Периодическая система - Примо Леви

Мне Джулия посоветовала не принимать всерьез причуды командора. Она была из тех женщин, которые все про всех знают, не предпринимая для этого ни малейших усилий, а поскольку я таким даром не обладал, она взялась ввести меня в курс дела и всего за одно занятие объяснила мне принципы и тайные механизмы работы завода, обрисовала главных персонажей. Командор был хозяином, хотя и подчинялся еще каким-то хозяевам из Базеля. На самом же деле всем заправляла Лоредана, секретарша и любовница командора (Джулия показала мне из окна идущую по двору высокую, пышнотелую, несколько вульгарную и поблекшую брюнетку). У них есть вилла на озере, и он, «старый кобель», возит ее туда на парусной лодке. Разве я не видел фотографий, когда заходил в дирекцию? За Лореданой стоит синьор Грассо, он отвечает за кадры, но пока ей не удалось выяснить, спит он с ней или нет; меня она сразу же поставит в известность, как что-то узнает. Из-за множества ограничений работать на заводе трудно, но если не работать, жить можно. Она сразу это поняла, и без ложной скромности может сказать, что за год почти ничего не сделала; каждое утро, создавая видимость, она собирала установку, вечером, как положено, разбирала, а в промежутке занималась, чем хотела: готовила приданое, высыпалась, писала страстные письма жениху и, вопреки инструкциям, болтала со всеми подряд – с недоделанным Амброджо, который ухаживал за подопытными кроликами, с Микелой, которая отвечала за ключи и, возможно, была фашистской осведомительницей, с работницей по фамилии Вариско, которая, по расчетам командора, должна готовить мне обеды, с Майокки, франтом и бабником, воевавшим в Испании на стороне Франко, и даже, хотя ей это и не доставляло особого удовольствия, с бледным скрюченным Мойоли, отцом девяти детей, которому фашисты перебили палками спину за то, что он состоял в Народной партии.[35]

Вариско – надежная, заверила меня Джулия; любящая, преданная, она готова выполнять все ее распоряжения, даже приносить ей из отдела органотерапии (куда вход посторонним категорически запрещен) печень, мозги, надпочечники и другие ценные внутренности. У Вариско тоже есть жених, и это их связывает, они секретничают, делятся друг с другом самым сокровенным. Будучи уборщицей, Вариско имеет доступ во все помещения, и от нее Джулия знает, что даже сам процесс производства на заводе тщательно засекречен: подводка воды, газа, пара, мазута спрятана в нишах или замурована в стенах, наружу выступают только вентили; вся техника имеет сложную систему защиты, запустить их может лишь посвященный. Даже на термометрах и манометрах нет делений: одни лишь цветные условные значки.

Если у меня есть желание работать, если меня действительно интересуют исследования в области диабета, ради Бога, она возражать не будет, как, впрочем, и помогать мне, ей и без того есть чем заниматься. Что же касается готовки, тут я могу рассчитывать и на нее, и на Вариско. Им обеим не мешает потренироваться перед вступлением в брак, и, если они станут мне готовить, я не буду больше иметь хлопот с продовольственными карточками. Я выразил сомнение относительно приготовления еды в лаборатории, но Джулия заверила меня, что сюда ни одна живая душа не заглядывает, только раз в месяц (да и то предупредив заранее) из Базеля приезжает похожий на мумию таинственный советник, который, не проронив ни слова, проходит по лаборатории, как по музею. Сколько она себя помнит, командор ни разу сюда носа не сунул, так что здесь можно делать все, что хочешь, лишь бы следов не оставалось.

Через несколько дней после того, как я поступил на работу, командор вызвал меня в дирекцию. На этот раз я заметил фотографии с парусной лодкой, вполне, кстати сказать, пристойные. Командор сказал, что пора заняться делом. Первое, что я должен сделать, – это пойти в библиотеку и попросить у Пальетты книгу Керрна о диабете. Я ведь знаю немецкий, не так ли? Отлично, значит, смогу прочесть ее в оригинале, а не в ужасном французском переводе, который заказали в Базеле. Сам он, по его признанию, прочел работу в переводе и, хотя мало что понял, успел убедиться: этот доктор Керрн большой знаток, и было бы здорово первыми воплотить его идеи в жизнь. Бесспорно, писал он немного путано, но там, в Базеле (в первую очередь, конечно, мумифицированный советник), придают большое значение производству таблеток от диабета. Когда я возьму в библиотеке Керрна и внимательно его прочту, мы поговорим подробнее, но пока, не теряя времени, надо начинать работу. Из-за крайней занятости он не смог уделить труду доктора заслуженного внимания, но две основные идеи он из этого труда почерпнул и хотел бы их проверить на практике.

Первая идея касается антоцианов. Он надеется, мне известно, что антоцианы – это пигменты красных и голубых цветов, которые легко подвергаются окислению и восстановлению. Такими же свойствами обладает и глюкоза. А диабет есть не что иное, как аномальное окисление глюкозы. Следовательно, можно попытаться стабилизировать окисление глюкозы с помощью антоцианов. Лепестки васильков очень богаты антоцианами, поэтому он, понимая всю важность проблемы, велел засеять васильками целое поле, а затем собрать лепестки и высушить их на солнце. Моя задача – попытаться получить из сушеных лепестков экстракт и проверить его действие на кроликах, контролируя содержание в их крови сахара.

Вторая идея более неопределенная и в то же время, несмотря на запутанность, более простая. Согласно все тому же доктору Керрну, переложенному командором с французского языка на ломбардский диалект, фосфорная кислота играет ключевую роль во взаимодействии с углеводами. На это возразить было нечего, гораздо менее убедительной мне показалась гипотеза командора, основанная на голословном утверждении Керрна, будто бы достаточно ввести диабетику немного фосфора растительного происхождения, чтобы восстановить нарушенный обмен веществ. В то время я был еще настолько наивен, что верил, будто начальство можно переубедить, а потому позволил себе несколько возражений. Но после каждого моего возражения командор становился все жестче и тверже, как медная пластина после удара молотком. Наконец он прервал меня на полуслове и приказным тоном посоветовал провести анализ, выбрать растения, наиболее богатые органическим фосфором, приготовить из них вышеупомянутые экстракты и ввести их вышеупомянутым кроликам. Напоследок он пожелал мне успехов в работе и приятного вечера.

Когда я пересказал Джулии наш разговор, ее вывод был однозначен и неумолим: старик сбрендил! Но виноват, по ее мнению, я, потому что затеял с ним спор и тем самым показал, будто принимаю его всерьез. Интересно, как я буду теперь выпутываться из этой истории с васильками, фосфором и кроликами? Впрочем, она убеждена: мое трудовое рвение вызвано тем, что у меня нет девушки. Если бы у меня была девушка, я думал бы о ней, а не об антоцианах. Ей, Джулии, правда, жаль, что она несвободна, потому что она разбирается в таких, как я: безынициативный, готовый в любой момент сбежать, я из тех, кого надо крепко взять за руку и вести по жизни, мало-помалу ослабляя хватку. Ну, ничего, в Милане у нее есть кузина, правда, тоже немного застенчивая, и она, Джулия, подумает, как нас познакомить. Но я и сам, черт побери, должен о себе позаботиться! У нее сердце разрывается, когда она видит, как я трачу свои лучшие молодые годы на всю эту ерунду.