Чума теней - Вадим Калашов

– Но что-то же было?

– Я буду молчать.

– Ах, молчать!

– Хватит! – рявкнул охотник. – Больше ни слова, иначе отрублю обоим головы прямо здесь. А ты, ещё один дурак… дай угадаю. Самого главного не было, но это всё равно была лучшая ночь в твоей жизни?

– Нет, – звонко засмеялся Герт. – Самая-самая лучшая.

Охотник не видел, как ногам профессора вернулась нормальная гибкость, стоило ему отойти от борделя шагов за двести. Что есть мочи Найрус припустил к западным воротам, из которых уходили караваны купцов к столице. Ему пришлось ждать долго. Мало кто хотел провести за городом ночь на Святого Гло, а у всех, кто вынужден пуститься в путь, было настолько плохое настроение, что они не желали и слушать священных для людей Дороги просьб что-то передать.

И когда профессор уже отчаялся, один путник, парень в ливрее герцогского гонца, сам окликнул его.

– Эй, Найрус. Вот так встреча! Лекарь Найрус, вы меня не узнаёте? В Форкассии вы спасли мне жизнь!

– Я спас сотни жизней. Напомните.

– Падение с лошади. Я должен был или сдохнуть, или стать калекой, а вот, видите, стал гонцом великого герцога. И это всего за полгода в чужой стране. А вы какими судьбами?

– Вспомнил. Я тебя вспомнил, хотя не помню твоего имени. Ты мне можешь помочь?

– Да всё, что у меня есть, ваше! Я вам по гроб жизни… но только когда вернусь. А сейчас должен ехать. Меня повесят, если хотя бы на час опоздаю доставить важный свиток. Не обессудьте.

– Ты в столицу? Прекрасно. Слышал ли ты об Аркабейраме Гуллейне Воине Чести?

– Кто не слышал про Воина Чести! Его добрая слава вышла далеко за пределы герцогства. За пять лет он сделал больше на своей опасной работе, чем все остальные до него.

– Отыщи Воина Чести и передай, что дети здесь и что они в опасности.

– Какие дети?

– Он поймёт какие. Скажи, что я искал его в Восточном Барте и слишком поздно узнал, что он уже в столице. Детям ничего не говорил, хотел сделать сюрприз. Они до сих пор не знают, что Воин Чести в Блейроне, не знают даже, что он жив. Сейчас мы идём в столицу, но уже не одни. Дети в лапах охотника.

– Какого охотника?

– Он поймёт какого. Я оттянул время. Но как только охотник всё поймёт – детям конец. А он поймёт, уверен, до того, как я приведу его к Аркабейраму. Единственный шанс – встретить нас у самых ворот.

– Восточных?

– Нет, ни восточные, ни северные… ворота, неизвестные простым смертным. Те, которыми ходят бойцы ночной армии. Воин Чести знает только часть этих троп, и у него не хватит сил поставить везде засаду… Но… но хотя бы так… Лучше призрачный шанс, чем никакого. И пусть помнит, что охотник вперёд спасения своей жизни будет стремиться уничтожить детей, а значит, всё должно пройти очень быстро. Ну, там, отравленные стрелы… пусть Воин Чести забудет ради детских жизней о чести. Охотник вооружён рыцарским мечом, но сам не рыцарь и очень опасен.

– Вижу, это очень скверная история. Почему не попросите помощи местной стражи или… Да и я, в конце концов, гонец, что служит герцогу, или пустое место!

– Нет! Герцог ничего не должен знать! Никто из официальных лиц, не связанных с Воином Чести. Скачи, друг! Скачи быстрее ветра!

Гонец ускакал, а профессор побежал обратно к борделю. Уже занималось утро.

Когда профессор достиг цели, он увидел, что их компания немного увеличилась.

Девушка.

Она вела себя очень странно. Шла неуверенно, широко расставляя ноги, словно моряк на суше после долгого рейса. Шум большого города причинял ей неудобства, а солнце, судя по тёмным очкам, которыми поделился добрый вампир, доставляло боль. И она без перерыва ругалась, особенно доставалось Бличу, который вёл её под руку.

Девушка визжала, что юный идиот уводит от такого близкого счастья. Что когда её глаза привыкнут к свету, а уши к шуму, она всё равно вырвется и вернётся к Кукушонку, чтобы встретить своего любовника. Ведь у них сегодня годовщина.

То, что девушку этот любовник приговорил к смерти, охотник ей пока не сказал из вредности, а Блич из жалости.

– К вам можно?

– Да, юный господин. Всё понравилось?

Кукушонок улыбался. Казалось немыслимым, что этот добрый и вежливый человек завтра вечером прикажет задушить несчастную девушку. А вдруг охотник соврал? С него станется. Нет, он был в гневе. Самую неприятную и страшную правду люди говорят именно в гневе. Хотя и самую чудовищную ложь тоже.

Как у людей всё сложно, неоправданно сложно!

Ожидание профессора затягивалось. Тогда охотник начал опять рассказывать Бличу, какой он дурак, что упустил последнюю возможность стать мужиком. Блич ответил, что только глупый народ людей мог додуматься увязать мужество с этим делом. И пошло-поехало.

В конце, в поисках слов, способных задеть Блича, охотник сказал, что для Эрет сегодня была предпоследняя ночь. Завтра её придушат по приказу того, кто наболтал лишнего в ночь любви.

Блич побледнел и убежал в бордель. Охотник решил, что парню стало дурно и потянуло в отхожее место.

Он был прав наполовину. Да, Бличу было дурно, но он сумел удержаться от тошноты. В бордель он вернулся с другой целью.

– …Этот камень нам дают с рождения. Мы его зовём материнский камень. Мало что мне осталось от матери. Но я отдам материнский камень за свободу Эрет. Свободу и жизнь.

– Материнский камень, говоришь?

– Да, он из Долины Теней. Сейчас туда путь закрыт. У вас такие не водятся. Не знаю точную цену, но она огромна.

– Да слышал я про материнские камни! Я сирота и с особым трепетом отношусь ко всему со словом «материнский». Про Долину Теней никогда не слышал, а вот про этот камешек… хм… так вот почему они такая редкость.

– Так, значит, Эрет…

– Да забирай её на все четыре стороны. Мужику скажем, что она уже мертва, он же не будет проверять, не настолько кровожадный. Не может быть… Настоящий материнский камень! Целое состояние! За что?! За свободу какой-то подстилки! Ущипни себя, дорогой, это, наверное, сон. Вот так подарочек от судьбы на День Святого Гло. И кому? Тому, кто его никогда не праздновал…

Оставив Кукушонка трепетать над редкой драгоценностью, Блич поспешил «обрадовать» охотника.

Олэ чуть за голову не схватился. Сказал Бличу, что он совершил самый идиотский поступок за всё время, пока охотник его знает. Что им надо уходить немедленно. Что все они теперь в смертельной опасности.

К счастью, профессор подоспел, как только они вывели Эрет.

Через полчаса Эрет уже вполне освоилась в большом мире: могла ходить самостоятельно и не щурилась от света. Она тут же попыталась улизнуть. Блич догнал и попросил идти с ними. Он всё объяснит, но потом. Эрет выругалась, но поверила.