Шум прибоя - Юкио Мисима

На пороге появилась Хацуэ. На земляной пол прихожей упал вечерний свет. Девушка была в летнем кимоно, купленном когда-то у коробейника. Она нарядилась потому, что крупные узоры вьюнков на ткани были видны даже в сумерках. Ожидая девушку, Синдзи стоял на пороге, держась одной рукой за дверь. Когда вышла Хацуэ, он смущенно опустил глаза и, шаркнув ногой в гэта, пробурчал:

— Комаров тьма!

— И правда что.

Они радостно поднимались по каменной лестнице, перескакивая через ступеньки; добравшись до сотой, вспомнили с грустью, как поднимались в прошлый раз. Они охотно бы взялись за руки, если бы не рыба в руках у Синдзи.

Природа была благосклонна к ним. Достигнув вершины, влюбленные оглянулись на залив Исэ. На ночном небе высыпали крупные звезды, лишь над полуостровом Тита нависли низкие облака. Время от времени их раздирали беззвучные вспышки молний. Прибой не был шумным — издали слышалось спокойное сонное дыхание моря.

Пройдя между сосен, юноша и девушка вошли в простой храм, звонко хлопнули в ладоши. Их хлопки отозвались громким эхом, и влюбленные обрадовались. Они хлопнули еще раз. Хацуэ опустила голову, стала молиться. Синдзи залюбовался затылком девушки. Ее шея казалась еще белее, чем днем, — из-за воротника кимоно.

Молитва наполняла сердца влюбленных счастьем. Они просили богов о том, чтобы сбылись все их желания. Синдзи и Хацуэ молились долго. Они не сомневались, что боги покровительствуют им.

В канцелярии храма ярко горел свет. Синдзи позвал священника. Распахнулось окно, оттуда высунулась голова. Юноша завел беседу, умалчивая о важном деле, которое привело их в храм. Наконец он отважился и признался. Синдзи преподнес богам подарок — морского окуня. Священник взял рыбу, сердечно поблагодарил его и пообещал лично прийти к ним на свадьбу.

Выйдя на задний двор храма, молодые поднялись по дороге к сосновой роще. Ночью стало прохладно. Было совершенно темно, но цикады продолжали стрекотать. Дорога на маяк была крутой, и Синдзи взял девушку за руку.

— Я, это… — произнес Синдзи. — Собираюсь вот сдавать экзамены на судоводителя, стану первым помощником капитана. Лицензию можно иметь с двадцати лет…

— Вот оно что!

— Мы поженимся после того, как я получу лицензию.

Хацуэ ничего не сказала в ответ, только смущенно засмеялась.

Они обошли Ведьмину гору, за которой вскоре показались огни в доме смотрителя маяка. Когда молодые приблизились к дому, то увидели, как за стеклянной дверью двигается тень хозяйки — та готовила ужин. Синдзи окликнул ее.

Хозяйка открыла дверь и увидела в вечернем сумраке паренька с невестой.

— Ах, батюшки! Вдвоем пришли, рука об руку!

Юноша протянул рыбу. Помедлив, хозяйка взяла в обе руки морского окуня, громко воскликнула:

— Муж, а муж! Глянь, с каким прекрасным уловом пожаловал к нам Синдзи!

Смотритель маяка, ленивый, даже не удосужился выйти навстречу гостям. Лишь прокричал из комнаты:

— Завсегда спасибо! И поздравляю вас! Заходите в дом!

— Проходите, проходите, — вторила мужу хозяйка. — Завтра должна приехать Тиёко.

Синдзи не догадывался, что Тиёко неравнодушна к нему, что она из-за него переживает, поэтому пропустил слова ее матери мимо ушей.

Молодых силой усадили за стол, ужин затянулся почти на час. Когда они стали откланиваться, хозяин вызвался напоследок показать им маяк. Хацуэ на маяке никогда не бывала.

В первую очередь смотритель провел их в сторожку.

От казенного жилья пришлось пройти вдоль небольшого поля, только вчера засеянного редькой, затем подняться по бетонной лестнице.

В сторону сторожки бил луч прожектора, который двигался справа налево, точно столб тумана. Смотритель открыл дверь, первым вошел внутрь и зажег лампу. Огонь осветил аккуратно прибранный треугольный столик у подоконника; на нем — вахтенный журнал; напротив окна — треножник с подзорной трубой.

Смотритель распахнул окно, настроил подзорную трубу под рост Хацуэ.

— Красиво! — воскликнула девушка.

Она протерла рукавом линзу и еще раз посмотрела в окуляр.

Синдзи и так все хорошо видел, а потому стал рассказывать ей о фонаре, которым заинтересовалась девушка. Затем, не отнимая глаз от подзорной трубы, Хацуэ показала пальцем на юго-восток. Они насчитали там с десяток огней.

— Вон то, что ли? А, так это огни моторных лодок из префектуры Аити. Они ловят рыбу донным неводом.

В море горели огни судов, в небе мерцали звезды. Эти огни словно перемигивались друг с другом. Прямо напротив них, на мысе у пролива Ирако, светил прожектор маяка, за которым зажигались огни городка; а по левую сторону были едва заметны огоньки острова Синодзима.

Левее находился полуостров Тита, где на мысе Ямадзаки тоже горел маяк. Справа светились огни городка Тоёхама. В самом центре пылал красный фонарь дамбы. Еще правее, на вершине Большой горы, мерцал авиамаяк.

Хацуэ вскрикнула. В подзорной трубе появился огромный океанский лайнер. Невооруженным глазом его можно было рассмотреть с трудом, поэтому юноша и девушка по очереди наблюдали в подзорную трубу. Корабль двигался величаво.

На палубе отчетливо виделся застеленный белой скатертью стол. Вокруг не было ни одного человека.

Окна и переборки были выкрашены белой краской. Вероятно, там был ресторан. Вдруг в объективе появился мальчик-слуга в белом кителе…

Вскоре судно с зажженными зелеными огнями на носу и бизани прошло через пролив Ирако и скрылось из виду в Тихом океане.

Смотритель проводил гостей на маяк. На первом этаже грохотал электрогенератор. Сильно пахло машинным маслом. Все поднялись по узкой винтовой лестнице наверх. Комната выглядела сиротливо, и казалось, что луч света был ее единственным обитателем.

Остановившись у окна, юноша и девушка наблюдали, как луч бороздит справа налево шумящий темными волнами пролив Ирако. Смотритель догадался оставить молодых наедине и спустился по винтовой лестнице.

Стены этого маленького круглого помещения были обиты деревом. На латунных деталях механизма, работающего с прошлого столетия, играли блики. За толстой линзой горела стоваттная лампа. Свет расходился кругами по всей комнате и падал на спины влюбленных. «Динь, динь, динь, динь», — работал механизм.

Юноша и девушка чувствовали, как стали близки друг другу. Их щеки вспыхнули, едва не соприкасаясь… Внезапно перед ними возникла тьма. Луч прожектора переместился в сторону. Свет преломился в складках белой рубашки и белого кимоно на спинах юноши и девушки.

Синдзи подумал, что боги берегли их в дни тяжелых испытаний и в конце концов даровали любовь.

Вдруг, повернувшись к нему, Хацуэ рассмеялась. Она вынула из рукава маленькую ракушку цвета персика: