Дом у озера - Сьюзен Виггз

Бандит, заметив их издалека, уже носился по берегу с радостным лаем.

— Я не говорил, что он призрак, — возразил Аарон. Мокрые волосы и кожа давали совсем другие ощущения. Ощущения легкости и свежести. И ногти были совсем чистые. Удивительно. Может, озерная вода — волшебная?

— Нет здесь никакого призрака, — заверила его Кэлли.

Аарон подумал о тенях на воде, о камнях и утонувших деревьях. А еще о том, что и дедушка, и дядя Фил были большими выдумщиками.

«Придумщики сраные», — сказала бы Кэлли, но Аарону такие слова произносить не разрешалось.

Так, может, никакого призрака не было и нет? Мысль эта почему-то опечалила. Как здорово было верить в призраков. А теперь, получается, и бояться нечего?

— Так ты первый раз плавал в озере? — спросила Кэлли.

— Я не плавал. Я свалился.

— Сам виноват. Но ты плавал. Плавал как черепаха.

Губы сами собой растянулись чуть ли не до ушей. Послеполуденное солнце уже согревало и сушило. Он больше не дрожал.

— Может, поплаваем как-нибудь еще.

— Когда доберемся до причала, — предложила Кэлли. — Покажешь, как прыгают твои брат с сестрой.

— При одном условии. — Аарон вдруг почувствовал себя сильным и в то же время удивительно легким, как будто все его страхи были грузом камней и он только что сбросил их за борт.

— Да? И при каком же, малыш?

— Ты должна подружиться с Бандитом.

Кейт оторвала взгляд от экрана ноутбука — со двора донесся лай Бандита и веселый крик Аарона. Они с Кэлли, должно быть, только что вернулись с ежедневной прогулки на каяке. Она улыбнулась, хотя за последние сорок минут так и не написала ни строчки. Как хорошо, когда у сына все хорошо. А Кэлли… Ее как будто послала им сама судьба. Да, иногда девушка бывала не в духе, но в общении с Аароном она выказывала лучшие свои качества, терпение и понимание. В отсутствие других детей сын учился сам находить себе занятие по вкусу или играл с Кэлли, которая в некоторых отношениях до сих пор оставалась ребенком. Они даже ссорились как брат с сестрой, и это выглядело так… естественно.

Выйти бы на лужайку да подурачиться с ними… Кейт вздохнула. Нет, поддаваться соблазну нельзя. Она не собиралась писать ни биографию Уолдена Ливингстона, ни воспоминания о нем. Нет, это будет кое-что другое. Рассказ, иллюстрированный фотографиями — из семейных альбомов и архивов «Смитсониен». Она представит публике свой собственный взгляд на того, кто сыграл выдающуюся роль в движении за сохранение природной среды. Его наследие огромно, но статья покажет Уолдена прежде всего как человека. Человека, отдававшего свои таланты и энергию делу, которому он посвятил себя, и людям, которые были ему дороги. Кейт хотела, чтобы мир узнал, каким он был на самом деле.

И узнает, если…

«Ох, Кейт, только не начинай сомневаться в себе. Это твой шанс». Чтобы ободрить себя, она перелистала распечатанные в библиотеке письма. Редакторы трех других журналов проявили интерес к предложенным ею темам и представленному резюме. После статьи об Уолдене будет возможность выбрать любой другой проект. И обеспечить неплохой заработок.

— Так давай же заканчивай, — пробормотала Кейт. Проблема заключалась в том, что как раз концовка и не получалась. Она заканчивала, перечитывала и переделывала. Потом еще раз. И еще.

Сегодня Кейт начала сначала. Пальцы побежали по клавиатуре…

Он вырос в окружении девственной красоты первозданного дождевого леса, не зная, что его привилегированная жизнь обеспечена уничтожением мира этой самой дикой природы, который он так любил.

Кейт уже научилась выделять предложение тремя кликами и убирать всего лишь одним. Раз — и готово.

Конечно, это не так эффектно, как вырвать листок из пишущей машинки, нервно смять и швырнуть в мусорную корзину, но зато сберегает деревья. Уолден был бы за.

Среди ее знакомых были авторы, сумевшие успешно выстроить карьеру фрилансера. Они рассказывали, как это бывает у них. Писательство сродни страсти. Тему невозможно оставить, пока она не закончена. И необходимость закончить ее постоянно висит над тобой, давит.

Почему же она ничего такого сейчас не чувствует?

Кейт переключилась на компьютерную игру солитер и выиграла, даже не думая.

Хорошо, а теперь за работу. Она заставила себя сосредоточиться. Дедушка… В ее памяти он оставался как живой. Тогда почему ей не удается представить его таким для миллионов читателей? Что мешает написать о человеке, бывшем настоящим американским героем?

Она закрыла игру. Перевела взгляд на фотографию, которую поставила на стол как источник вдохновения. Старый, пожелтевший снимок. 1979 год. Кейт стоит на толстом, не меньше пяти футов диаметром, бревне, уже поросшем папоротником и мхом. Рядом с ней на земле сидят Уолден и Карла, та самая, что отметилась в каком-то фильме Марлона Брандо. Даже на этом случайном снимке она не забывает о своем звездном статусе. Теплая, проникновенная улыбка, почти непринужденная поза. Доминирует на фотографии, как и на всех остальных, Уолден. И пусть он не в центре и смотрит не в камеру, а на внучку, взгляд находит прежде всего его, этого статного, излучающего энергию, жизнелюбивого человека. Сама Кейт — Кейт-морковка, как называл ее дедушка из-за рыжих волос, — выглядит абсолютно счастливой и беззаботной, как и должен выглядеть ребенок, проводящий лето на озере.

Она вдруг поняла, почему не может найти нужных слов для статьи. Потому что их не нужно искать. Потому что они в ней самой.

Кейт встала, прошлась по комнате, вышла из дому. Если не получается писать здесь, в этом тихом доме без телефона, телевизора, Интернета, где ничто не отвлекает, не мешает, значит, что-то не в порядке с ней самой.

Она снова прокрутила в голове встречу с Харрисом, понимая, что делать это не стоит, что толку не будет. Вот уж где загадка определенно присутствует. Он оказался настолько любезен, что позволил ей вытащить крючок у него из пальца. Они даже поболтали, обменялись кое-какой персональной информацией. Но как только она обнаружила его интерес к медицинской школе, он чуть ли не силой выставил ее за дверь. Почему? Боится завязывать отношения? Или скрывает что-то такое, что может ей не понравиться?

Размышляя над возможными вариантами, Кейт рассеянно снимала белье, вывешенное Кэлли утром для просушки. Вот, кстати, еще одна загадка — Кэлли. Девушка выросла в условиях, которые и представить себе трудно. Кейт подумала, что этим летом ее окружают люди, намного более интересные, чем она сама. Может быть, для журналиста-фрилансера это как раз то, что надо.

Снимая с веревки белье и одежду, она аккуратно складывала все в корзину. И с каждой снятой вещью окружающий пейзаж открывался чуточку шире и полнее. Вон там — самый высокий пик, по праву получивший название Король Бурь. Зимой он как будто притягивал к себе ветры и метели, приносившие столько снега, что тот залеживался до глубокого лета, тонкими белыми венами пронзая темный массив.