Один день мисс Петтигрю - Уинифред Уотсон

Мисс Дюбарри подошла к нему легкими шагами.

– Ты, значит, со мной разделалась? – продолжал Тони тихим голосом, несущим угрозу в любой момент взорваться.

Мисс Дюбарри быстро просчитала в голове возможные варианты. Она украдкой бросила взгляд на мисс Петтигрю. Работа тут явно велась тонкая. Неосторожное слово могло ее разрушить. Когда сомневаешься, лучше всего повторить вопрос.

– Разделалась? – сказала она небрежно.

– Я, стало быть, для тебя недостаточно выдержан?

– Ну, – осторожно сказала мисс Дюбарри, – а ты как считаешь?

– Ага! – воскликнул Тони. – Значит, решила выйти за кого-то другого?

– Ну, – протянула мисс Дюбарри, нащупывая путь вслепую, – я ведь уже не девочка. Пора подумать о том, чтобы осесть наконец… а если ты не хочешь жениться…

– То есть ты меня больше не желаешь видеть?

– Не до такой степени, – осторожно сказала мисс Дюбарри, – все же не до такой степени. Это просто вырвалось, потому что ты меня очень задел. Полагаю, мы можем остаться друзьями.

– Ах, друзьями! – снова взорвался Тони. – Друзьями! Но ты все же это говорила?

– Да, говорила, – вынуждена была признать мисс Дюбарри. Разговор принимал опасный оборот. Она понятия не имела, что происходит. Жаль, конечно, что ей не пришло в голову раньше спрятаться за портьерой – впрочем, появиться оттуда с достоинством было бы сложно.

– Значит, по-твоему, от меня так просто избавиться?

– Ну, нет, – в отчаянии сказала мисс Дюбарри. – Ты всегда был… настойчивым.

– Еще бы.

– Вот так, – сдалась мисс Дюбарри.

– Вот именно! Меня нельзя подбирать и бросать по желанию!

– Нет, конечно.

– Надеюсь, ты это понимаешь.

– Разумеется.

– Так что же?

Сердце мисс Дюбарри так подпрыгнуло, что она наполовину ожидала, что оно выскочит наружу. Первым ее побуждением было распахнуть объятия и прижать Тони к груди, но врожденные инстинкты вмешались вовремя.

– Даже и не знаю, – сказала она высокомерно. – Кому это понравится, когда тебя в лицо называют лгуньей? Особенно в ответ на чистую правду…

– Ну и ладно, – сверкнул глазами Тони. – Моих извинений, стало быть, недостаточно. Что ж, если так…

И он сделал вид, что уходит.

– Тони! – вскричала мисс Дюбарри.

– Эдит, – отозвался он низким, немного хриплым голосом.

Мисс Петтигрю благосклонно сияла, глядя на них. Нить своего разговора с Тони она потеряла уже давно, а перепалка между ним и мисс Дюбарри и вовсе ускользнула от ее понимания, но похоже, что результат удовлетворил их обоих, а все остальное было не так важно. Мисс Дюбарри в особенности имела такой счастливый вид, что мисс Петтигрю готова была простить Тони все его прегрешения.

Она беспокойно огляделась. Подобные всплески эмоций у всех на виду казались ей слегка стыдными, а уж в устах дамы – и вовсе… вовсе… Ну, просто вовсе.

Однако никто не оборачивался, не вскрикивал, и вообще не обращал на них внимания. Все наперебой говорили, и при этом никто никого не слушал. Тони, вместо того чтобы глядеть на мисс Дюбарри обожающим взором, мог бы ее душить, никто бы и не заметил. Мисс Петтигрю облегченно вздохнула.

Мисс Дюбарри развернулась к мисс Петтигрю. Тот взгляд, которым она ее одарила, обычно называют сияющим.

– Ах! – воскликнула она. – Вы – чудо!

Мисс Петтигрю это немного озадачило, но мисс Дюбарри обняла ее и прошептала на ухо:

– Как я могу вас отблагодарить?

Мисс Петтигрю невероятно обрадовалась. Она догадалась, что примирение состоялось, хотя и не могла взять в толк, каким образом.

– Милая! – прошептала она в ответ. – Совет да любовь!

Невзирая на косметику, даже на возможность того, что Тони случайно увидит, как она выглядит на самом деле, мисс Дюбарри позволила двум слезинкам выскользнуть из ее глаз. Одна из них даже оставила в пудре едва заметную дорожку туши.

– О! – ахнула она. – Как я выгляжу!

– Великолепно, – заверил ее Тони.

– Мне нужно в гардеробную, – сказала мисс Дюбарри смущенно.

– Я с тобой, – сказал Тони.

Они вышли. Мисс Петтигрю проводила их благосклонным взглядом умудренной матроны.

«Какая прелесть, – подумала она сентиментально. – Милые бранятся. Стоило им только увидеть друг друга, и все сразу же позабыто».

Она едва заметно икнула.

«Так, так, – подумала она. – Несварение.

Не забыть бы принять на ночь жженой магнезии».

МИСС ПЕТТИГРЮ была абсолютно счастлива. Она ощущала себя столь упоительно легкой и воздушной, что, казалось, могла бы пересечь залу, не касаясь ногами пола. На дне еще оставалось немного жидкости. Она решила ее допить.

Мисс Лафосс наблюдала за ней с другого конца комнаты. Последние четверть часа ее внимание было приковано к тому углу, где находилась мисс Петтигрю. Она отметила, что Тони задержался там на время. Потом отметила, что к ним присоединилась и мисс Дюбарри. Ее любопытство достигло предела. Но потом какая-то приятельница встала прямо перед ней, закрывая обзор, и принялась болтать, так что когда она снова смогла бросить взгляд в угол, Тони там уже не было, не было и мисс Дюбарри.

Мисс Петтигрю стояла там одна, с вызывающим видом, блестящими глазами, слегка растрепавшейся прической и пустым стаканом в руке.

Мисс Петтигрю выглядела блаженно счастливой. Мисс Петтигрю выглядела слишком счастливой. Мисс Лафосс был хорошо знаком этот вид. Она вздрогнула. На нее навалилось чувство вины. Она оставила Джиневру в одиночестве, и совершенно забыла предупредить Тони не обращать внимания на строгое платье и меха своей новой подруги – поразительное легкомыслие. Теперь могло быть уже поздно.

Она рассеянно ответила что-то приятельнице, бросила ее посреди комнаты и принялась проталкиваться к своей питомице, подозрительно посматривая на пустой стакан. Мисс Петтигрю радушно приветствовала ее.

– Джиневра, – вопросила мисс Лафосс обеспокоенно, – возлияния?

– Какие возлияния?

– Костыли не шатаются?

– Костыли? – повторила мисс Петтигрю. Она гордо приподняла подбородок. – Ах, ноги? Ноги, – заявила она величественно, – в полном порядке.

– Изобразите, – строго потребовала мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю сделала пару шагов, сначала в одну сторону, потом в другую. Ей удалось сохранить похвальное равновесие.

– Слава богу! – выдохнула мисс Лафосс.

– Ваши подозрения, – укорила ее мисс Петтигрю, – меня глубоко задевают.