Психические расстройства. Шизофрения, депрессия, аффективность, внушение, паранойя - Эйген Блейлер
Шрифт:
Интервал:
Однако, болезнь не прекратилась. Все люди давали ей понять, что ее заработкам пришел конец и что она еще попадет в приют для нищих. Точно также и пастор постоянно намекал на это в своих проповедях. Мысли о самоубийстве становились все настойчивее, и лишь своевременно всплывавшая мысль о матери удерживала пациентку от осуществления этого намерения. После этого она поступила на несколько недель в частную лечебницу, откуда была выписана с улучшением. Затем имело место покушение на самоубийство (больная пыталась утопиться), от которого она вовремя была спасена. Следующие два года прошли сравнительно спокойно: пациентка могла работать, но часто заходила к знакомым пожаловаться на свое скверное материальное положение и на неудачное ведение своего дела, а иногда даже просила у них помощи – несмотря на то, что в действительности дело шло хорошо. Постепенно ей опять становилось хуже, причем она стала обвинять в своем несчастье других, а именно своего дядю и его сыновей. «Но по большей части она возлагала всю вину на себя саму». Конечно, это выражение, которое она употребила относительно себя самой, не следует понимать в точном его смысле. В общем ее преследовали, по ее мнению, несправедливо; даже в тех случаях, когда она заслуживала наказания, месть и злорадство заходили слишком далеко.
Однажды утром она облила себя керосином и подожгла. Объятая пламенем, она взывала о помощи и была спасена несмотря на обширные ожоги. Во время ее пребывания в госпитале ничто не обращало на себя внимания за исключением некоторой неустойчивости, подавленности настроения и того обстоятельства, что она принимала на свой счет многие безобидные замечания окружающих в том же смысле, что и раньше. Когда ее ожоги немного зажили, она была доставлена в Бургхольцли (16 декабря 1898 г.).
Здесь она вела себя все время корректно. Сначала она прилежно работала, но ее идеи оставались неизменными, хотя они то отходили на задний план, то вновь занимали первое место.
Наряду с всевозможными другими хозяйственными работами пациентка образцово исполняла переписку набело экспертиз; впоследствии на нее было возложено снятие копий, ведение регистратуры и т. п. но врачебной канцелярии, где она сделалась незаменимой главной работницей. Она была также в течение двух лет моей личной секретаршей, заботясь при этом также и о делах и финансах психиатрического ферейна, членом которого я состоял. Все шло хорошо; только, когда пациентка бывала в кирхе или уезжала на короткое время домой или же когда она бывала занята своими бредовыми идеями, она делала иногда ошибки, которые старалась затем исправить. Однако, в конце концов, она перестала работать у меня, так как втянула в свою бредовую систему моих родственников и находилась в почти непрерывном возбуждении. В отделении и в канцелярии все идет хорошо с некоторыми кратковременными перерывами. У нее есть ключ от отделения и от канцелярии, причем она вообще пользуется большим доверием, чем многие служащие.
Хотя она и замечает в мелочах, что ее бред отношения ошибочен в том или ином пункте, тем не менее она крепко придерживается своей бредовой системы; ее дядя и родственники в свое время при семейных раздорах подозревали ее в том, что она была каким-то образом виновна в этих ссорах. Вследствие своей собственной нерешительности она по своей вине привела дела в упадок после смерти разносчицы товаров. Этим моментом воспользовались ее родственники для мести. Другие люди тоже были настроены враждебно по отношению к ней и радовались ее разорению. Все эти враги объединились. Они предупредили пасторов всех тех мест, например, где она посещала кирхи, так что они постоянно произносили проповеди специально о ней; в этих проповедях они говорят о том, как она будет несчастна или как она упустила то-то и то-то, что могло бы еще помочь ей. Точно также и в больнице директор и врачи заодно с ее преследователями. Я, например, всегда осведомляю их письменно, по телеграфу и по телефону, когда пациентка отправляется в кирху, так что пастор и другие причастные к этому лица подготовляются к ее посещению. Я сообщаю также и служебному персоналу все, что касается пациентки, вследствие чего санитарки делают всегда «косвенные» оскорбительные и порицающие замечания. Я не принадлежу, конечно, к числу ее личных врагов, но я хочу наказать ее за то, что она сделала многое не так, как следует, и это наказание она заслужила. Правда, я часто обещал ей, что буду помогать ей насколько возможно, но я мог бы устроить ее на хорошее место, на котором она могла бы, по крайней мере, зарабатывать себе на хлеб; но теперь уже слишком поздно; она пренебрегла моей помощью; она ее недостойна.
Вне этих бредовых идей (или же когда они отступают на задний план) ее эмоциональная жизнь вполне нормальна: радость при виде прекрасного, любовь к матери, благодарность (даже ко мне) – все это сохранено. Интеллект больной выше среднего уровня. Пациентка сохранила даже некоторый интерес к посторонним вещам; она ставит диагнозы; относится отрицательно к понятию dementia praecox, так как оно слишком широко и т. д. Как вне своих болезненных идей, так и в их пределах она гораздо скромнее, чем этого можно было бы требовать от нормального человека. Она в значительной мере недооценивает свои способности. Ее восприятие, апперцепция вполне нормальны.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!