Без штанов - но в шляпе - Дарья Калинина

– Они души не чаяли в Мише и Феде. Ну а Гриша доставался им как бы в придачу. Знаете, в советские времена было такое понятие, как «набор».

– Набор?

– Да. Как сейчас помню, их выдавали на всех предприятиях нашей страны. Так вот в этот набор входило одно-два дефицитных наименования, к примеру, палка твердокопченой колбасы, ветка бананов, шоколадные конфеты, а в дополнение шло что-нибудь скучное и завалявшееся на магазинных полках: консервы – бычки в томате, перловая крупа или что-то в этом же роде.

– Понимаю, что вы имеете в виду. Миша с Федей были дефицитом, а Грише досталась горькая роль балласта.

– Не спешите его жалеть, – покачала головой Марта Гербертовна. – Вы еще не знаете об этом поганце самого главного.

Пока Гриша был маленьким, особых проблем он не доставлял. Шумным или дерзким он не был. Во всяком случае, со взрослыми вел себя скромно. Но однажды Эсфирь, которая считала всех трех мальчиков своими племянниками и не выделяла ни одного из них, одинаково оделяя их подарками и шлепками, зашла к себе в комнату и замерла, пораженная до глубины души.

Гриша, еще несколько минут назад вежливо ей улыбавшийся, сейчас деловито кромсал ножницами ее новую ночную рубашку. Не нужно забывать, что дело происходило в Советском Союзе, где достать красивую вещь было затруднительно. А уж вещь, сделанная за рубежом, модная и элегантная, вообще могла занять место в музее семейных ценностей.

Эту ночнушку из натурального шелка, да еще украшенную удивительно нежным и приятным к телу кружевом, волшебно красивую и воздушную, да еще и называющуюся удивительным словом «пеньюар», подарила Эсфири одна ее знакомая, чей муж – оперный певец иногда ездил за границу с гастролями.

– Сама бы носила, но с ростом муж не угадал. Я в нее нипочем не влезу, даже коленок она мне не прикрывает, а тебе подойдет. Твое счастье, носи и радуйся.

И как раз в этот день Эсфирь хвасталась перед сестрой и подругой своей обновкой. А Гришу выставили из спальни. Пятилетний мальчик и так проявлял слишком нездоровый интерес к разным выпуклостям и впадинкам на телах своих тетушек. Гриша в ответ попытался сопротивляться, и Эсфирь выставила заартачившегося мальчишку, дернув того за ухо.

Видимо, Гриша всерьез на нее за это обиделся, вот и решил отомстить, изуродовав вещь, из-за которой его подвергли унижению. Увидев хозяйку изуродованного пеньюара, мальчишка бросил ножницы и отпрыгнул в сторону. Он понимал, что попался с поличным, но раскаиваться не собирался.

– Так тебе и надо, гадина! – неожиданно злобно крикнул он, добавил нецензурное слово, показал обомлевшей Эсфири язык и вылетел из комнаты, пока тетушка приходила в себя.

Но дальше дела разворачивались еще удивительнее. Пылая жаждой мести, Эсфирь вылетела следом за Гришей. Прихватила она с собой и улики – ножницы и испорченную сорочку.

– Мама, папа, посмотрите, что он наделал!

И тут Гриша поразил ее еще больше. Вместо того чтобы смутиться, мальчик сделал большие глаза и замотал головой:

– Это не я!

– Что ты врешь? Я видела, как ты ее резал!

– Я не резал! Это Миша порезал! А я хотел сложить кусочки обратно.

И кинувшись к профессору, мальчик горько зарыдал:

– Пожалуйста, не прогоняйте меня! Я знаю, что я вам чужой! Миша сказал, чтобы я молчал о том, что он сделал. А иначе он грозился сделать так, что вы никогда больше меня не позовете к себе!

– Что за глупости? – вскипел профессор. – Михаил, ну-ка, немедленно иди сюда!

Напрасно Эсфирь пыталась защитить племянника, говоря, что Миша не мог такого сделать или сказать. Напрасно. Миша как раз вошел в переходный возраст, и у него частенько случались всплески гормонов, когда он носился по квартире, хамил бабушке и вообще вел себя не очень-то красиво, впрочем, что свойственно многим находящимся в переходном возрасте подросткам.

Но Эсфирь была уверена, добрый Миша никогда бы не испортил вещь, которая была ей так дорога. На такое мог быть способен только маленький гадкий Гриша. Эсфирь вспомнила многие другие мелкие пакости, за которыми заставала племянника. К примеру, он любил мучить животных, находя какое-то садистское удовольствие в этих играх. А если животное кусало его или как-то иначе огрызалось, тут же мчался к профессору или его жене. Только за ними он признавал право карать и миловать, этого у него отнять было нельзя.

Также Гриша был очень развитым ребенком. Умным, хитрым, изворотливым. Он удивлял всех своих знакомых абсолютно правильной речью, но все впечатление портил каким-нибудь неожиданно циничным заявлением, уместным для взрослого человека, но невозможным для маленького ребенка.

Кира покивала и напомнила старухе:

– Вы сказали про убийство.

– Дойдем и до этого. Терпение.

В семье профессора Добрякова всегда были животные. Его супруга родилась и выросла в селе. Она привыкла, что с детства ее окружало множество всякой домашней живности, и в городе отчаянно скучала по прежней жизни. Последним ее приобретением был карликовый шпиц – Бабочка. Прелестная девочка попала в семью совсем крохой. Она обладала веселым и уживчивым характером, дружила со всеми, за исключением Гриши, которого либо обходила стороной, либо рычала на него.

– Странно, почему Бабочка так ведет себя с тобой? – удивлялся профессор.

– Это потому что на мне запах кошки, – оправдывался Гриша. – У нас во дворе много кошек. Мама посылает нас их кормить.

Все приняли это объяснение. И только Эсфирь подумала о том, почему же тогда Бабочка не лает на Мишу с Федей? Ведь братья ходили кормить кошек по очереди.

– И вот однажды Бабочка пропала.

Когда это случилось, жена профессора очень расстроилась. Она была больше других привязана к шпицу. Мальчики, видя горе бабушки, приняли активное участие в поисках Бабочки. Но найти собачку никому из них не удалось. Зато Гриша умудрился где-то поранить руку.

– За гаражи во дворе лазил, а там какая-то проволока. Вот и рассадил руку, да ерунда, заживет.

Но Эсфирь, которая обрабатывала раны мальчика, невольно заметила:

– Похоже на отметины чьих-то зубов. Тебя укусила собака?

– Капкан там ржавый валялся, – вырвался из ее рук Гриша. – Пружина сработала, мне и прищемило руку в нескольких местах.

Эсфирь ему не поверила. Она позвала подругу – Марту. Вдвоем они нашли какого-то мужика, который согласился за бутылку залезть за гаражи, посмотреть, что там делается. Надо сказать, что гаражей во дворе было всего три штуки. Но поставленные в разное время и разными хозяевами, они стояли так неудачно, что между их задними стенками оставалось небольшое пространство. Своего рода пятачок, никем не занятый и надежно прикрытый. Туда скидывали всякий старый хлам, который было лень тащить до мусорки. И конечно, и проволока, и даже ржавый, пришедший в негодность капкан там вполне могли находиться.