнь могут усвоить лишь малую толику знаний. Но для меня, бессмертного интеллекта, необременённого этими отвлекающими эмоциями, нет ничего важнее поисков истины, и это будет занимать меня долгие века, после того как исчезнет ваша эфемерная раса.

Четыре сложносочленённые руки Мозга протянулись к беспомощной фигуре Крейна. Одна рука держала сверкающий скальпель, другая – тонкую лучковую пилу, а две другие держали тампоны.

– Сперва мне нужны образчики ткани и кости, – произнёс металлическим голосом Мозг. – Они могут помочь подтвердить одну интересную теорию, которую я сформулировал с тех пор, как узнал, что Чолу населён расой, схожей с бэрянской.

Крейн закрыл глаза, готовясь стерпеть боль, когда скальпель вошёл в мышечную ткань его предплечья. Пока машина работала, гулкий голос Мозга пророкотал:

– Моя теория заключалась в том, – говорил Мозг, – что жители Чолу и жители Бэры – две ветви одного и того же рода человеческого. Сходство между этими двумя видами настолько велико, что исключает любое иное объяснение. Откуда же родом человечество? Я считаю, что первоначально люди появились на планете, которая существовала между Бэрой, четвёртой планетой от солнца, и Орколом, гигантской пятой планетой. Огромное число астероидов явно являются осколками планеты, распавшейся на куски из-за какого-то внутреннего катаклизма. Вот с той планеты, в давние-предавние времена, должно быть, и произошли предки чолуан и бэрян… Моё телескопическое исследование осколков этой рассыпавшейся планеты убедило меня, что планета распалась из-за катастрофического высвобождения неконтролируемой атомной энергии. Это явно говорит о высоком состоянии научной мощи жителей планеты. Такая раса без труда должна была колонизировать Бэру и Чолу. Когда же материнская планета была уничтожена, то колонисты, несомненно, деградировали, вернувшись в первобытное, дикое состояние. Память об их расовом прошлом исчезла, и таким образом…

Тонкая пила скрежетала по кости Крейна, отпиливая небольшой образчик. От этой тошнотворной боли сознание Крейна помутилось. Уже теряя сознание, Крейн все же услышал, как Мозг прогремел приказ своим служителям в капюшонах.

– Пока я исследую образцы ткани этого субъекта, приведите его в себя. Он не должен впасть в кому.

Крейн смутно сознавал, что его откатили в противоположный угол большого зала, а затем в мучимый болью мозг вторглось ощущение холода, когда ему брызнули в лицо прохладный химический спрей. И от этого ощущения в страдающем от головокружения мозгу полуземлянина внезапно родилась одна потрясающая идея. Когда он почувствовал как ему выпал на лицо, словно снег, прохладный спрей, в голове у него вспыхнуло, будто взорвался ментальный снаряд громадного вдохновения. Он открыл глаза.

Ожидая, когда Крейн придёт в себя, Мозг уже проводил микроскопический анализ образцов костной ткани.

Двое подручных в капюшонах на миг отступили от Крейна. Голова у него закружилась от безумного волнения.

– Боже мой, я нашёл решение! – хрипло прошептал он. – И оно означает жизнь для обеих планет!

Да, эта мысль родилась в его измученном пытками разуме. Путь, который в изобилии даст воду Марсу, ни в малейшей мере не повредив Земле! Конфликт у него в душе, конфликт между его земной и марсианской кровью, закончился, Электрои смогут быть освобождены, не принеся никакого вреда Земле. Он мог теперь быть преданным обеим своим планетам. А затем пришло разочарование. Он нашел решение слишком поздно! Он был обречён на мучительную смерть в этой жуткой камере, и его план так и не получит шанса. Он закрыл глаза, стремясь сдержать горькие слёзы. Тут он почувствовал, как над ним снова склонился один из служителей в капюшоне, но в своём сокрушительно отчаянии он не обратил на это внимания.