Танкист. Поручик - Константин Георгиевич Калбанов

прилетевший прямо в душу. Кустарный броник выдержал натиск. Хотя совсем бесследно это все же не прошло.

Раскачал иззубренный кусок металла, и кое-как сумел его выдрать. Вот так, оно бывает. А не надень он защиту, и… Вообще-то, сам дурак! Вот какого не укрылся в траншее. Ведь не мальчишка. Успел хлебнуть. А тут вдруг устроился считай на открытом месте, как курица на насесте.

Тем временем его подчиненные встречали каждый следующий бомбардировщик дружным огнем. Но сбить у них получилось только один из них. Остальные отбомбились вполне удачно, устроив на берегу небольшой филиал ада.

Виктор хотел было устроиться на спине, и стрелять из положения лежа. Оно конечно неудобно, но куда безопасней, чем с колена. Однако, пока приходил в себя, бомбежка закончилась. Да и сомнительно, что смог бы вести огонь. Грудь горела огнем, и к гадалке не ходить, синяк там будет знатный. А может не обошлось и без трещины ребра. Но перелома нет. Кажется.

Все когда-нибудь заканчивается. Пришел конец и этому авианалету. Признаться, Виктор поначалу даже не поверил, что все уже позади. По сути, это первая настоящая бомбежка, под которую он попал. До этого наблюдал только со стороны. Сам же, оказывался лишь под артиллерийским огнем. Признаться, отличие разительное. Бог с ним, с калибром. От морячков прилетали такие чемоданы, что закачаешься. Но когда под выворачивающий вой моторов на тебя вываливают десятки бомб, и те рвутся кругом густо и часто, это пробирает до самой печенки.

Наконец Виктор смог подняться и осмотреться. Изрытая разрывами земля, все еще дымящиеся воронки, оторванные части тел, трупы и раненые. Много раненых. Очень много. Крестьяне не успели среагировать, а солдаты Виктора сумели стащить в укрытие далеко не всех. Вот и выкашивало бедолаг остолбеневших от страха.

По груди пробежал холодок, а под ложечкой засосало от страха. Не за себя. Нестеров начал лихорадочно искать взглядом Татьяну. Если она… Но ведь он видел, как они с Иволгиным спрыгнули в траншею. Только ведь явственно видны воронки и в окопах.

Ну слава богу! Он лишь скользнул взглядом по выбравшемуся из траншеи и отряхивающемуся Максиму. К Татьяне же буквально прикипел, осматривая ее всю, снизу до верху. Запыленная, бледная, с трясущимся подбородком, и испугом в глазах. Но жива и не ранена. Это самое главное.

Она в свою очередь нашла взглядом Виктора, и с решительным видом поспешила к нему. Тот поначалу удивился, с чего бы такая целеустремленность. Ведь чуть не бежит, спотыкаясь о разбросанные комья глины, и огибая глубокие воронки. Но после сообразил, что он стоит сунув руку под расстегнутый бронежилет и мнет болезненно ноющую грудь. Сомнительно, что при этом у него благостное выражение лица.

– Витя! – обеспокоенно выпалила подбежавшая девушка.

– Спокойно подруга. Осколок прилетел в бронежилет. Больно, но не смертельно.

– Давай снимем это, – ткнула она в броник.

– Таня…

– У тебя может быть сломано ребро, в горячке не поймешь, а потом будешь удивляться проткнутому легкому, – тоном не терпящим возражений, произнесла она, и начала снимать с него броник.

Ну что тут делать. Подчинился. Расходовать почем зря заряд «Аптечки» не хотелось. Но в то же время, и в бой идти с ранением идея не из лучших. Тем более, при реальной возможности осложнений.

Татьяна заставила его избавиться и от одежды. Потом встряхнула кистями рук и начала ощупывать грудь. Теплые, нежные и умелые пальчики так и порхали по ней. Они то легонько давили, то пробегали по коже словно мураши. Потом в ход пошли ладони. И практически каждое ее касание сопровождалось невольной дрожью. Виктор вдруг ощутил нешуточное возбуждение, и теперь уже был абсолютно точно уверен, что он относится к Татьяне как угодно, но только ни как к другу.

– Прекрати дергаться, – буркнула она.

– Я боюсь щекотки.

– Господи, кто бы мог подумать, – фыркнула Татьяна.

– А что ты делаешь? – желая хоть как-то избавиться от роящихся в голове мыслей, одна фривольней другой, поинтересовался он.

– Пальпация. Только не традиционная, а продвинутая.

– То есть, это Умение?

– Да. Отличный метод диагностирования. У меня последняя четверть третьей ступени. К весне перейду рубеж высшего образования, и начну развиваться уже в полной мере.

– У вас же обучение семь лет.

– Правильно. Но программа рассчитана так, чтобы после четвертого курса получить соответствующий уровень для Эфира. Это способствует гармоничному развитию Умений.

– Вообще-то, из-за этого ты лишишься притока избыточного опыта, что теперь уже значительно затормозит общее развитие, пока ты не упрешься в потолок.

– Согласна. Только без этого рубежа не получить доступ к целому ряду Умений. А там такое… Сродни чудесам.

– Н-да. нет в жизни совершенства, – хмыкнул он.

– И не говори. Все в порядке, Витя. Всего лишь ушиб. Нет даже трещины.

– Вот и ладно, – берясь за нательную рубашку, произнес он.

– Погоди.

Она наложила ему на грудь ладони, и он ощутил исходящее от них тепло. В смысле, они и так были теплыми, но тут чувствовался прямо поток. А еще, боль начала отступать, словно истаивая.

– Не обольщайся, это только анестезия. Хватит не больше чем на час, все сугубо индивидуально.

– Спасибо. Докладывай, – надевая нательную рубаху, обернулся Виктор к подошедшему сержанту Ли.

– Четверо погибших, всех получилось поднять. Шесть тяжело раненых, тоже у же в строю. Четверо с легкими ранениям, воевать могут.

– Машины?

– Все исправны.

– Ясно. Займитесь восстановлением позиций. Машины в запасные капониры.

– Витя, а как же крестьяне? – поинтересовалась Татьяна.

– А что крестьяне?

– Им нужно помочь. Среди них много раненых и убитых, – поведя рукой вокруг, произнесла она.

– Извини, но у меня слишком мало людей, а противник может оказаться здесь в любой момент. Крестьянам придется обходиться своими силами.

– Виктор Антипович, я уже вызвал из госпиталя членов нашей бригады, – заговорил подошедший Иволгин. – Но нам необходима ваша помощь в организации эвакуации раненых.

– Я не могу отвлекаться от выполнения боевой задачи.

– Но вы не можете…

– Могу. Более того, большинство крестьян останутся здесь и помогут нам восстановить позиции.

– Витя…

– Если японцы прорвутся, то все будет гораздо хуже. Поверь.

– Но многие погибнут, если им не оказать своевременную и качественную помощь.

– Моему взводу приказано встать заслоном на пути японских войск. Извини, Таня, но я должен думать о выполнении поставленной задаче.

Взгляд девушки полный боли и разочарования полоснул ножом по сердцу. Виктор как буквально ощутил как оно пропустило удар, под ложечкой неприятно засосало. Девушка резко обернулась, и пошла прочь. Он же остался стоять на месте, сознавая, что между ними вновь возникла трещина. Н-да. Как бы не разлом. Н-но…

Нельзя иначе. Последнее чем он должен был