Призрак Белой Дамы - Барбара Майклз

Однажды я решила предпринять самостоятельное исследование дома. Несмотря на ранний час, было темно, как в сумерках, дождь шел не переставая. Слуги еще обедали, во всем доме царила полная тишина, и я поймала себя на том, что крадусь на цыпочках. Я вынуждена была напоминать себе, что я здесь хозяйка, и никто в этих стенах не смеет задать мне вопрос о том, что я делаю.

Библиотеку я нашла случайно. Как и во всех остальных комнатах, все здесь было готово к внезапному приезду хозяина. В камине пылал огонь. Как я и предполагала, Клэр имел превосходное собрание книг. Среди них было много новых. Тома в красивых переплетах выстроились рядами вдоль стен, отсветы пламени играли на резных панелях, глубокие кресла так и манили присесть в такой ненастный день.

Я довольно робко шла вдоль разноцветных полок, сцепив руки за спиной. Тихое шуршание моих юбок, шум дождя за занавешенным окном и потрескивание огня сливались в мягкую гармонию звуков. Только войдя в эту комнату, я почувствовала себя очень маленькой; теперь же, осматривая все вокруг, мне казалось, что я еще уменьшилась. Некоторые названия и некоторых авторов я знала — немногих. Знаменитые имена были знакомы мне только понаслышке, я ничего не читала. Казалось, здесь были книги на всех языках. Мои поверхностные знания итальянского, французского и немецкого позволили мне опознать эти языки, кроме них я узнала латынь и греческий. Когда-то я хотела выучить греческий: мне нравилось написание букв. Но мисс Плам пришла в ужас и сказала, что девушки не изучают греческий язык. Припомнив уроки истории, я набралась дерзости возразить, что великая королева Елизавета прекрасно владела этим языком. Мне было приказано попридержать свой язык и не приводить неуместные доводы. Мисс Плам просто не знала греческого и не могла меня учить ему.

Я искала какой-нибудь роман из тех, которые девочки украдкой приносили в школу, но ничего похожего на заголовки вроде «Секрет знатной дамы» или «Тайны безумного монаха» я не нашла. Не было и книг о шахтах или фабриках. Я надеялась найти доклад, о котором упоминал Джонатан, но потом поняла, что Клэр не будет держать ничего подобного в своей библиотеке. В конце концов, я выбрала толстый том по истории средних веков и устроилась с ним в большом кресле. Мне всегда нравились коротенькие исторические рассказы мисс Плам.

Будь я героиней, эта книга открыла бы передо мной новые перспективы и вызвала бы желание больше знать. С сожалением вынуждена признаться, что единственным результатом чтения явился мой глубокий сон. Если это зовется историей, то она имеет очень мало общего с рассказами о королях, королевах и святых, которые мы учили.

Когда я проснулась, огонь догорал. Я побежала к двери, чувствуя себя нашалившей школьницей. Миссис Эндрюс быстрым шагом спускалась по лестнице. Когда она увидела меня, на ее лице отразились обида и облегчение.

— Миледи! Как вы нас напугали! Я не знала, где вас искать.

— Я выбирала себе что-нибудь почитать, — ответила я гордо. Миссис Эндрюс взглянула на тяжелый том, который я позабыла поставить на место и теперь держала в руках. Это произвело на нее впечатление.

— Да, миледи. Надеюсь, огонь в библиотеке…

— Все в порядке, — снисходительно сказала я.

Она осталась стоять внизу, а я начала подниматься по лестнице, стараясь не хромать. Войдя в свою комнату, я опустила книгу на столик, покачнувшийся от ее тяжести, и уныло посмотрела на нее. Раз уж она здесь, я продолжу чтение. Может, в один прекрасный день я начну ее понимать.

И я читала ее — так грешник исполняет наложенную на него епитимью. Когда Клэр следующим вечером вернулся, я корпела над пятидесятой страницей. Он прошел прямо наверх. Он всегда педантично расспрашивал меня о здоровье. Как только он вошел, я поняла, что он не в духе. Когда его взгляд упал на книгу — она была слишком большая, чтобы ее легко можно было спрятать, — выражение недовольства усилилось.

— Вы были в библиотеке?

— Я не знала, что этого нельзя делать. — Я пыталась держаться с достоинством, но голос сорвался на писк.

Клэр глубоко вздохнул:

— Естественно, вы можете ходить повсюду. Вы здесь хозяйка. Признаюсь, я до глупости привязан к своим книгам и терпеть не могу, когда они в беспорядке.

— Я поставлю ее на место.

— Я знаю. — Он помолчал с минуту. Потом его лицо смягчилось. — Извините. Я не хочу, чтобы вы думали, что я выговариваю вам. Но зачем вам этот фолиант? Он весит столько же, сколько вы сами.

— Ну, — произнесла я беззаботно, — я подумала, что он поможет мне освежить в памяти историю средних веков.

— В самом деле? Если вы интересуетесь историей, я мог бы найти вам что-нибудь полегче… Полегче, — добавил он с одним из своих редких проблесков юмора, — как по весу, так и по содержанию.

Потом мы заговорили о его поездке, которая явилась причиной его раздражения. Он зря проездил и опасался, что ему придется ехать в Эдинбург или даже в Лондон. Посидев немного, он удалился со своей обычной любезностью.

После его ухода я глубоко задумалась, сидя с книгой на коленях. Я жалела, что у меня не хватило смелости признаться в своем невежестве; он мог бы мне помочь, если бы захотел. Почему я не сделала этого? Справившись с неудовольствием, он подобрел, а из того, что я слышала об отношениях мужей к женам, этот небольшой нагоняй был необычайно мягок. Я должна была сказать правду. Я уважала человека, бывшего моим мужем. Когда-нибудь я, может быть, полюблю его. Но главное — я его боялась.

Одной из мелких неприятностей моей жизни была неспособность ездить верхом. При необходимости я могла бы сесть на лошадь, а красивый костюм для верховой езды был частью моего приданого. Но я испытывала судорожный страх перед этими непонятными для меня созданиями. Я привыкла смотреть на них как на диких и брыкающихся животных с огромными белыми зубами.

Клэр считал само собой разумеющимся, что я езжу верхом. В первое же ясное утро после возвращения из Йорка он сообщил, что купил для меня лошадь и хочет, чтобы я испытала ее. У меня упало сердце, но правду сказать я не решилась. Анна помогла мне одеться для верховой езды.

Клэр уже ждал меня. Пересекая холл, я сильно хромала. Клэр внимательно следил за мной. Взяв меня за руку, он спросил:

— Болит сегодня?

Это был первый случай, когда он так определенно указал на мой недостаток. Я могла бы использовать свою немощь как предлог не ехать, но что-то удержало меня от этого. Мне не хотелось огорчать его.

— Нет, — мягко сказала я.

Как только я увидела предназначенную мне кобылу, я поняла, что никогда не смогу ездить на ней. Она была очень красива — вполне подходящая лошадь для баронессы. Она показалась мне огромной, как слон, и очень горячей, она гарцевала даже под рукой сдерживающего ее конюха.

Я знала, что она стоила громадных денег, и честно пыталась не выказать страха. Но когда я решительно подошла к ней, она подняла голову и тихонько заржала. Вид ее зубов стал для меня последней каплей. Я отступила назад, закричала и почувствовала, что Клэр удерживает меня. Я прижалась к его руке и услышала, что он говорит тихонько, чтобы не услышал грум: