Колдунья - Джейн Фэйзер

Самюэль пожал плечами, как будто эта тема перестала интересовать его. У Хьюго были свои соображения по поводу прошлой ночи, а Самюэль не собирался ни во что вмешиваться. Он будет присматривать за девочкой и держать рот на замке, как ему и велели.

— В кладовой есть свиная печень для твоей кошки, — только и сказал он.

Хлоя выдавила из себя благодарную улыбку и вышла во двор. Она села на перевернутую дождевую бочку, подняв лицо к солнцу. Данте с громким вздохом плюхнулся на землю у ее ног.

Солнце теплыми лучами грело ее закрытые глаза, и постепенно мягкий свет успокоил Хлою, хотя она, обиженная и растерянная, все еще ломала голову над ответом.

Она получила наслаждение от того, что произошло в библиотеке, и не испытывала сожаления или вины. Она прекрасно знала, что предписывали нормы морали: физическая близость допускается только на супружеском ложе, но для нее эти правила не имели никакого значения, ведь дело касалось реальной жизни. А в данном случае все обстояло именно так. Она никоим образом не пострадала от того что произошло, как раз напротив. Впервые она почувствовала себя открытой всему миру, как будто переступила порог, который отделял невыносимо скучные дни ее девичества от полных жизни, восхитительных ощущений взрослой жизни.

Но что могло так обеспокоить Хьюго? Даже исходя из ее небогатого опыта, было очевидно, что его наслаждение не уступало ее чувствам. Это понимание освободило ее тогда от всякого смущения, позволило ей отдать себя ему без всякого страха или сомнения.

Но потом он был с ней так резок, что это омрачило полноту ее наслаждения. Униженная, она бежала из библиотеки и всю ночь пролежала без сна, недоумевая, чем вызван такой всплеск презрения. А сегодня утром он говорил с ней так властно, словно самый строгий опекун.

А, так вот в чем дело! Глаза Хлои распахнулись, когда она стала понимать: то, что она не испытывала чувства вины, еще не означало, что и он не чувствовал себя виноватым. Он же ее опекун, и, возможно, у него старомодные представления о том, как опекуны должны вести себя со своими подопечными. Она вспомнила, как у него вытянулось лицо от ее предложения воспользоваться ее деньгами. Возможно, он пока еще не понимает, что у Хлои собственные планы относительно будущего и что она не собирается сидеть пассивно и ждать, что с ней произойдет. То, что было между ними прошлой ночью, произошло в гораздо большей степени из-за нее, чем из-за Хьюго. Это дело ее рук, она знала это. Как глупо ему винить себя!

Значительно повеселев, Хлоя соскользнула с дождевой бочки и направилась на конюшню проведать Росинанта. У мерина был столь же плачевный вид, что и раньше, несмотря на теплую мешанку из отрубей и охапку свежего сена.

— Сдается мне, что пуля — самое лучшее для него, — решился высказать свое мнение Билли, качая головой.

— Возможно, — сказала Хлоя. — Если ему не полегчает через несколько дней, я попрошу сэра Хьюго избавить его от мучений. — Она провела рукой по сильно выступавшим ребрам, и ее губы сжались. — Я знаю, кого бы я хотела пристрелить!

Потом она посмотрела на Билли и спросила как бы невзначай:

— Кстати, не знаешь, куда отправился сэр Хьюго?

Билли покачал головой:

— Он только велел мне запрячь своего коня.

— Он сказал, когда вернется?

И опять Билли покачал головой:

— Не-а, да и с какой стати? Это не мое дело.

— Да, наверное. — Хлоя покинула конюшню в глубокой задумчивости. Пожалуй, она сама должна все уладить. Ей только нужно успокоить Хьюго и убедить его в том, что они не сделали ничего плохого. Нужно просто повторить то, что случилось в библиотеке.

Она даже подпрыгнула при этой мысли. Она подозревала, что физическая близость могла дать гораздо больше ощущений, чем показал опыт прошлой ночи, и, представив, что у их отношений может быть продолжение, она почувствовала, что по спине у нее побежали мурашки.

В спальне она внимательно рассмотрела висевшие в шкафу платья от мадам Летти. Утром ей и в голову не пришло надеть их — это утро как раз подходило для коричневой саржи. Но сейчас она снова вся будто светилась, разрабатывая план атаки, и изящные муслиновые платья выглядели очень привлекательно. Конечно, не так впечатляюще, как ярко-голубая тафта, но какой смысл сокрушаться о былых поражениях!

Она отбросила в сторону коричневое платье и надела муслиновое с бантами василькового цвета, изогнувшись, чтобы застегнуть крючки на спине, а потом уже завязать широкий пояс. В комнате не было зеркала, но она вспомнила, что видела переворачивающееся зеркало на трюмо в одной из спален и отправилась на его поиски. В темной и мрачной комнате пыль толстым слоем лежала на дубовом полу, а выцветшие бархатные шторы не пропускали свет. Она отодвинула шторы, чтобы в комнате стало светлее, и попыталась поднять зеркало с трюмо, чтобы отнести его в свою комнату, но оно было чересчур тяжелым из-за оправы красного дерева. Поэтому Хлое пришлось смотреть на себя частями и даже встать на низенький стульчик, чтобы увидеть свой наряд ниже талии.

Грубые полуботинки, подходившие к коричневому саржевому платью, смотрелись совершенно нелепо с тончайшим муслином, но вчера у них не было времени посетить обувную мастерскую. Хлоя скинула ботинки, стянула чулки и пошевелила пальцами ног, стоя перед зеркалом. Она решила, что босые ноги выглядят очень соблазнительно. Сейчас она была похожа на пастушку. Оставалось надеяться, что ее опекун неравнодушен к пасторальным картинкам.

Она всмотрелась в свое лицо в покрытом пылью зеркале, лизнула палец и пригладила брови в аккуратные дуги, поэкспериментировала с волосами, сначала собрав их в узел на макушке, затем собрав в пучок у шеи. В конце концов, она решила, что лучше всего оставить их распущенными по плечам, и отправилась в свою комнату, где расчесывала их до тех пор, пока они не стали переливаться и сиять золотом.

Фальстаф наблюдал, склонив голову на плечо, и бусинка его единственного глаза неотрывно следила за ритмичным движением расчески, в то время как он сопровождал действия Хлои тихим потоком не прекращавшихся ругательств. Беатриче оставила на несколько минут свой спящий выводок и растянулась на солнышке на подоконнике, грея бока. Данте смотрел на хозяйку с надеждой, время от времени постукивая пушистым хвостом по полу.

— Интересно, как вам понравится Лондон, — заметила Хлоя рассеянно, продевая васильковую ленту сквозь пряди волос. — Мы не сможем отправиться туда, пока ты не выкормишь котят, Беатриче.

Кошка навострила уши, а Данте тяжело вздохнул и вновь упал на пол, явно решив, что ничего достойного его внимания не произойдет.

— Правда, думаю, что как раз столько времени и понадобится, чтобы убедить сэра Хьюго и все подготовить, — размышляла она, сидя на подоконнике и старясь не помять платье.

Прошел час, прежде чем одинокий наездник появился в конце аллеи. Хлоя вскочила на ноги, решительно закрыла дверь перед носом безутешного Данте и побежала на лестничную площадку, откуда стала смотреть вниз, в большой холл.