Когда враг с тобой - Алексей Наст

Все встали как вкопанные. Было ясно, что орали Мамбеле и Зинзе.

— Что, вообще, там такое? — озадаченно спросил Джонни, не ожидая ни от кого ответа.

Этот вопрос прозвучал в мозгу каждого. Антон почувствовал впереди какой-то сгусток злой энергии. Савватею идти вперёд расхотелось. Ему сейчас не хотелось ничего. Всё, что бы ни делалось, было бессмысленным. Он не вернётся в прошлую жизнь, и это главная катастрофа, и он думал только об этом.

Гамид не думал, Гамид желал идти вперёд, чтобы победить или умереть…

Шамиль открыл глаза, потому что крики, протяжные и тревожные, могли разбудить даже мертвеца. Он удовлетворённо ухмыльнулся — он теперь знал, что Данилова держали в соседней комнате этого проклятого отеля и кричал старик не от физической боли, а от того, что видел в своём старческом сне. Возможно, ему приснилось, как его обижали негритосы, вот он и раскричался во сне. Это хорошо — терять старика не хотелось. Шамиль всегда чувствовал, где его ждала прибыль, и этот старик был просто набит золотом. Его не убили. Великолепно. Но сам Шамиль был в неволе, и все его люди сидели под замком. Сейчас это не так сильно занимало мысли Шамиля. Главное, что он хотел знать, — это как сложились дела у его главного оппонента — Арсана. Если его убили — это совсем другой расклад. Расклад плохой. С одной стороны, можно радоваться — основного бунтовщика уже не было, но с другой… Арсан очень опытный воин, и он, со своей верной пятёркой, был основной силой в многочисленной свите Шамиля. Кто его мог заменить? Если вдуматься — никто! Шамиль улыбнулся — главное, Данилов ещё существовал, а с неграми он по-любому разберётся, даже если умрёт — разберётся…

Данилов открыл глаза и долго лежал, тупо глядя в потолок, который как будто шевелился из-за толстого слоя насекомых. Первой его мыслью было «Как можно жить в таком гадючнике?». Козявки, крепко вцепившись своими многочисленными лапками в потолок, умудрялись пожирать друг друга, жадно спариваться и откладывать липкие какашки. Второй мыслью было, что если русские переселятся в Африку, то насекомым придётся тяжело и, может быть, они даже будут повержены после долгих лет изнурительной борьбы. Но смешные размышления моментально рассыпались, когда Иван Алексеевич осознал, где он находится, — в негритянской неволе, в ловушке, куда забрался по собственной воле. Мозг вернулся из страны сновидений, грёзы тут же забылись, но последнее воспоминание сжало сердце такой тревогой, что стало тяжело дышать. Бог с ними, с неграми, — он не из таких передряг выбирался. В мозгу отчётливо запечатлелся крик женщины. Кто кричал? Неужели Лариса?

Данилов внимательно оглядел место своего заключения. К чему его сон? Ясно, что мозг отреагировал во сне на события вчерашнего дня. А сегодня день обещал быть ещё страшнее — его вызовут для «последнего» разговора и будут жилы тянуть, чтобы он перевёл все свои деньги на бандитские счета.

Тут он снова усмехнулся — он сам был отъявленным бандитом, а теперь возмущается, что другие головорезы поступают не по закону. И всё-таки сон был очень реален. Он человек не сентиментальный, а сердце сжало так, словно очень близкое тебе существо звало на помощь. Может, Лолита? Но Лолу он просто желал, как женщину… Неужели она в мыслях уже быта близка ему?

Данилов тяжело вздохнул. Он проснулся, потому что кричала женщина, и этот крик его взволновал, а после закричал мужчина, и это тоже его очень взволновало. Очень сильно. Не могло всё это быть просто так. Кричала женщина, потом мужчина… Сначала женщина, потом мужчина… Мужчина…

— А! А! А-а-а. А! А-а. — Лариса блаженно выдохнула и открыла глаза.

Нависавший над ней Карен напрягся и тоже разразился криком эйфории:

— А-а-а! А-а-а!

Он ещё секунд десять приходил в себя, тяжело дыша Ларисе в лицо. Она повернула голову к двери. В узкой щели между дверным полотном и коробкой виднелось лицо Кондрата — всё время соития он наблюдал в эту щель. Встретившись с глазами Ларисы, он укоризненно покачал головой и плотно затворил дверь.

— Ну как? — Карен вытер потное лицо о подушку и отвалился в сторону.

— Что?

— Не обиделась, что я залез на тебя?

— Я твоя пленница.

— Была пленницей. Теперь всё по-другому.

Лариса усмехнулась — неужели Карен признаётся ей в своей симпатии?

— Я не пленница?

— Ты моя гостья.

— То есть я могу встать и уйти?

— Ты этого желаешь?

— Я здесь загостилась.

— К сожалению, отпустить я тебя не могу, пока не найду свою жену.

— Она изменяла тебе с моим муженьком.

— Вот я и разберусь с ними… С обоими.

Карен встал с постели, натянул плавки, стал надевать рубаху.

— Заметь, теперь к тебе совсем другое отношение, — заговорил он миролюбиво. — Тебя не обижают.

— Кондрат обещал мне это.

— А я это тебе гарантирую.

— Ага. — Лариса хитро прищурилась. — То есть я могу отказать тебе в близости?

Карен внимательно посмотрел на неё, застёгивая запонки на рукавах. Что же изменилось за эти дни, если большая часть его мыслей была только о ней. Раньше в нём кипела ярость, и Лариса была его главным врагом. Она и её папаша. Теперь она уже была врагом, а вот Данилов остаётся и останется врагом навсегда.

Лариса в эти секунды успела подумать, что Карен неспроста вдруг стал к ней лоялен, видимо, что-то случилось, и это связано с её отцом. Может, начались переговоры о её передаче отцу?

По правде говоря, ей сейчас было не так уж плохо среди гангстеров Толстого Ары. Насиловать её перестали, не позволяли себе сквернословить в её присутствии, не привязывали к кровати, не давали пощёчин. А сегодняшний секс с Кареном был ей приятен, и она отдалась ему почти добровольно — первое соитие с ним, когда он изнасиловал её и приказал своим бандитам убить бедного Эдика, показалось ей таким ярким, что сегодня она не стала сопротивляться. Может, судьба так повернётся, что Карен станет ей близким человеком. А отец? Вдруг Карен убьёт его?

Лариса тут же откинула эту мысль. Если такое случится, она не переживёт смерть отца. И в то же мгновение в мозгу возникла поправка: не переживёт, если отца прикончит Карен, а в остальном… Она станет богатой наследницей.

Карен нагнулся к самому лицу Ларисы, видимо собираясь поцеловать, но в последний момент какая-то мысль остановила его. Он улыбнулся, двумя пальцами легонько ущипнул её за щёку и подмигнул. Не сказав ни слова, он вышел из номера.

В коридоре отеля, у самых дверей, стояли два охранника и Кондрат.

«Подслушивали». Хорошее настроение улетучилось, и всегда тлевшая в душе неприязнь к убийце Кондрату заставила Карена поморщиться, как от зубной боли.

— Ты обещал Ларисе своё покровительство? — спросил он, отодвигая плечом Кондрата и направляясь к следующему номеру, где они остановились.