Цемесская бухта - Олег Петрович Орлов

Когда Советская Армия в апреле 1945 года с боями вошла в Берлин, наши солдаты в самом логове Гитлера, в его ставке, захватили штабные бумаги — приказы, донесения генералов, секретные письма, сообщения с фронтов…

Среди всего прочего была и телеграмма, помеченная декабрем 1942 года:

«…Противник, имея задачей стратегические цели, пытался высадить на территории Северной Норвегии крупный десант. Подошедшими воинскими соединениями победоносных солдат рейха десант полностью уничтожен. Его жалкие остатки сброшены в море. В боях особенно отличались солдаты: Крюгер, Вельнсштадт, Вернер, Краузе, Хольц…»

Телеграмма хранилась подшитой к другим бумагам в архивной папке. Особо отличившиеся солдаты были соответственно награждены Железными крестами различных степеней — согласно заслугам и храбрости. Как-никак они уничтожили крупный десант.

Однако если мы заглянем в историю Великой Отечественной войны, то не найдем никаких сведений об этом случае. Потому что наши в декабре 1942 года никакого десанта не высаживали…

Загадочная, можно сказать, история.

Разгадать ее помог Александр Осипович Шабалин, дважды Герой Советского Союза, контр-адмирал, мастер торпедных атак.

— Любопытно, — сказал Александр Осипович. — Очень даже любопытно… Только дело-то было совсем не так. А если хотите знать, вот как… Наши летчики заметили, что фашисты перебрасывают войска по дорогам Северной Норвегии. Советскому командованию надо было точно узнать: какие войска? Куда направляются? С какими целями? Словом, нужен был «язык». «Языка» должны были захватить наши разведчики. А доставить разведчиков к берегам Северной Норвегии на торпедных катерах поручили мне.

Был я тогда старшим лейтенантом и командовал торпедным катером № 13.

Все считают тринадцать несчастливым числом, но я в приметы никогда не верил, и меня число тринадцать никогда не подводило.

Вышли мы на двух катерах. Мой катер — головным. За нами — ТКА-14.

Декабрьский штормовой ветер швырял нам навстречу сильные снежные заряды, а когда чуть затихало, с теплого Гольфстрима наползали туманы. Мы мчались, прижимаясь к берегу, чтобы с моря нас не заметили фашистские сторожевые корабли.

Наконец вышли к тому месту, где по расчетам близ берега проходила дорога. Разведчики высадились и пропали во тьме полярной ночи, а мы отошли от берега и стали ждать, когда взлетит условная ракета… Это бы значило, что разведчики на берегу и нам нужно быстро их вместе с «языком» подобрать.

Разведчики тем временем вышли к дороге и залегли вдоль нее.

Но взять «языка» оказалось не так-то просто. Фашисты двигались по дороге на автомашинах. Пройдет одна колонна, перерыв… Другая колонна ползет, притушив фары. В кузовах машин полно солдат.

Наконец разведчики решились. Когда одна колонна почти прошла, они забросали гранатами два последних грузовика.

Колонна остановилась. В панике фашисты бросились в стороны, в темноту. Раздались команды офицеров, застрочили автоматы и пулеметы. Но куда и в кого стрелять — фашисты не знали. Они били наугад, попадая в своих. А тут новая колонна подходит! Эти долго разбираться не стали, пошли в наступление на первую колонну. Заметались лучи прожекторов. Бой разгорелся не на шутку…

Нам с катеров наблюдать и слышать все это было очень тревожно. Шум боя был такой, словно целый полк вступил в сражение. Возможно, так оно и было. Но мы-то беспокоились за наших разведчиков. Помочь мы им ничем не могли. Оставалось только ждать.

Вдруг смотрим: с берега условная ракета! Значит, живы! Успели отойти. Мигом наши катера подлетели к гранитным скалам. Запрыгали на волнах наши надувные лодочки, и вот уже на борт наших ТКА карабкаются разведчики. Да еще и тяжеленные свертки тащат — двух захваченных «языков».

Позади, в горах, все еще шел бой фашистов с фашистами, а мы на полной скорости уходили к своим берегам. И задание выполнили, и не потеряли ни одного человека.

Ну а что же фашисты? Порядком потрепав друг друга, они, наверное, решили доложить своему фюреру: так, мол, и так, нападение крупного десанта русских…

Как там было у них в телеграмме с фронта? «Остатки сброшены в море»? Вот видите. Ну, а сколько фашисты потеряли солдат, они в телеграмме, конечно, не указали. Представили все случившееся как крупную военную операцию и свою победу. Вот и получилась загадка с «крупным десантом» и с награждением Крюгера, Вельнсштадта, Вернера и прочих.

…Вот что мне рассказал Александр Осипович.

Но ведь вы спросите: «А история-то — двух награждений?» Ну конечно же! Александр Осипович Шабалин за успешную высадку наших разведчиков был награжден орденом Отечественной войны второй степени, а командир разведчиков, впоследствии дважды Герой Советского Союза, Виктор Николаевич Леонов — орденом Нахимова.

Но это уже были настоящие награды за настоящие подвиги!

ПОДВОДНАЯ ДУЭЛЬ

Этот удивительный случай произошел с подводной лодкой М-176 во время Великой Отечественной войны. Командовал лодкой капитан третьего ранга Иосиф Лукьянович Бондаревич.

Командир подводной лодки «малютки» опустил бинокль и посмотрел на часы. Он любил точность и отметил про себя: «Восемнадцать часов двадцать минут».

Море было спокойно, ветер гнал редкие облака в сторону норвежского берега.

Боцман стоял рядом. Кожанка его была расстегнута. Он держал бинокль, широко расставив локти. У боцмана был свой сектор наблюдения, у командира — свой.

Командир и боцман воевали вместе не первый год и хорошо знали друг друга. Оба молчали и думали о своем. Боцману не нравились облака: в любой момент из-за них мог появиться фашистский самолет. А командир думал о завтрашнем дне и радиограмме, в которой командование предупреждало его о появлении в Баренцевом море фашистских подводных лодок.

— Справа шестьдесят, — сказал вдруг боцман, что-то увидев в бинокль. «Шестьдесят» значило, в каком направлении смотреть.

— Не вижу, — сказал командир. — Сколько кабельтовых?

— Тридцать кабельтовых… Неопределенный черный предмет… — И скороговоркой боцман поправился: — Ясно вижу: рубка подводной лодки!

— Вижу! — сказал командир. — Срочное погружение!

Командир знал точно: в этом квадрате можно встретить только подлодку врага. Он знал также и то, что у его «малютки» всего две торпеды, а у фашистов их не менее десяти…

— Ход — три узла! — приказал командир. — Акустику — слушать.

— Слышу шум винтов справа, — ровным голосом начал докладывать акустик. — Слышу шум винтов слева… Слышу торпеды! Слышу торпеды сверху…

«Малютка» нырнула глубже, и торпеды прошли над нею.

Команда застыла у приборов и механизмов. Страшные это были часы ожидания.

— Слышу торпеды снизу… — снова докладывал ровным голосом акустик. — Слышу торпеды сверху…

И командир бросал лодку то вверх, то вниз.

Фашисты нервничали. Их пугала эта молчаливая советская подлодка, которая не уходила от них и не стреляла.

А боцман считал торпеды:

— Седьмая, восьмая… девятая, десятая…

— Все, — сказал боцману командир, — больше