Страсть в жемчугах - Рене Бернард

– Он не сообщил. – Эш пожал плечами. – Наверное, какое-то личное дело. И это наводит на мысль, что тут замешана некая леди. Дариус прислал весточку, что в кругах торговцев драгоценными камнями ходят слухи о каком-то «священном сокровище», но он пока не знает подробностей. Надеюсь, он сумеет выяснить, что это за «священное сокровище», так что мы узнаем, с чем имеем дело. – Эш протянул последнее письмо Торна Джозайе, но тот отмахнулся и спросил:

– Читай сам. Что имеет сказать наш ученый друг?

Эш развернул письмо и прочитал следующее:

Я слышал намеки на священное сокровище. Торговцы здесь высоко ценят конфиденциальность и доверие клиента, так что спешить не могу, но буду делать все возможное, чтобы получить подробную информацию. Уверен, что мой любимец мистер П. кое-что знает. Он недавно намекнул, что существует история, связанная с «таинственным объектом». Пытаюсь уточнить его туманную фразу, поскольку любой камень, доставленный из Индии, подойдет под это описание. А если у вас что-нибудь выяснится, пожалуйста, немедленно отправьте курьера.

Пока остаюсь в Шотландии.

Д.Т.

– Если ответы существуют, Торн их найдет, – сказал Эш, его вера в друга была непоколебимой. – У него на редкость острый ум.

Никто не возразил, но некоторые переглянулись и, вероятно, подумали: «Какое же личное дело держит Дариуса вдали от Лондона – особенно сейчас, когда ситуация наконец переходит в решающую стадию?»

– Подождем вестей от него, а я тем временем отдам наше объявление в «Таймс». Джентльмены, дело продвинулось, но с этого момента мы будем начеку, – объявил Майкл.

Встреча друзей закончилась, и все начали прощаться, но Майкл перехватил Джозайю, прежде чем тот улизнул.

– Кстати, о мисс Бекетт… Не уверен, что леди тебе об этом сказала, но меня она проинформировала, что не нуждается в телохранителе.

Джозайя улыбнулся, надевая плащ.

– Слишком уж ты волнуешься…

– Как будто у меня нервы не на пределе! – ощетинился Радерфорд. – Я не могу не волноваться! Ты вовлек в свое дело женщину в самое неподходящее время, Хастингс. Ты чересчур легкомысленно относишься к…

– Я ни к чему легкомысленно не отношусь, – стоял на своем Джозайя. – Работа началась и продвигается быстро. Сейчас я уже не остановлюсь.

Майкл со вздохом пробормотал:

– Две или три недели… и все будет позади. Ну что для тебя значат две недели? Ты эгоистичен, Хастингс.

– Возможно. Но я найму человека, которого ты рекомендовал, чтобы он охранял первый этаж. Я приму все меры, чтобы гарантировать ее и мою безопасность. Но не прекращу работу! Мне нужно закончить эту картину, Майкл. Как только я закончу, мисс Бекетт прекратит всякое общение с нами и уйдет. Но я не оставлю живопись, пока меня не заставят. И ты, Майкл Радерфорд, не станешь меня заставлять!..

– Дай человеку порисовать, Майкл, – шагнув к ним, сказал Роуэн. – Ведь никто из нас не отказался от своей жизни. Мы стали более осторожными, но не отреклись ни от своей профессии, ни от своих устремлений. Ты не можешь мешать Хастингсу.

Майкл отступил.

– Ладно, хорошо. Извини. Тайны живописи выше моего понимания. Мой главный недостаток – смотреть на все с позиции защиты и стратегии. Я не собирался тебя чего-то лишать, Хастингс. Только…

– Только – что? – спросил Джозайя.

– Что-то с тобой происходит. О чем-то ты не говоришь, умалчиваешь. Тот Джозайя, которого я знаю, никогда не стал бы беспечно рисковать чужой жизнью. Не может быть, что ты настолько слеп, чтобы…

– Помолчи, Радерфорд! – вмешался Роуэн.

Майкл повернулся и без единого слова вышел, захлопнув за собой дверь кабинета.

Воцарилась тягостная тишина.

– Что это было? – спросил наконец Гейлен.

Джозайя поднял воротник плаща, пряча лицо от друзей, и пошел следом за Майклом.

– Всего лишь упражнение в защите и стратегии, джентльмены, – бросил он на ходу. – Да, не более того.

Еще больше помрачнев, Джозайя вышел на улицу. Яростный водоворот мыслей приводил его в смятение и расстраивал не меньше, чем темные тени, которые сегодня застилали всю левую сторону. Слова Майкла оказались слишком близки к болезненной правде, а Радерфорд не из тех, кто утаивает свое мнение.

Но Джозайя не мог возразить другу, не выдав свою тайну и не пожертвовав остатками гордости. Он не забывал о грозящей «Отшельникам» опасности, но высказывание Майкла было справедливым. Нельзя отрицать, что в последние месяцы он, Джозайя, почему-то решил, что если игнорировать проблему, то появится возможность ее избежать. В холодном мире зимнего Лондона было трудно вообразить, что драма с наемными убийцами и «священными сокровищами» могла бы существовать. Даже теперь она не казалась реальной – несмотря на все, что случилось с его друзьями.

«Мне следовало быть осмотрительнее, – говорил он себе. – А может, я и впрямь… немного ослеп? Да, наверное… Я уже настолько смирился с надвигающейся темнотой, что посчитал бы милосердием, если бы из тени выскочила вооруженная ножом темная фигура…

Смирялся – пока не встретил Элинор. И теперь я ослеплен ее колоритом, ее красотой. Радерфорд прав: я эгоист».

Наконец-то признав это, Джозайя с тяжелым вздохом пробормотал:

– Я хочу большего, а не просто закончить полотно. Я хочу ее. Хочу жадно, безумно…

Такое открытие не принесло ему успокоения, так как это выходило за пределы возможного. Джозайя поклялся не прикасаться к ней, ибо мисс Элинор Бекетт не того сорта женщина, чтобы позволить ему даже намек на вольность. Вероятно, по этой… и многим другим причинам она так сильно его привлекала. В человеческой природе стремиться к запретному плоду, а Элинор для него, конечно же, запретный плод. Даже если бы он не балансировал на грани грядущего бесцельного прозябания, ее твердая приверженность приличиям делала его положение ужасным при его-то репутации художника со странными эстетическими взглядами и сомнительной моралью.

А то, что он слепнет… Это только усугубляло дело.

Не имеет значения, что у него огромное состояние и хорошее происхождение, – все равно он стал бы для нее обузой.

Если она узнает его секрет, то, возможно, станет приходить к нему из жалости. Или убедит себя в том, что ее христианский долг – заботиться о нем. При этой мысли Джозайя в досаде передернул плечами. Ведь в своих фантазиях он по-прежнему был здоров и полон сил. Но фантазия – это одно, а реальность – совсем другое…

К тому времени, когда Джозайя добрался до собственного дома, он только одно знал наверняка. Знал, что больше не сможет позволить себе небрежного отношения к чему бы то ни было.

«Ничто не стоит того, чтобы рисковать ее жизнью, – говорил он себе. – Но если я буду осторожен, то непременно найдется компромисс. Я найму охранника, о котором говорил Радерфорд. Более того, буду изо всех сил стремиться закончить картину раньше, чем то, другое дело, перейдет в решающую стадию. Так что мисс Элинор Бекетт будет в полной безопасности».