Индия. Записки белого человека - Михаил Володин

— Вы где? Можно я к вам сейчас приеду?

— В «Детском мире». А зачем?

— Я хочу лететь вместе с вами. У меня отличный немецкий!

— Приезжайте, — согласился я. В последнее время городские сумасшедшие стали привычным дополнением моей московской жизни.

Через полчаса мы встретились в кафе «Джаганнатх», что на Кузнецком мосту. Люда оказалась типичной блондинкой и выглядела вполне себе ничего. Но было в ней что-то, что с первых минут меня насторожило. Сама она приехала в Москву из Ташкента, училась в театральном, но бросила, перебралась в столицу и уже пять лет возила туристические группы — Турция, Кипр, Египет…

— Надоели эти турки! Хочется чего-нибудь другого, а английский на нуле. Вот и ищу, с кем полететь. — Моя новая знакомая просительно смотрела на меня.

— А на немецком, надо полагать, в Турции говорит каждый второй, — съязвил я, но Люда не поняла иронии.

— Ой, там полно немцев! А местные давно научились по-русски, — сказала она с воодушевлением. Из нее вполне могла бы получиться актриса, если бы не неподвижное лицо. Оно-то меня и смущало. Скорее всего, из-за этой ее куцей мимики, да еще прямой, словно вытесанной из камня спины я и задал дурацкий вопрос, которого сам же немедленно и испугался.

— Вы случайно не служили? — спросил я.

Люда вздрогнула, словно я увидел что-то, чего видеть был не должен.

— Ага, во внутренних войсках. А как вы догадались?

Оказалось, что между Ташкентом и Москвой была еще и Пермь. Уйдя из театрального, она нанялась на зону — ту самую, где за десять лет до этого сидели последние советские политические. Диссидентов она, естественно, не застала, но сам факт, что я чаевничаю с бывшей надсмотрщицей, был мне неприятен.

Через неделю Люда позвонила еще раз и сказала, что билетов на мой рейс уже нет и что летит она на три дня раньше.

— Я вас встречу в Дели, в аэропорту, — сообщила она. На том и попрощались. Я почувствовал облегчение и странную уверенность, что в Дели никто меня встречать не будет — так оно и вышло. Она со своим отличным немецким потерялась на просторах Индии, и я считал, что навсегда. Но вышло иначе.

«Преданные»

После трех месяцев блужданий по Индостану я оказался в Путтапарти — маленьком городке, в трех часах езды от Бангалора. Обойдя вокруг мандира[22] самого известного из индийских гуру, Саи Бабы, и не найдя ничего для себя интересного, я отправился потолкаться в вечерней толпе. По улицам в белоснежных пенджаби гуляли «преданные» великого учителя. Они съехались в Путтапарти со всех концов земли, но казались похожими друг на друга, как дети одних родителей. Их лица несли на себе отпечаток восторженности и простоты. На ходу они шептали мантры и перебирали четки. На стенах домов и в витринах висели портреты Саи Бабы, в лавках продавались сувениры с его изображением и кассеты с записью его песнопений, а внутри ашрама я набрел на библиотеку, где были собраны труды воплощенного бога, или аватара, как говорят индийцы. И не было там других книг! От всего этого веяло непроходимой тупостью и скукой.

Я сомнамбулой слонялся среди «преданных» и чувствовал себя мало того что чужаком, но еще и идиотом. «За каким чертом ты сюда поперся?» — спрашивал я сам себя и не находил ответа. Посмотреть на Саи Бабу было любопытно, но не более того. Из трех встреченных до сих пор посланцев божьих двое были мошенниками, а третий сумасшедшим. Увиденный сразу по прилете в Дели портрет аватара, рекламировавшего бензин местной нефтяной компании, оптимизма не прибавил. От крамольных мыслей отвлек ухвативший меня за руку незнакомец.

— Не по-о-онял, — как мне показалось, с угрозой сказал мужчина. — Вы тут зачем?

Я узнал Василия по трем висевшим на шее, один ниже другого, крестам. Самый большой, поповский, уютно гнездился на выдающемся животе моего собеседника. За месяц до нынешней встречи Василий согласился побыть моим подопытным кроликом — я осваивал аюрведический массаж на юге Индии, в Варкале, и для практики в дополнение к стайке девушек мне нужен был хотя бы один мужчина. Позвоночник у Василия тоже был выдающимся — полдюжины центральных позвонков упрямо торчали из спины, образуя заметный горб. Во время процедуры наш разговор неизменно возвращался к Саи Бабе, в могущество которого мой пациент верил, может, даже больше, чем в Иисуса Христа. Василий был типичным «преданным».

— Чего ж вам Саи Баба позвонки не вправит? — нарывался я на скандал.

— Это докторова работа, я за это деньги плачу. А аватар мозги вправляет, кому надо, и душу утишает. Вам бы вот не помешало, по-моему, — парировал пациент, кряхтя под моим напором.

Сейчас он стоял передо мной, выставив живот, как орудие нападения. Я был на его территории, и он считал себя вправе задавать вопросы.

— Был на даршане[23]? — деловито спросил он, отчего-то перейдя на «ты».

— Нет еще, я только приехал, — как можно смиреннее ответил я.

— Ну сходи, сходи. Может, польза будет, хотя вряд ли. — Он развернулся и, не прощаясь, слился с толпой. Эта встреча вывела меня из сомнамбулического состояния и слегка развеселила.

Прошатавшись до темноты и устав от одинаковости прохожих, я решил лечь спать пораньше: как-никак на даршан — лицезрение аватара — надо было прийти в четыре утра. Я уже подходил к гостинице, когда увидел девушку — русые волосы до плеч, голубые широко раскрытые глаза, тяжелые бедра и узкая талия… У нее было такое выражение лица, какое встречается только у наших девушек. Она несла сквозь толпу огромный арбуз и была похожа на мадонну с младенцем. Когда нас разделяло несколько метров, я принял мечтательный вид и бросил в пространство по-русски: «Знал бы кто-нибудь, как мне хочется арбуза!» Девушка улыбнулась и спокойно ответила: «Арбуз для мамы. А захотите чего-нибудь другого!» Еще мне в тот вечер хотелось мороженого. Я помог донести арбуз до дома, и мы направились в кафе. Путтапарти уже не казался мне настолько скучным.

Юля

Нет ничего прекрасней в путешествии, чем случайные встречи! Когда надоедают храмы и замыливается глаз от несчетных красот природы, когда устаешь от чужеземной экзотики и начинает хотеться домой, вдруг возникают те, с кем можно провести вечер-другой, чтобы затем двинуться дальше, уже не чувствуя себя таким одиноким.

Юля встретилась мне в нужный момент, и я ей, похоже, тоже. В отличие от меня, она устала не от переездов, а от сидения в Путтапарти. За пять месяцев, проведенных здесь с больной мамой, девушка успела по-настоящему заскучать. Мы устроились в открытом кафе на крыше дома и ели по третьей порции мороженого. Моя собеседница никуда не торопилась. Она машинально рисовала ложечкой круги на чуть подтаявшей поверхности белого брикета и время от времени бросала в мою сторону долгие, волновавшие меня взгляды.