Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование - Георгий Блюмин

Мемориальная доска

Дело в том, что надписи о государях после революции 1917 года да еще на территории правительственного санатория «Барвиха», которому тогда принадлежал замок, терпеть было никак нельзя. И доски уничтожили просто: с помощью кувалды и зубила. Но история совершает порой невероятные кульбиты: минули десятилетия, сменялись учреждения, приходившие в замок и уходившие отсюда (было даже и такое название: «клуб профкома совхоза Барвиха»), — и, казалось, уничтоженные навсегда надписи с именами царей вновь засияли золотыми буквами.

А ведь долгое время в это невозможно было поверить: замок постепенно старился, стены темнели, крыша ветшала… История его возрождения неожиданна. Однажды президент В.В. Путин был с визитом у президента Франции Ж. Ширака и осматривал замки Луары. При этом Ж. Ширак заметил, что в России, мол, ничего подобного нет. По возвращении домой В.В. Путин распорядился: найти и доложить. И замок нашелся всего в 20 минутах езды от Москвы, в Барвихе. Замок передали Управлению делами Президента РФ в качестве резиденции Президента, и началась работа по его реконструкции на всей площади 1300 кв. метров, а также вместе с гостевым флигелем, связанным переходом на уровне второго этажа с главным домом.

Целый год здесь денно и нощно работали абразивные механизмы, счищая с наружных стен пыль веков. Стальная скоба в виде буквы «Ю» прочно охватила фундамент, одновременно обеспечив надежное сцепление с площадью перед фасадом. Тем самым предотвратили возможное сползание здания с горы в сторону нижнего пруда. Замок стал светлее, обзавелся новой чешуйчатой крышей из титановых пластинок. Вот тогда-то и проступили буквы той самой надписи на мемориальных досках, текст которой я привел выше.

Так же как прежде, обновленное творение зодчего Бойцова смотрится с холма в обширный нижний пруд. Дорожка от церкви Рождества Христова спускается вниз, и мы оказываемся на территории клинического санатория «Барвиха», построенного советским архитектором Б.М. Иофаном в 30-е годы прошлого столетия. Противолежащий замку берег пруда оборудован, как водится, лодочной станцией и купальней. Глубина пруда невелика, около 3 метров, и поэтому в летнюю пору солнце легко его прогревает.

Помню, как я однажды в полном одиночестве пришел сюда в жаркий летний день и решил искупаться. Оттолкнувшись от дощатого пола купальни, я поплыл в сторону замка. Впрочем, особой прохлады воды я не ощутил, поскольку она была настолько теплой и тихой, что где-то в середине пруда меня стало клонить в дремоту, и я… заснул! Пловец, переставший двигаться, немедленно пошел ко дну. Я пришел в себя, только когда уже коснулся грудью и животом илистого дна, по счастью пронизанного ледяными родничками. Открыл глаза, увидел желтую толщу воды и, только теперь окончательно проснувшись, поспешно выбрался на поверхность. Сияло солнце, и замок все так же спокойно взирал на меня с высоты холма, отражаясь в невозмутимой воде.

Обратимся вновь к истории.

В 1908 году муж хозяйки замка барон М.Ф. Мейендорф получает новое назначение по дипломатической части. Вместе с хозяевами отправляется в дорогу их верный мажордом Николай Майоров, уроженец соседнего с замком села Рождествена, где и сейчас живут его потомки. В указанном году барону пожалован чин статского советника, что по Табели о рангах соответствовало полковнику, и назначен он был состоять в должности первого секретаря русской дипломатической миссии в Дании. Что и говорить, миссия являлась почетной. Ведь императрица Мария Федоровна, мать императора Николая II, — урожденная датская принцесса Дагмара. Как ни притягательна была жизнь во вновь отстроенном подмосковном замке, но пришлось собираться в путь, в страну пятисот островов. В баронских конюшнях, выстроенных в том же готическом стиле, что и замок, была снаряжена карета с гербом Мейендорфов на лакированных дверцах, в которой хозяева вскоре и отправились до ближайшей железнодорожной станции.

По пути к северным морям барону и баронессе предстояло решить деловые вопросы в столичном Санкт-Петербурге, откуда они планировали поездку в старинный Выборг, где жила кузина барона, и еще они хотели непременно побывать на границе Дании и Германии, ведь именно оттуда происходил их род.

…Ледники постепенно отступали к северу. В поисках мха вслед за ледниками уходили стада северных оленей. А за оленями шли древние охотники. Так уж случилось, что самая большая стоянка этих охотников была обнаружена близ города Гамбурга, у самой границы с Данией. Небольшой поселок Мейендорф и сейчас существует, это в 20 километрах от Гамбурга. Мейендорф — такое название получила древнейшая европейская культура охотников на северных оленей, насчитывающая более ста веков. Таким образом, истоки этой культуры уходят в так называемый золотой век — мифологическую древнейшую эпоху всеобщего счастья и благополучия. A.C. Пушкин точно заметил: «Мысль о золотом веке сродни всем народам и доказывает только, что люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения».

Золотой век человечества в своих поэмах воспевали великие поэты Античности Гесиод и Вергилий. В «Георгиках» Вергилий рисует образы, полные довольства:

Но ни мидийцев леса, наибогатейшие земли,

Но ни прекрасный тот Ганг, ни Герм, от золота мутный,

Пусть с Италией все же не спорят… <…>

Не у нее ли ручьи серебра и залежи меди

В жилах, течет не она ли обильно золотом светлым?

Мейендорф — культура отнюдь не воображаемая. История поселения с таким названием уходит в далекую глубину веков. А вот фамилия Мейендорф впервые появляется в летописях в достаточно обозримые, с точки зрения историка, времена, с XII века, когда шла христианизация Прибалтики. Именно тогда в Ригу прибыл посланец папы римского епископ Альберт фон Буксгевден, а с ним известный в Голштинии и Магдебурге муж честен именем Конрад Мейендорф. Интересные иногда совпадения бывают в истории. Пройдут века после описываемых событий, и вновь окажутся рядом барон К. К. Буксгевден и барон М.Ф. Мейендорф, причем снова первый — начальник, а второй — его ближайший сотрудник по российскому посольству в Дании!

Культуру Мейендорф исследовал в 1932–1934 годах немецкий археолог Альфред Руст (1900–1983). Почетный профессор одного из немецких университетов, он в течение 40 лет изучал найденные в огромном количестве при раскопках в земле близ Гамбурга разнообразные изделия из оленьего рога. Возраст этих предметов, датированный радиоуглеродным методом, составил около 11 500 лет, то есть более ста веков. Здесь были и гарпуны, и иглы, и орудия из рогов северных оленей с кремневыми вкладышами для вырезания ремней, и землекопные приспособления из оленьего рога. Профессор Альфред Руст успешно работал в населенных пунктах Мейендорф, Штелльмоор и в Аренсбурге-Хопфенбахе, исследовал Штелльмоорское палеолитическое озеро.

Охотники на северных оленей, как это уже отмечалось выше, шли сюда с юга вслед за отступающим ледником, и здесь была их древнейшая стоянка, названная позже Мейендорф. Таким образом, Мейендорф — это памятник первого заселения Северной Европы палеолитическими охотниками на северных оленей. Так же называется гамбургская археологическая культура. А в гербе баронов Мейендорфов наряду с рыцарскими атрибутами — мечами и забралами — присутствует изображение того самого охотника из палеолита, в набедренной повязке из звериной шкуры. Более подробно обо всем этом можно прочитать в работе немецкого археолога: Rust А. Das altsteinzeitliche Rentieriagerlaeer Meiendorf [Neumünster], 1937.