После похищения - Сабрина Джеффрис

– На таком холоде?! – возмутилась Уинни. – Разве не лучше вам посидеть у огня?

И слушать, как они обсуждают интимные подробности женских проблем леди Розалинды? Нет уж, спасибо.

– Мне и здесь будет хорошо.

Как будто прочитав его мысли, Уинни рассмеялась.

– Вам нужно привыкать к таким разговорам, милорд, если вы собираетесь жениться.

– Когда придет время, я обязательно обращусь к вам за советом, но до тех пор, умоляю, проявите ко мне хоть немного милосердия.

Знахарка махнула на него рукой.

– Тогда убирайтесь со своей мужской брезгливостью. Вот подождите, когда у вас будет шестеро своих малышей. Вот тогда у вас действительно появится причина молить о милосердии. – Уинни открыла дверь домика и повернулась к дамам: – Заходите, мои дорогие. Нам надо о многом поговорить, а мы же не хотим причинять неудобства его милости.

– Слишком поздно для этого, – пробормотал Себастьян себе под нос. И что она имела в виду, сказав про шестерых малышей? Сказала так, будто это уже решено. Черт побери, конечно, он собирался завести детей, но не шестерых же!

И все же мысль о Джульет, носящей его ребенка, оказалась на удивление приятной. Она будет прекрасной матерью, нежной и любящей, такой матерью, какой у него самого никогда не было. И если какой-то женщине предназначено иметь шестерых детей, то это определенно Джульет.

Потом он вспомнил, какая она маленькая и хрупкая, вспомнил, что ее мать умерла при родах, и эта мысль его встревожила.

Чтобы отвлечься от мыслей о Джульет, Себастьян обошел вокруг домика Уинни, отмечая те места, где уже требовался ремонт. Он испытывал к этой пожилой женщине что-то похожее на нежность, несмотря на ее сумасбродство. Если бы не она, он, возможно, никогда не появился бы на свет. Поэтому он заботился о ней, когда мог, особенно теперь, после смерти ее мужа.

Себастьян обошел вокруг дома раз десять, и ему уже начинало казаться, что сестры никогда не появятся. Наконец дверь отворилась, и вышла Джульет, а за ней – леди Розалинда, прижимавшая к груди объемистый холщовый мешок.

– Теперь повторите еще раз, чтобы я убедилась, что вы все поняли правильно, – говорила Уинни, шедшая рядом с Розалиндой.

– Я должна пить чай из листьев красной малины каждый день в течение недели. Цветки красного клевера лучше настаивать вместе с мятой. Я могу пить это всякий раз, когда захочу, и при желании могу смешивать с ромашковым чаем.

– Все правильно. Но помните: травы не помогут вам, если вы не расслабитесь, миледи. – Уинни похлопала Розалинду по руке. – Думайте о себе как о земляничном цветке, открывающемся пчеле. Цветок не ударит пчелу и не закроет свои лепестки, боясь ее жала. Он позволяет пчеле влететь прямо внутрь и пить его нектар. И это единственный способ получить весной сладкие земляничные ягоды, не так ли? Поэтому не позволяйте себе тревожиться, и тогда все у вас будет хорошо.

Слова знахарки показались Себастьяну пустой болтовней, но что он понимал в таких вещах?

Леди Розалинда обняла старуху за шею и поцеловала в щеку.

– Огромное вам спасибо!

– Пожалуйста, миледи. И вы должны сообщить мне, поможет ли, слышите? Пришлите мне письмо из Лондона. Его милость будет счастлив передать его мне.

Себастьян молча улыбнулся, помог дамам сесть в сани, тем уселся сам. И тут Уинни крикнула:

– Подождите, я кое-что забыла, миледи! Ваш муж каждый день принимает ванну?

Розалинда в растерянности пробормотала:

– Вообще-то... да. Только, пожалуйста, не говорите, он не должен это делать, потому что тогда я не позволю ему приблизиться ко мне. Себастьян и Джульет рассмеялись.

– Нет, купание – это очень хорошо, – сказала Уинни. – Но он должен остерегаться горячей воды. Она не должна быть слишком горячей, понимаете?

– Грифф же обожает горячие ванны... – простонала Розалинда.

– Не важно. – Уинни нахмурилась. – Горячие ванны вытягивают силу из мужского семени. Так что больше не позволяйте ему принимать такие.

Леди Розалинда вздохнула.

– Но как же запретить ему?

Пожилая женщина многозначительно взглянула на Себастьяна.

– Его милости, должно быть, не составит труда это усвоить. Нужно только приказать слугам, чтобы не приносили горячую воду.

Посмотрев на своих спутниц, Себастьян в смущении развел руками.

– Но как же так?.. Плохо уже то, что я привез вас сюда без его ведома. А теперь я должен отказать бедняге в элементарных удобствах...

– Этот бедняга не станет даже слушать меня, – заявила леди Розалинда. – Кроме того, мне тогда придется объяснять, почему он не может принимать горячие ванны. То есть придется рассказать ему, кто привез меня сюда, чтобы встретиться с Уинни.

«Проклятая шантажистка!» – мысленно воскликнул Себастьян.

– А как я должен объяснить, почему мои слуги не дают ему горячей воды?

– Не объясняйте ничего, – сказала Джульет. – Просто прикажите слугам делать ванну теплую вместо горячей. Пусть он думает, что они не знают, что делают.

Себастьян нахмурился и проворчал:

– И ближайшие несколько дней мне придется выслушивать жалобы гостя...

– О, несколько дней – это слишком мало, – вмешалась Уинни. – Требуется как минимум неделя. Возможно, несколько месяцев.

– Месяцев?! – в ужасе воскликнул Себастьян.

– Вы не поняли, – поспешила успокоить его леди Розалинда. – Грифф ни за что не останется здесь надолго, а я не могу пропустить рождение ребенка Хелены. После того как мы уедем, мне придется рассчитывать только на удачу. Но если я смогу хотя бы неделю применять все рекомендации Уинни... – Она с мольбой взглянула на Себастьяна. – Когда мы уедем, Грифф начнет требовать горячую воду, и я не смогу остановить его. Это должно быть здесь. Так что сейчас вся надежда на вас. Возможно, вы согласитесь ненадолго продлить свое гостеприимство...

Себастьян поморщился. Черт побери, предлагая свою помощь, он не ожидал, что его ждут такие трудности. Но с другой стороны, если они останутся, у него появится время ухаживать за Джульет.

– Как вы уговорите вашего мужа задержаться здесь?

Леди Розалинда нахмурилась.

– Пока не знаю... Полагаю, можно сказать ему, что я больна. Что все эти переезды расстроили мое здоровье.

– Это не подойдет, – заявила Уинни. – Если только ваш муж не любитель брать себе в постель больную женщину. Знаете ли, нет смысла оставаться здесь, если в это время он не будет постоянно спать с вами.

Сестры густо покраснели, Себастьян же еще больше помрачнел. Но следовало признать, что в словах Уинни был смысл.

– А может, я скажусь больной? – предложила Джульет. – В любом случае мне это будет легче сделать, чем моей сестре. Просто Полли, горничная Розалинды может объявить, что я больна, так что даже не придется предъявлять какие-то свидетельства моей болезни.