Реплика - Лорен Оливер

В итоге у нее сызмальства сложилось впечатление, что прионы – единственное, в чем реплики превосходят людей: их ткани так и кишат прионами, которые можно извлечь и начать изучать.

Лира задумалась, и неожиданно у нее запершило в горле, как будто она собралась чихнуть. В подмышках защипало от пота.

Джейк не смотрел на нее. Лира к этому привыкла.

– Послушайте. – Джейк выудил очередной текст, такой длиннющий, что у Лиры перехватило дыхание. Неужели в мире существует столько разных слов? – Я погуглил Саперштейна и прионы и обнаружил статьи, опубликованные еще в начале девяностых. Саперштейн выступал на одной конференции про биологический терроризм. «Химическое оружие, вирусные и бактериологические возбудители сложны в применении. Хотя оружие создается против врагов, могут пострадать и наши солдаты. Сама тактика ведения войны может стать совершенно иной. Даже наши враги меняются, становятся более радикальными и разнородными. Я уверен, что будущее бактериологической войны кроется именно в быстродействующих прионах, которые можно будет распространять через систему поставок продуктов питания».

Джейк вспотел. И Лира – тоже, хотя ее внезапно пробрал ледяной озноб. А потом у нее закружилась голова. Она как будто опять попала в ванную комнату, только почему-то не могла пошевелиться.

– «Мы можем выводить террористические группы из строя, рассеивая адаптированные медикаменты и вакцины, которые будут распространять ни о чем не подозревающие сотрудники сферы здравоохранения. Они будут работать на опасных и отдаленных территориях, неуязвимых для обычных способов атаки».

«Все ныне известные прионные болезни воздействуют на структуру мозга или других нервных тканей млекопитающих. На данный момент эти заболевания являются неизлечимыми и приводят организмы к летальному исходу. Представьте себе террористическую ячейку или вражеских инсургентов, неспособных думать, ходить и говорить. Парализованных и истребленных», – почти прошептал Джейк и замолчал.

– Боже мой! – выдохнула Джемма. – Это чудовищно!

Невесть откуда Лире явилось видение: огромное пыльное поле и тысячи трупов, завернутых в темную бумагу, как тогда завернули Желтых, – неподвижные и безмолвные они лежали под бледно-голубым небом.

Это о таком Джейк читал?

– «Все ныне известные прионные болезни воздействуют на структуру мозга или других нервных тканей млекопитающих. На данный момент эти заболевания являются неизлечимыми и приводят организмы к летальному исходу», – повторил Джейк, откинулся на спинку дивана и зажмурился.

Воцарилась тишина. Лира окаменела. У нее возникло странное ощущение невесомости. Наверное, она сбросила с себя физическую оболочку и перестала существовать. Она словно растворилась в окружающем ее пространстве, распалась на крошечные частицы, перетекла в пол и потолок.

– Теперь понятно, что они творили в Хэвене. – Хотя обращался Джейк к Джемме, его взгляд был прикован к Лире.

Его взор мгновенно вколотил Лиру обратно в ее тело – и внезапно она возненавидела весь мир. Почему она здесь находится?

– Итак, прионы живут в человеческих тканях, – подытожил Джейк.

Лира кивнула. Кажется, она потеряла способность говорить. Ее голосовые связки иссохли. Ее переполняли неправильно свернутые кристаллы, похожие на микроскопические осколки стекла, и они неумолимо прорезали себе путь наружу.

– Они ставили эксперименты на репликах, – в свою очередь, резюмировала Джемма, отводя глаза от Лиры. – Они наблюдали за течением болезни.

– И они их заражали, – тихо произнес Джейк дрогнувшим голосом. – Джемма, они использовали реплик, чтобы производить прионы. Они пестовали болезни в их телах.

– Я же тебе говорил!

Лира обернулась и увидела Семьдесят Второго. На его щеке виднелся отпечаток от складки на подушке. Семьдесят Второй не смотрел ни на Джейка, ни на Джемму – только на Лиру, но она не могла разгадать выражение его лица. Она с детства прислушивалась к болтовне медсестер про то, как работают легкие и печень, про гематоэнцефалический барьер, про подсчет белых кровяных телец, но никогда не слышала, чтобы персонал объяснял хоть что-нибудь про мимические реакции.

– Да, – отчеканил Семьдесят Второй и яростно тряхнул головой. – Им всегда было плевать на нас. Они никогда не пытались нас защищать. Нас обманывали.

– Ты знал? – спросила Лира.

Семьдесят Второй вытаращил глаза.

– А ты нет? – переспросил он. – Ты была не в курсе?

Пристыженная Лира потупилась. Конечно же, он прав. Ее мир рухнул, последняя завеса оказалась грубо сорвана, игра, в которую она играла много лет, ложь, которую она твердила себе, – все рассыпалось. Номера вместо имен, «оно» вместо «она» или «он».

«Уж не собираетесь ли вы учить подопытных крыс играть в шахматы?»

Реплики являлись одноразовыми вещами. Они вовсе не были склонны к болезням.

Печень и легкие каждой реплики намеренно портили.

Значит, реплик создавали для определенной губительной цели.

Лира вспомнила про свои бесконечные недомогания в Хэвене. Тошнота, рвота, провалы в памяти, головокружение – все это не было побочными эффектами от лекарств.

Так проявляла себя прионная болезнь, поразившая ее организм.

А это были симптомы – вот и все.

Джемма встала.

– По-моему, на сегодня хватит, – заявила она.

Лира догадалась, что Джемма, должно быть, жалеет их. А может, она испугана и решила, что болезнь заразна.

Лира подумала о том, сколько ей еще осталось. Полгода? Год? Вероятно, побег был глупостью. Какой в этом смысл, если она вскоре умрет? Возможно, ей следовало позволить охраннику застрелить себя.

Джейк закрыл крышку ноутбука.

– Одиннадцатый час, – произнес он и потер глаза. – Моя тетя завтра возвращается из Декейтера. Мне пора домой.

– Давай отложим все до утра, а? Тогда и решим, что делать. – Джемма вроде бы обращалась к Джейку, но у Лиры возникло ощущение, что слова адресованы именно ей.

– Ты как, нормально? – спросил Джейк. Он поднял руку, собираясь коснуться Лиры, но она быстро отступила на шаг.

Джейк никак на это не прореагировал.

Лира пожала плечами. Ее самочувствие не имело значения. Она продолжала размышлять над информацией, которую им выдал Джейк. «Они пестовали болезни в их телах». Как в стеклянных оранжереях института, в которых выращивали овощи и фрукты.

Лира представила, что ее внутренние органы раздулись – настолько сильно их переполняли белки, неправильно скрученные в подобия ядовитых снежинок. Еще она вспомнила рисунок из медицинской книги: беременная женщина и свернувшийся в ее чреве зародыш.

Они использовали ее для подсаживания. Она носила в своей утробе чужого: нечто смертоносно опасное и неизлечимое.